Все это музыкальное безобразие происходило на фоне усиливающегося шелеста множества девичьих голосов. Умолкшие при появлении незнакомого мужчины, они спешили обменяться впечатлениями, перебивая друг друга с такой же непосредственностью, как делали это участники виртуальной джаз-банды.
Шу-шу-шу… О-го-го… О-ля-ля…
От обилия устремленных со всех сторон оценивающих взглядов было не по себе. «Смелей, маэстро, ваш выход», – подбодрил себя Бондарь, направляясь к столу, из-за которого призывно махала рукой привставшая Раиса. Она не придумала ничего лучше, чем нарядиться в оранжево-черный полосатый свитер, делающий ее похожей на тучную пчелу с оторванными крылышками. Наряд довершали едва не расползающиеся по швам брючки. Одежда такой расцветки была бы уместна на цирковой артистке конца девятнадцатого века.
– Вы такая яркая, – пробормотал Бондарь, догадываясь, что от него ожидают комплимента.
– Волей-неволей приходится, – заскромничала Раиса. – Иначе затеряешься в нашей оранжерее.
– Хорошо сказано – оранжерея. Просто голова кругом идет.
Он и в самом деле слегка ошалел от обилия симпатичных мордашек вокруг. На него уставилось двадцать семь пар накрашенных глаз и такое же количество бюстов, обтянутых спортивными свитерками и кофточками.
– Садитесь, – сдержанно улыбнулась Раиса. – Так недолго и в обморок упасть. Признайтесь, вы потрясены? Мои девочки кого угодно сведут с ума.
Ее девочки?
Бондарь уселся на стул и заявил:
– Начиная с этого вечера все меры предосторожности относительно меня бессмысленны. Теперь я уж точно не сбегу. Выдворить меня отсюда можно лишь силой.
– Я так и знала, – опечалилась Раиса, вставляя в рот зубочистку. – Небось больше не захотите напрашиваться ко мне в гости?
«Кто к кому напрашивается?» – подумал Бондарь.
– Напротив, – галантно сказал он. – Когда видишь перед собой такое изобилие молодой поросли, невольно задумываешься о спелых плодах.
– Вы такой милый, – расцвела Раиса.
– Вы тоже, – сказал Бондарь, стараясь не слишком откровенно пялиться на сидящих за соседними столами девушек.
Какая-то голубоглазая блондинка помахала ему рукой и задорно приосанилась, вызвав тем самым игривые смешки подружек. На лбу Бондаря выступила испарина.
– Здесь кормят или только дразнят? – спросил он.
– И кормят, и поят, – заверила его Раиса. – Завтраки, обеды и ужины комплексные, но очень вкусные, питательные и калорийные.
– Чем поят? – спросил он, изображая оживление.
– Соками, – ответила Раиса, – натуральными соками. Есть также несколько сортов минеральной воды. Но ни капли спиртного, таковы правила.
– Сухой закон? – удивился Бондарь. – Вряд ли туристы захотят отдыхать в вашем пуританском заведении.
– Туристы появятся не раньше следующей зимы. Строительство курорта не завершено.
– Вот как? Зачем же тогда сюда нагнали всю эту ораву? – Взгляд Бондаря прошелся по десяткам девиц, поглядывающих уже не столько на него, сколько на снующих среди столов официантов. Это были крепкие, атлетически сложенные парни, явно совмещающие обязанности обслуги с функциями секьюрити.
– Молодежь обживается, учится работать, – пояснила Раиса. – Мы готовим опытных специалистов: портье, менеджеров, горничных.
– Впервые вижу горничных, которые все, как на подбор, годятся в манекенщицы, – произнес Бондарь, незаметно наблюдая за реакцией Раисы.
Она предпочла не развивать скользкую тему, затеяв пространный рассказ про деловую сметку Маргариты Марковны, не пожалевшей денег на создание настоящего рая для горнолыжников. Что касается Бондаря, то сравнение с раем казалось ему притянутым за уши. Курортный комплекс представлял собой неприступную крепость, тщательно оберегающую свои секреты от внешнего мира.
Сколько же миллионов долларов вложено в дело, которое неизвестно когда окупится? Сколько дармоедов находится на содержании у Морталюк? Зачем ей понадобилось селить на горной вершине тщательно отобранных в ходе кастингов девушек, толку от которых в здешней глуши никакого? Показуха? Желание пустить пыль в глаза? Бравада миллиардерши, потерявшей счет деньгам? Бездарный просчет?
Все это совершенно не вязалось с репутацией Морталюк в деловых кругах. Если бы ей и вздумалось сооружать элитный курорт для богачей и снобов, то она не стала бы сорить деньгами попусту. Горнолыжный туризм приносит хорошие прибыли, однако и затрат требует столько, что без скрупулезного составления смет не обойтись. Как же вписываются сюда многочисленные мордатые охранники и явно не страдающие отсутствием аппетита девушки, резво орудующие ножами, вилками, ложками? За год они слопают столько, что попробуй окупи такую прорву. Расходы на их содержание будут окупаться очень и очень долго. Значит, в этом есть какой-то тайный расчет, какой-то коварный умысел.
Сделав такой вывод, Бондарь поймал себя на мысли, что он, пожалуй, не прочь снова пообщаться с Маргаритой Марковной. Как женщина, она больше не представляла собой загадки, однако во всех остальных отношениях оставалась фигурой интригующей. Чем больше Бондарь узнавал ее, тем больше вопросов у него возникало.
* * *
Одна джазовая композиция сменялась другой, неутомимые официанты сновали между столами, подкрепившиеся девушки разрумянились и осмелели настолько, что не спешили опускать ресницы, сталкиваясь взглядами с Бондарем.
Присутствие Раисы и ее трескотня мешали ему рассматривать их чересчур внимательно, но он нисколько не сомневался, что видит перед собой тех самых пропавших без вести девушек, поиски которых привели его на заоблачную высоту. Несчастными, подавленными или испуганными они не выглядели. Тугие щечки, сияющие глазки, вздернутые носики и пухлые, улыбчивые губки. Возраст – от восемнадцати до двадцати с хвостиком, наружность – привлекательная, если не правильностью черт, то свежестью и молодостью.
Подрумянившиеся на горном солнышке, наслаждающиеся беззаботной жизнью девушки выглядели отлично. Если бы подобная щебечущая стайка однажды возникла на подиуме, то профессионально-поджарые, тоскливо-тощие топ-модели померли бы от зависти. Ни тебе выпирающих ключиц и ребер, ни гусиных шей, ни костлявых ходулей, именуемых по какому-то недоразумению ногами. Зато сколько угодно пышущей здоровьем плоти и естественных красок.
– Пальчики оближешь, – одобрил Бондарь, обгладывая куриную спинку. – У вас хорошо кормят.
– И хорошо едят, – поддержала разговор Раиса, навалившаяся на жареный картофель с таким энтузиазмом, что только хруст пошел. – В горах прекрасный обмен веществ. Тот, кто занимается спортом, может не опасаться набрать лишний вес.
– Катаетесь на лыжах? – предположил закашлявшийся Бондарь.
– Лыжи – не мой конек, – призналась Раиса. – Кататься – катаюсь, но главное удовольствие доставляет мне бобслей. Это такие сани.
– Знаю. Прекрасный вид спорта. Садишься и мчишься вниз во весь опор. Весело и необременительно.
– Что значит: необременительно? Бобслеист обязан обладать хладнокровием, безошибочным глазомером и равновесием.
– Полагаю, с равновесием у вас все в порядке, – сказал Бондарь. Чтобы скрыть улыбку, он опустил голову, и голос его звучал глухо.
– Да, я устойчива, – похвасталась польщенная Раиса. – Во всех отношениях. – Блудливо стрельнув глазами по сторонам, она негромко, но значительно уточнила: – Редко какому мужчине удается повалить меня на спину.
Бондарь достал сигареты, но был остановлен резким замечанием Раисы:
– При девушках не курят.
– Они что же, беременны?
– Какие глупости вы говорите! Просто мы поддерживаем здоровый образ жизни.
– Ну и шут с ними, с сигаретами, – беспечно произнес Бондарь.
Неожиданное смущение собеседницы его насторожило. Не старая же она дева, чтобы краснеть при невинном упоминании о беременности! В чем же дело? Бондарь умолк, прислушиваясь к обрывкам посторонних разговоров. Они были незатейливы, как мысли, бродящие в ветреных головках юных созданий:
…Эти лыжи, они словно заговоренные – постоянно убегают из-под ног, постоянно. У меня уже вся попа в синяках…
…Не переживай, до свадьбы заживет…
…Ой, девочки, наш Ахмет меня прямо замучил своими ухаживаниями. Так и пялится, так и пялится, а зубами скрежещет, аж страшно делается…
…Я вчера стою, вся такая, а он, весь такой, подходит и руку мне на сиськи – хлоп! Здрасте, говорю, вы что тут, спятили все совсем?..
…От них лучше всего помогает обычный детский крем. Все эти одесско-турецкие «Нивеи» – ерунда на постном масле…
…Я хотела смягчить, а он сушит…
…Не бумага, а наждак прямо. Сплошное мучение…
И так далее – обычная болтовня, которую можно услышать в кругу веселых, здоровых, не обремененных лишними знаниями и заботами девушек. Они вели себя раскованно и свободно, как непуганые пичужки, лишь на Раису изредка поглядывали, проверяя, чем занимается их опекунша. Та сосредоточенно выедала йогурт из трех составленных в ряд вазочек.
