И вот теперь я, в ожидании, когда полиция закончит составлять бумаги об угоне и обнаружении, сидела с чайным стаканчиком на коленях и слушала знакомый голос. Он доносился, довольно чисто, из репродуктора полицейского беспроводного приемника, который здешние обитатели явно купили подержанным и в складчину.
— Члены феминистской общины в Англии протестуют против возвращения длинных юбок, считая, что это — потеря женского достоинства, — ядовито сообщила мне невидимая Дебби.
Да, да, это Дебби, жена Джереми, читала теперь новости на моей беспроводной станции, вместо Данкера с его ужасным акцентом. Я не ждала от нее ничего особенного — мне, собственно, нужна была просто относительно грамотная природная англичанка, умеющая читать вслух. Но теперь я поняла, что получилось все просто здорово. Дебби не торопилась (а куда ей торопиться?), выговаривая каждое слово с холодной ненавистью — и чем хуже была новость, тем более четко она ее излагала. Казалось, ужасы медленно сходящего с ума мира только доставляли ей мрачное удовольствие. Короче говоря, она читала на удивление хорошо.
— Португалия: мятеж на Мадейре продолжается, — сообщила Дебби мне и двум индийцам, слушавшим ее снисходительно. — Для защиты интересов и безопасности своих граждан иностранные государства выслали в этот район военные корабли. Накануне представляющий Великобританию крейсер «Лондон» высадил в крупнейшем порту Мадейры, Фуншале, десант морской пехоты. Предполагалось, что с высадкой экспедиции ситуация окажется под контролем. Второго мая снова был предпринят десант на Мадейре, но не очень успешно. Крейсер «Васко да Гама» бомбардировал городок Пико Круз, артиллерия повстанцев не отвечала.
Из репродуктора раздался еле слышный терпеливый вздох.
— Мятеж на Азорских островах и острове Мадейра был предпринят против диктатуры генерала Кармоны в Португалии, — пояснила Дебби. — Газеты сообщают, что ранее мятежники на двух небольших островах Азорского архипелага сдались. Частные сообщения из Фуншаля опровергают известия о нехватке продуктов и полны шутливого юмора по тому поводу, что город остался без женщин, бежавших в горы.
Это она, дрянь, издевается надо мной, пришла мне в голову недостойная мысль. Если бы мои предки не отправились четыреста лет назад из Португалии покорять эту добрую влажную землю, укрытую кудрявыми коврами джунглей, то я, воз можно, родилась бы там, в Лиссабоне, мужчиной, сидела бы сегодня в орудийной башне португальского крейсера и уничтожала снарядами порту гальский город на Мадейре.
История найма Дебби имела прямое касательство к тому, почему господин Робинс теперь общался со мной с еле заметным оттенком застенчивости, став — как это бывает в таких ситуациях с мужчинами — заметно менее оживленным, блестящим и привлекательным. Было это пару суток назад.
Еще в отделанных шоколадным деревом дверях «Колизеума» я обратила внимание на очередную любимую Дебби акцию — потереться на ходу бедром о плечо сидевшего на своем привычном месте инспектора. А потом она сделала несколько шагов вверх, по лестнице, туда, где были комнаты, оглянулась и бросила на инспектора взгляд.
Он явно удивился — а тут еще увидел меня, наблюдающую от дверей за происходящим. И попросту замер.
Но я, поймав его взгляд (затравленный, если это слово применимо к мужчине такого калибра и стиля поведения), еле заметно кивнула головой — и еще раз кивнула — а потом прошла вправо, к эстраде, где Магда и один из музыкантов оживленно тыкали пальцем в клавиши, иллюстрируя этим свою беседу.
Робинс еще поколебался — и, посмотрев на часы, через некоторое время последовал за Дебби.
А я, подходившая к Магде, поняла, что жить теперь стало легче. Да, я могла в какой-то момент свихнуться от тайных призывов своей недостойной женской натуры — но почему, почему я обязана была делать это здесь и сейчас, и именно с Робинсом? Да никогда я не смогла бы осилить даже первый шаг вверх по лестнице. Проще было выскочить на улицу, с нервным смехом упасть на сиденье «испано-сюизы» и покинуть город, даже если бы это означало позорный провал моего тайного задания.
Так что Дебби попросту спасла меня, нагло решив эту мою постыдную проблему — правда, полюбить ее за это было бы уже слишком.
Вместо проявлений любви я в тот же вечер задала ей вполне невинный вопрос: откуда она родом, что у нее за произношение? Это, конечно, не самый вежливый, а иногда и очень острый вопрос для любого англичанина.
— Не Кембридж, а только Бирмингем, — чуть заносчиво сообщила она, готовясь к отпору.
— В общем, Мидленд. Отлично. Вы знаете, Дебора, у меня, возможно, для вас деловое предложение. Означающее деньги, естественно. Вы можете читать по бумажке кое-что один раз в день в течение пятнадцати минут?
По-моему, она согласилась с каким-то особо извращенным удовольствием, и вот теперь рассказывала мне и всему городу, что китайский парламент грозит державам вовсе отменить экстратерриториальность. Глава МИД Китая — С. Т. Ван — ведет активные переговоры по этой проблеме. Британия хочет сохранить за собой консульскую юрисдикцию в Шанхае, Кантоне, Тяньцзине, Нанкине…
Эту новость я выслушала с некоторым интересом, размышляя о том, какая интересная штука — британский суд, который и дальше будет судить британца, где бы тот ни находился — даже в нынешней китайской столице Нанкине. Если, конечно, удастся уговорить господина Чан Кайши и его парламент.
— Британия — лишь пятая воздушная держава мира, — с плохо скрываемым удовольствием произнесла Дебби из-за обтянутого бежевой тканью полукруга репродуктора. — Вследствие общей экономической ситуации численность военных самолетов урезана до предела.
И продолжила чтение рейтеровских телеграмм, имевших к этой теме какое-то отношение. Рассказала о том, что «Империал Эйруэйз» получили право открытия рейсов до Милана, Римини и Бриндизи. А дальше можно было думать о полетах в Египет. Откуда авиация уже не раз летала на юг. Маршрут самолетов от Каира до Кейптауна — это всего лишь 27 посадочных станций на пути, и вот целый континент уже позади.
Передача продолжилась разговором об авиации в Китае: при господине Чан Кайши Эта страна быстро переставала быть цивилизацией рикш. Американцы хотят открыть там почтовую линию. С германской помощью правительство готовится проложить маршрут Нанкин — Берлин. «Юнкерсы» уже находятся поэтому в Шанхае для испытаний. Британцы тоже пытаются проникнуть на китайский рынок, но безуспешно, — с мрачным удовольствием добавила Дебби.
Затем она прочитала зачем-то краткую информацию о том, что предстоит спуск на воду нового японского авианосца «Рюито», водоизмещением в семь тысяч тонн, на церемонии в Йокогаме будет присутствовать император. (Ну и пусть спускают — кого волнуют японцы?). И вновь вернулась к британским новостям о том, как премьер-министр Болдуин ругается с лордом Бивербруком, бароном прессы. При этом неясна роль лорда Ротермира или позиция Черчилля, который уже примерил за свою биографию шляпы либерала и консерватора и теперь не знает, за какую сторону конфликта ему выступить.
Просить второй стаканчик чая было бы, пожалуй, чересчур — не говоря о том, что точно такого чая не будет уже никогда, что-то уже изменилось — или чай, или я сама, посетила меня философская мысль.
Новости завершались первыми — первыми! — в нашей практике коммерческими объявлениями. Одно оплатил загородный отель «Грасслендз» — слева от Ампанг-роуд, у самых скачек. Только для европейцев, первоклассная кухня, теннисные корты, гараж. 4,50 доллара в день, 125 долларов в месяц. Телефон — 974.
А второе объявление было частным, его оплатило местное спиритуалистское общество во главе с мисс Даффодил — общество сообщало о приезде в город некоего визионера, профессора Брауна.
— Вы не представляете, в какой ярости господин библиотекарь, — пробудил меня от задумчивости вернувшийся Робинс. — Оказывается, к поимке этого похитителя мотоциклов готовились несколько месяцев, еще кого-то подстерегали, у них тут в процессе подготовки начали пропадать пачками ценные агенты — и вот негодяя почти взяли, и упустили, благодаря этой чудо-машине. Все, забирайте ее, она снова ваша. Вы спешите обратно?
Я очень спешила.
— Тони, у меня мало времени. Пожалуйста, пожалуйста, дайте мне то, что у вас есть, любые выводы о нашем поэте. Магда? Как его рана?
Это был ужин, под скрипку и кларнет бэнда, в сторону которого иногда снисходительно посматривала Магда. Тони, поспав после прогулки в кресле и обеда, чувствовал себя отлично, сидел прямо, в отглаженном боем-коридорным пиджаке и цветном шейном платке. Бой-официант в свеженьком мундирчике подавал ему еду с трепетом: клиент отвечал на кантонском диалекте!
— Для начала, — сказал Тони, — расскажу вам историю, которой на самом-то деле уже несколько дней. И только сейчас, увидев в очередной раз этого патриотического аннамита, и вообще подумав — я понял, о чем тогда, несколько дней назад, шла речь и что сейчас происходит. Итак, дамы, история ареста клоуна Гу. И не перебивайте меня, это не просто имеет отношение к делу, а отношение прямое и серьезное.
