Опять зазвонил городской телефон. Дронго посмотрел на аппарат, но не стал брать трубку. Раздалось несколько звонков, и включился автоответчик, сообщивший, что позвонивший может оставить сообщение. Они услышали взволнованный голос Кабанца.
– Вы были правы. Алло, вы слышите меня? Снимите трубку, если вы меня слышите. Это совсем другая рапира. Вы можете себе представить? Экспертиза дала однозначное заключение. Рапира, которая была в руках Марата Морозова, не принадлежит к группе рапир, которые числились в инвентаризационном списке театра. Это совсем иная рапира, и очень остро заточенная.
Дронго снял трубку.
– Поздравляю вас, – спокойно сказал он, – это прежде всего ваша большая победа. Вы поднялись даже над собственным решением о закрытии дела…
– Да-да, конечно. Теперь мы снова откроем его по вновь открывшимся обстоятельствам, – взволнованно произнес следователь. – Вы даже не представляете, что у нас тут происходит. Я уже доложил все нашему руководству, и они дают официальное согласие на повторное возбуждение уголовного дела по факту смерти Натана Зайделя. Хотя найти убийцу по этой рапире будет очень сложно. Оказывается, что эта партия состояла из тысячи штук и разошлась по клубам, театрам и студиям. Но мы все равно будем искать.
– А как с отпечатками пальцев на кастете, который мы вам передали? – уточнил Дронго.
– Пока мы не имеем никаких данных, – сообщил Кабанец, – но как только получим, я сразу вам перезвоню. Сегодня я уже вызывал на допрос двух актеров, которые находились на сцене в момент смерти Зайделя. Это Ивардава и Фишкин. Может, они видели, как кто-то подходил к этим рапирам.
– Когда будете их допрашивать, то учтите, что Фишкин сам подходил и трогал рапиры, – вспомнил Дронго. – Нужно уточнить у него, зачем он подходил и действительно ли трогал их во время спектакля.
– Обязательно спрошу, – заверил следователь.
Дронго в очередной раз положил трубку.
– Осталось шесть человек, – напомнил он, – и среди них Ольга Сигизмундовна, которая так и не смогла и не захотела простить своего первого мужа. А если подобный план убийства продумала именно она и Шунков был лишь исполнителем ее воли?
– Тогда все правильно, – нахмурился Вейдеманис. – Более того, тогда все ложится в определенные схемы. Она просто гениальный человек. Возвращается в театр, чтобы отомстить, выжидает удобный момент, меняет рапиры. В нужное время Шунков наносит удар Морозову заточенным клинком. Тот отнимает его у Лаэрта и сам наносит свой удар. Потом бьет короля. Все идеально рассчитано. Но этого мало. Она разрывает с Шунковым и находит киллера, способного устранить опасного подельника.
– Слишком сложно, – возразил Дронго. – То, что она до сих пор не простила Зайделя, это правда. Но все остальное… Убийца не стал бы доверять исполнение подобного плана другому лицу, ведь достаточно не так положить рапиры, и сверху окажутся две тупые, которыми нельзя ничего проткнуть, даже лист бумаги. Это первое. Предположим, что мы ошибаемся и она действительно была организатором этого преступления. Тогда она предложила Шункову помочь ей. Давай рассуждать дальше. Он согласился. Она рискует тем, что теперь он всегда сможет ее шантажировать. Более того, она должна снова рискнуть и найти третьего участника этой затянувшейся кровавой драмы – киллера, который устранит ее бывшего любовника. Слишком долго и ненадежно. Для человека, который разработал такой идеальный план убийства, посвящать в него еще двоих сообщников было бы слишком наивно. Тем более что Шунков далеко не образец добродетели, и при малейшей возможности не только бы предал свою благодетельницу, но и почти наверняка попытался бы ее шантажировать.
– Похоже, ты прав, – согласился Эдгар. – Тогда у нас вообще остаются несколько человек. Кроме королевы и двоих вельмож, которых сегодня будут допрашивать в следственном комитете, – Гамлет, Горацио и Озрик. Ты знаешь, я бы поставил сто против одного, что эти трое не причастны к убийству. Гамлет-Морозов слишком известный актер, чтобы рисковать своей будущей карьерой и благополучием. Какие бы мотивы у него ни были, он знает, что уже сейчас является ведущим актером Театра на Остоженке. Горацио-Сказкин – многолетний друг и однокашник Зайделя – чуть не сорвал свою роль, увидев, как умирает его друг. Ну и, наконец, Озрик-Полуяров. Ты же его видел. Он очень провинциален, всего опасается, держится настороженно. Чтобы продумать такое убийство, нужно быть не просто театральным человеком – нужно знать психологию и мотивы поступков всех игравших в тот вечер актеров. Нет, он явно не тянет на эту роль. Тогда остаются наши вельможи. Я ставлю на старика Фишкина. Зачем он трогал рапиры, кто его просил? Может, он завидовал славе Зайделя или у него были другие причины? Нам нужно было с ним встретиться и переговорить.
– Если это Фишкин… – задумчиво пробормотал Дронго. Он поднялся, подошел к своему столу, на котором стояла небольшая вазочка с ручками и карандашами. Он высыпал их на стол, провел рукой, выравнивая карандаши. Посмотрел внимательно на эту кучу, неожиданно быстро достал из кармана мобильный, набрал номер и услышал голос следователя.
– Извините, что отрываю вас от дел, – пробормотал он. – Фишкин уже у вас?
– Да, он пришел. Мы как раз сейчас с ним беседуем, – ответил Кабанец. – А почему вы спрашиваете?
– Вы можете передать ему свой телефон? Чтобы он ответил только на один мой вопрос.
– Конечно. Сейчас передам. – Следователь передал телефон пожилому актеру. Дронго услышал голос Фишкина.
– Добрый день, – быстро сказал эксперт, – у меня к вам только один вопрос. Во время спектакля «Гамлет» вы играете вельможу, который стоит рядом с королем. Но в тот трагический вечер вы подошли к рапирам. Для чего, не вспомните? Что вам там не понравилось? Вы можете вспомнить?
– Конечно. Я заметил, что они неровно лежат. Как будто одна была короче, а другие длиннее. Я их выправил, поменял местами и вернулся на свою позицию. Это я точно помню.
– Все, спасибо. Расскажите об этом следователю. – Дронго отключил телефон, показал на карандаши и ручки, лежавшие на столе. – Фишкин не должен был подходить к рапирам по своей роли и замыслу Эйхвальда. Но он немного нарушил сценарий. Увидел, как лежат рапиры, подошел и поправил. Они лежали не кучей, в спектакле так не бывает. Они были разложены на столе, и он увидел, что одна короче остальных. Короткой была заточенная рапира, которую принесли и положили в общую кучу. И тогда он подошел и поправил эти рапиры. Теперь все совпадает. Он не убийца. Но убийца был рядом с ним. Убийца положил две рапиры таким образом, что заточенную должен был взять Лаэрт. Как у Шекспира, ты помнишь? Сначала они дерутся и первый раз наносят удары. Затем продолжают бой. Наконец Гамлет говорит Лаэрту: «Ну, в третий раз, Лаэрт, и не шутите. Деритесь с полной силой. Я боюсь, вы неженкой считаете меня». И тогда они обмениваются рапирами и продолжают схватку. Острая рапира должна была оказаться у Лаэрта. Это замысел Шекспира, который соответствует замыслу убийцы. Но Фишкин подходит и меняет рапиры местами. Поэтому острая рапира попадает в руки Гамлета вопреки замыслу Шекспира. Лаэрт, конечно, недоволен, получив укол в руку. Он отнимает рапиру у Гамлета вопреки сценарию и сам бьет Гамлета. И только потом, уже по сценарию Шекспира, Гамлет заберет эту рапиру и нанесет роковой удар. Теперь понятно, почему у убийцы получилась такая неувязка. Это меня все время мучило, ведь убийца не должен был отдавать острую рапиру в руки Гамлета. Вначале она должна была оказаться в руках Лаэрта. Но дотошный, как и все старики, Фишкин просто поменял их местами. И поэтому произошла такая накладка.
– Тогда убийца не Фишкин, – выдохнул Вейдеманис. – Остался только один подозреваемый – Анзор Ивардава. Он сейчас должен быть у следователя на допросе, сразу после Фишкина. Позвони и скажи следователю, что мы подозреваем именно этого актера.
– Столько дней искать убийцу, чтобы, в конце концов, выйти на единственного кавказца в этой славяно-еврейской группе актеров, – пошутил Дронго, – и сразу сделать его виноватым?
– У тебя есть другие кандидаты?
– Там больше никого не было.
– Тогда звони следователю, – предложил Вейдеманис.
Дронго не успел взять телефон, как он сам зазвонил. Эксперт взглянул на экран. Это был Кабанец.
– Мы нашли убийцу, – закричал возбужденный от волнения следователь, – мы его нашли! Я уже получил санкцию на его арест.
– Кто? – в свою очередь не сдержавшись, крикнул Дронго, – кто это? Анзор Ивардава?
– Нет, – ответил Кабанец, – это Сумишин. Прохор Сумишин. Мы сегодня его возьмем.
– Сумишин? – удивленно спросил Дронго. – Но там не было актера с такой фамилией. Или он играл стражника?
– Он не играл, он им был, – рассмеялся довольный своей шуткой следователь.
