— Это правда, — серьезно сказала молодая женщина, — и меня действительно зовут Алена Сизых. Я должна была внедриться в ваше окружение, и поэтому была разработана операция с «Газпромом» и придумана версия о моей больной матери. Кстати, моя мама действительно тяжело болела, поэтому я даже помнила, какие лекарства она принимала.
— Только не нужно лгать, — попросил Сеидов, — я ведь знаю, что вы говорите неправду. И вы работаете на иностранную разведку.
— Сегодня вечером я попрошу Гладкова подтвердить мою личность, — предложила Алена. — Он тоже из Службы внешней разведки. Действует здесь под дипломатическим прикрытием. Тогда вы мне поверите?
— Нет, не поверю. Я знаком с некоторыми сотрудниками вашей службы и уверяю вас, что на Лубянке обо мне тоже знают. Вы ничего не сможете мне доказать.
— На какой Лубянке? — снова улыбнулась Алена. — Там уже много лет нет никакой разведслужбы. Там находится ФСБ, которое не имеет к нам никакого отношения.
Он хотел что-то возразить, даже открыл рот. И закрыл, с ужасом глядя на свою собеседницу. Он ведь говорил Солнцеву про Лубянку, и тот никак не возразил. Неужели он не помнил, что Служба внешней разведки уже семнадцать лет находится в другом месте.
— Наш центральный аппарат находится в Ясеневе, — словно услышав его мысли, продолжала Алена, — но дело в том, что эту операцию мы готовили уже давно. Из наших источников в Ираке и в Палестине стало известно, что там проверяют, кто именно спас отца Юсуфа аль-Рашиди в восемьдесят шестом году. Начали проверять и мы. Легко было установить, что именно вы тогда спасли Фаруха аль-Рашиди. И мы обратили внимание на повышенный интерес, который проявляют к вам некоторые иностранные спецслужбы. Тогда было принято решение внедриться в ваше окружение, чтобы понять, в чем интерес этих спецслужб к вашей персоне.
В то же время успехи геологического отдела под вашим руководством были настолько впечатляющими, что руководство компании уже давно собиралось предложить вам должность вице-президента, которую в итоге вы и получили.
— Вас внедрили, чтобы следить за мной, — догадался Сеидов, — поэтому вы так часто оставались на работе, якобы выполняя не сделанную за день работу.
— Да. Мы должны были за вами следить. Было очевидно, что кто-то намерен выйти на вас и использовать вашу кандидатуру, сделав своеобразной приманкой для Юсуфа аль-Рашиди.
— А вы меня должны были защищать?
— Нет. Только следить. Через некоторое время стало ясно, что на вас вышли представители конкретной спецслужбы, которые смогли склонить вас к сотрудничеству. Но мы не знали пока, кто именно с вами работает. Когда наша группа прилетела в Иорданию, мы полагали, что кто-то из их сотрудников внедрится в группу. Но мы ошибались, так как внедренным оказались именно вы. Они должны были использовать именно вас. Но они допустили несколько ошибок. Во-впервых, слишком пристально вас опекали, позволив себе установить свою аппаратуру по всей вашей квартире. Во-вторых, слишком часто выходили с вами на связь, опасаясь, что вы в последний момент передумаете или непреднамеренно сорвете их план. И наконец, их самая большая ошибка — это наш вчерашний переход через границу. Уже по лицу Уолтера Кьюсака было ясно, что нас не пропустят в Ирак. Но вы смогли сделать почти невозможное.
Фактически за двадцать пять — тридцать минут вы вышли на кого-то, кто сумел найти генерала Брэдли и настоятельно рекомендовать ему приказать Кьюсаку пропустить всю нашу группу. За неполные тридцать минут, уважаемый Фархад Алиевич. Можете себе представить степень оперативности! И какой выход на руководство международных сил!
Вы позвонили своему другу в Москву. Вадиму Сергеевичу Солнцеву. Не удивляйтесь, что я знаю его имя и фамилию. Теперь нам уже многое известно. Вы позвонили и попросили о помощи. За то время, пока вы сидели в терминале и в нашей машине, Солнцев сумел выйти на своего резидента. Хотите назову и его имя? Андрей Андреевич Богданов. Именно Богданов позвонил в свое посольство, откуда срочно перезвонили в Вашингтон. Очевидно, в Вашингтоне были задействованы очень влиятельные люди. Чрезвычайно влиятельные, если генерал Брэдли получил такое категорическое указание. И сразу перезвонил своему офицеру. Цель была достигнута — нас пропустили в Ирак. Но при этом Солнцев и Богданов, увлекшись выполнением этого сложного задания, невольно подставились.
Нам оставалось только проверить ваши телефонные звонки и выйти на этих сотрудников иностранной резидентуры, которые уже задержаны в Москве. Хотя Богданова пришлось сразу отпустить, у него дипломатический паспорт.
— Подождите, — пробормотал ошеломленный Фархад. — Значит, это вы сотрудник российской разведки, а они были иностранцами?
— Все обстоит именно так. Солнцев и Богданов — представители зарубежного государства и чужой разведслужбы. Они использовали вашу доверчивость в своих личных целях, чтобы склонить вас к сотрудничеству с ними.
— Но я видел документы Солнцева, — мрачно вставил Сеидов.
— Это была обычная подделка. Сотрудники Службы внешней разведки почти никогда не носят с собой таких документов и тем более никогда и никому их не показывают. Вы встречались на конспиративных квартирах и за городом. Кстати, одну из квартир мы уже обнаружили. Догадываетесь, где? На Краснопролетарской. Эту квартиру просто снимали для встреч с вами.
— Не может быть, — тихо пробормотал Фархад. — Тогда получается, что это я шпион? Что я работал на разведслужбу другого государства!
— Вы не работали, — пояснила Алена. — Вы не были шпионом. Вы были человеком, предназначенным для выполнения особого задания. Таких сотрудников называют «агентами одноразового использования». Их нельзя использовать дважды.
— Как презервативы, — горько сказал Сеидов, — какой я дурак.
— В данном случае это оперативный термин, означающий, что агент не может быть завербован на длительный срок и не может быть использован в качестве поставщика информации или агента в течение какого-то даже короткого времени. Только как «агент одноразового использования». На конкретный срок и на конкретную операцию. Многие разведслужбы мира практикуют подобные вещи. И вы напрасно так себя укоряете. Иногда в качестве «агентов одноразового использования» могут быть известные политики, дипломаты, бизнесмены, люди искусства. Часто они даже сами не знают, что их используют именно в этом качестве. Иногда знают и сознательно идут на подобное сотрудничество.
— Но для чего? Ведь рано или поздно все равно станет ясно, на кого работает агент и для кого он старается. Для чего нужны подобные хитрости?
— Именно для того, чтобы сам агент не знал, на кого именно он работает. В таком случае сохраняется «чистота замысла». Вы ведь были убеждены, что выполняете свой патриотический долг, являясь российским гражданином, и поэтому так охотно пошли на сотрудничество. Если бы вы знали, что вас вербует израильская военная разведка, вы бы наверняка им отказали.
— Безусловно.
— Вот видите. На самом деле вы никакой не шпион и даже не их агент. Ведь вы не работали против своей страны. Вас должны были использовать только один раз и для конкретной операции в Ираке.
— Чтобы использовать меня в качестве сыра для мышеловки, в которую должен был попасться Юсуф аль-Рашиди, — горько сказал Фархад, — представляю, что он обо мне подумал бы.
— Боюсь, что данная операция не предназначалась для того, чтобы его арестовали, — честно призналась Алена, — да и арестовать его в Ираке было бы очень трудно. Потребовалась бы специальная войсковая операция. Гораздо удобнее зафиксировать место его нахождения и нанести точный удар.
— Неужели подобное возможно?
— Вы помните, как убили Президента Чечни генерала Джохара Дудаева? — вместо ответа жестко спросила Алена.
— Помню. Рассказывали, что он говорил по телефону с кем-то из московских собеседников, когда ракета полетела точно в цель. Я помню. Сколько вам лет на самом деле Алена? Вы казались мне такой молодой.
— Тридцать один. Я и так молода. Просто немного «подправили» мой возраст. Многие говорят, что я выгляжу даже моложе.
— Пока вы не показали свое истинное лицо, — печально произнес Сеидов, — я тоже думал, что вы моложе. Вы мне так нравились.
— А теперь перестала? — криво усмехнулась Алена. — А жаль. Вы мне тоже очень нравились.
— Неужели они меня так обманули? — выдохнул Фархад, чтобы сменить тему разговора. — И я стал агентом израильской разведки? Неужели я такой простак в свои годы и так легко попал в эту западню?
— Именно так, — безжалостно сказала Алена. — Это обычная практика израильских спецслужб. Слишком маленькая страна, невозможно использовать своих агентов много раз, иначе они становятся всем известны. Поэтому часто привлекаются «агенты одноразового использования», чтобы не вызывать подозрения. В принципе считается, что каждый еврей должен быть готов выполнить задание спецслужбы своей страны.
