– Злокипучих баб и в Москве хватает, – прикинулся непонимающим Бондарь.
Хозяина дома это задело. Махнув коньяка, он уперся взглядом куда-то в угол и высказался в том духе, что мужчины, забывающие о данном слове, конечно, могут по-прежнему рассчитывать на его, Рината, гостеприимство, но особого дружеского расположения пускай в таком случае не ищут. Кляня себя за приступ великодушия, Бондарь вкратце поведал свою историю, умалчивая те аспекты, которые не подлежали огласке.
– Наркота, значит, – подытожил Ринат, задумчиво теребя пиратскую серьгу в ухе. – Теперь понятно, почему к Рачьему острову подступиться невозможно.
– А ты пробовал? – удивился Бондарь.
– Было дело. Мы собирались там базу оборудовать. Чтобы сети хранить, горючку, улов без помех разделывать. Удобное место. Сам остров-то в море расположен, но до плавней оттуда рукой подать. – Ринат уставился в окно, словно там, за кружевными гардинами, не огни ночного города виднелись, а бескрайние волжские просторы. – В плавнях затеряться легко. А вот на острове…
– Продолжай, – потребовал Бондарь, напрягшийся, как охотничья собака, сделавшая стойку.
Он даже накрыл ладонью свою рюмку, куда Ринат намеревался плеснуть щедрую порцию коньяка. Правда, жест не помог. Рука Бондаря была отстранена с такой снисходительной небрежностью, словно хозяин имел дело с закапризничавшим ребенком, отказывающимся от добавки каши. Пришлось выпить. И только после этого Бондарь услышал продолжение заинтриговавшей его истории.
* * *
– На земле много паршивых мест, – говорил Ринат, поглядывая на гостя, – но остров Рачий – это полная жопа. Его то ли выкупил, то ли взял в долгосрочную аренду Ахмет Заиров. Чеченец, естественно. Кому же еще в России править бал, как не чеченцам? Нас, татар, власти при каждой возможности щемят, а кавказцев готовы в задницу целовать.
– Сдается мне, был когда-то такой полевой командир, Заиров, – заметил Бондарь, отводя тему разговора подальше от скользкого националистического русла. – Из числа тех героев Ичкерии, которые в девяностых годах головами наших солдат в футбол играли.
– По всему выходит, что так оно и есть, – согласился Ринат. – Только теперь Заиров никакой не полевой командир, а гражданин Великобритании, проживающий в Лондоне. Наезжает к нам редко, но метко. В Астрахани им детишек и коммерсантов пугают, будто он бабай какой.
– Карабас-Барабас.
– Вот-вот. Я поначалу тоже посмеивался. А потом убедился: с Заировым шутки плохи. Таких душегубов еще поискать надо.
– Тебе известно что-то конкретное? – нетерпеливо спросил Бондарь.
– Неопровержимых фактов не имею, – помрачнел Ринат, – но мне и того, что я знаю, достаточно.
– Мне тоже. Говори.
– После той истории с гранатой, – сказал Ринат, – я почти неделю филейную часть в ванне отмачивал, так что ребятки мои временно без присмотра остались. Ну и сунулись на Рачий остров по собственной инициативе. Возвратились оттуда охреневшими, с глазами, как у тех раков, выпученными. Мол, и радар посреди острова торчит, и автоматчики вдоль берега шастают, и даже кто-то вроде гидросамолет заприметил.
– Прямо база НАТО, – заметил Бондарь.
– Хуже, – отмахнулся Ринат. – Предупреждал я ребятишек: о том, что видели, забудьте, не нарывайтесь на неприятности.
– Не послушались?
– А кто когда умным советам следует? Может быть, ты?
– Наверное, нет, – признался Бондарь, выковыривая сигарету из пачки.
– То-то и оно, – вздохнул Ринат. – Короче, ребятишки втайне от меня еще одну вылазку предприняли. Это я уже позже узнал, когда с их женами беседовал. Как уплыли ночью на двух моторках, так и сгинули. Всем коллективом. Подвела их любознательность. Сказано же: погранцы, хоть и бывшие. Все о государстве беспокоились, которое их через колено кинуло, – Ринат покрутил в руке бутылку, влил в себя остатки коньяка и пригорюнился, свесив голову на грудь. – Эх, лучше бы я вместе с ними тогда поплыл.
– Вряд ли от этого что-нибудь изменилось бы, – осторожно предположил Бондарь.
– Изменилось бы! – скрипнул зубами Ринат. – Никто не посмел бы намекать, что Асадуллин специально болячки себе придумал, чтобы дома отсидеться. Знаешь, про что за моей спиной шушукаются? Что я братву свою умышленно на погибель послал. От конкурентов, мол, таким макаром избавился. Пришлось прежнее занятие бросить, чтобы слухи эти дурацкие прекратить. Тогда новую сплетню придумали. Будто бы Асадуллин общую кассу единолично заграбастал, поэтому работать ему теперь не обязательно. Так и живу, – закончил Ринат, запуская пальцы в кудлатую шевелюру. – Один, как перст. Словно голый посреди поля – отовсюду видать, со всех сторон продувает… И никуда, никуда мне не деться от этава-а, – затянул Ринат песню, раскачиваясь на стуле, – ночь за окном, во дворе никаво-о…
– Есть предложение, – тихо сказал Бондарь.
– Только к утру встанет зорькой завет-на-ю-у…
– Поплыли на остров вместе, – произнес Бондарь громче.
Дальнейшее выглядело так, как если бы карусель, закружившая Рината, внезапно остановилась.
– А? – спросил он, схватившись за спинку стула, чтобы не упасть.
– Ты слышал, – сказал Бондарь.
– Слышал, – подтвердил Ринат заплетающимся языком. – Но ты все-таки повтори, а то не верится.
– Во что не верится?
– В то, что не я один такой идиот, который готов добровольно совать голову в петлю.
– Голову Заирова, а не свою собственную.
– О! – вскинул Ринат палец. – Золотые слова, батыр.
– Я знаю много других золотых слов, – сказал Бондарь, вставая.
– Например?
– Например: утро вечера мудренее. Разовьем эту тему завтра, ладно? Чертовски спать хочется. – Бондарь с хрустом потянулся. – Ну, где ты меня положишь? Надеюсь, не на полу?
– Такого гостя? – вскричал Ринат, тяжело выбираясь из-за стола. – Такого дорогого гостя? Да скорее я сам буду спать на полу в своем собственном доме, чем допущу это! – В подтверждение своих слов он споткнулся и едва не растянулся поперек гостиной. – Ты ляжешь на мою кровать!
Отнекивался Бондарь недолго. По жестяным подоконникам барабанили первые капли дождя, тревожно шумели кроны раскачиваемых ветром деревьев, с юга накатывалась гроза, оповещая о своем приближении глухим рокотом, напоминающим бурчание в желудке великана. Не закрыв форточку, но зато укутавшись в одеяло, Бондарь уснул еще до того, как ночь озарилась зарницами молний.
Глава 14
У природы нет плохой погоды
С утра ничего не предвещало грозы, разразившейся ночью.
Яхта «Dear Prudence» летела как на крыльях, разрезая форштевнем водную гладь Каспия и вздымая тучи брызг, радужно искрящихся на солнце. Это было современное и весьма комфортабельное судно, предназначенное для дальних плаваний. Оснащенное мощным дизельным двигателем, оно шло под парусами, управление которыми осуществлялось автоматически, с капитанского мостика под белым навесом. Бортовой компьютер, прокладывавший курс и задававший яхте оптимальную скорость, позволял идти на «автопилоте», но капитан предпочитал управлять яхтой по старинке, положив руки на медные рожки штурвала. Пожилой бородатый мужчина, он носил шорты и яркую майку с непринужденностью беззаботного мальчугана, которым был лет пятьдесят назад.
Больше никого из экипажа на палубе не было, зато все шезлонги были заняты суровыми мужчинами, совершенно не похожими на отдыхающих пассажиров.
Люди Ахмета Заирова, все как один раздетые по пояс, оставались в камуфляжных штанах и высоких ботинках, расшнуровать которые не удосужился никто из них. Бородатые, с волосатой грудью, при укороченных автоматах, они неприязненно поглядывали на свиту телохранителей Бабича. Эти носили подчеркнуто штатскую одежду, были подтянуты и гладко выбриты. Если бы не пистолеты в наплечных кобурах, их можно было бы принять за конторских служащих из Сити, вырвавшихся на природу. Жгучее солнце и упругий морской ветер явно раздражали цивильных молодых людей, но их лица сохраняли выражение холодного высокомерия.
Когда яхта зарывалась в волну и телохранителей Бабича окатывало солеными брызгами, они принимались поочередно протирать свои солнцезащитные очки, действуя так, чтобы люди Заирова не могли застать их врасплох. В такие моменты повязанные косынками головы кавказцев приходили в движение: они обменивались красноречивыми взглядами, но критических замечаний себе не позволяли. Хозяин велел молчать и ждать, вот они молчали и ждали.
Заиров, одетый как заправский плантатор, только без плетки, находился на носу яхты, где раз за разом обыгрывал в нарды нервничающего Бабича. Игральные кости подчинялись его воле как заговоренные. Путешествие уже не казалось Бабичу таким приятным, как вначале.
– Все-таки надо было гидросамолетом лететь, – вздохнул он, не сумев выбросить «тройку» или «единицу», без которых его фишки не имели права сдвинуться с места.
