«Рядом с площадью находится жилой дом. Там тихо и немноголюдно. Приятное место, когда стоит залечь на дно».
Рид снова сложил фото пополам, засунул его в паспорт и положил обратно в сумку. Поместив половицу на свое место, он пододвинул кресло и накинул сумку на плечо.
– Прости, – обратился он к телу Ридижера. – Не знаю, что мы натворили, но уверен, что ты не заслужил этого. Я разберусь. И поступлю правильно.
Рид прислонил выломанную дверь и поспешил вниз на улицу по стальной лестнице. Главный вокзал Цюриха был недалеко. Оттуда можно добраться до Рима.
Фотография была не просто памятью. Это был своеобразный компас. Рид не знал, что обнаружит там, но Ридижер явно хотел, чтобы он поехал туда.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Заместитель директора Шон Картрайт глубоко вздохнул и дважды постучался в дубовую дверь кабинета. Несколько секунд назад он получил довольно резкую смс: «В кабинет директора. ПУЛЕЙ».
Он даже не успел допить свой кофе.
– Директор Маллен? – приоткрыл он дверь. – Сэр, Вы хотели меня видеть?
– Картрайт, да! Заходи. Присаживайся, – Маллен сам уселся за стол и улыбнулся, хотя его ноздри явно раздувались от злости. Это был не самый добрый знак, доброжелательность оказалась уловкой.
Картрайт вошел и закрыл за собой дверь. В свои сорок четыре года он считался слишком молодым для Центрального разведывательного управления. По крайней мере, он еще не успел облысеть, хоть и воспользовался краской в прошлом году, чтобы скрыть появившуюся седину. Пять лет он возглавлял Группу тайных тактических операций, которая (как он любил шутить) помогала ему избавиться от распросов жены по поводу того, как он провел свой день. Полтора года назад его перевели на должность заместителя директора, курирующего Центр специальных операций по всем международным вопросам. Шон был человеком, который построил карьеру, благодаря собственной производительности, в чем предшественник хорошо помог ему, допустив утечку важных документов и гибель оперативников.
Несмотря на продвижение и успехи, Картрайт слегка беспокоился по поводу работы с директором ЦРУ, Малленом. Его босс был настоящим профессионалом, когда дело касалось уловок и обмана, с легкостью скрывая собственные эмоции и будто читая мысли собеседников. Маллен уже давным давно закончил карьеру агента, но все еще поддерживал свой ум на высоте, выполняя ежедневные упражнения. Картрайту приходилось выявлять малейшие особенности и мимику, чтобы определить настроение директора. Именно так он и стал замечать раздувшиеся ноздри и напряжение внутри, когда садился напротив Маллена.
– Доброе утро, – произнес Маллен. Каким-то образом он умудрился сделать приветствие громким и воодушевленным. Он коснулся собственных пальцев. Это был очень проницательный человек пятидесяти шести лет с сияющей лысиной на голове и торчащим полукругом седых волос, растущих от уха до уха.
– Ты уже в курсе утренних перешептываний, Картрайт?
– Перешептываний, сэр? – он действительно обратил внимание на шепот в лифте и не видел смысла скрывать это от Маллена. – Возможно, слышал кое-какие... слухи. Что-то по поводу взрыва в Бельгии, возможно, на заводе по производству бомб?
– Поджог, – поправил его Маллен. – Во всяком случае, так говорит Интерпол. Черт возьми, люди видели это за несколько километров, спокойно проезжая по шоссе. Объект официально был обозначен, как виноградник...
– Виноградник, сэр?
– Винодельня.
– Ах.
– И это все, что ты слышал? – небрежно спросил Маллен.
– Да, сэр, это все, что я слышал.
– Что ж, – поджав губы, кивнул Маллен, – в таком случае, я расскажу тебе о мертвом русском, найденном в двадцати километрах оттуда. Заколот в горло ножом для стейка.
– Господи, – произнес Картрайт. – Они как-то связаны?
– Несомненно, – ответил Маллен. Картрайт изо всех сил пытался понять, почему босс вызвал только его, а не собрал брифинг. – Есть еще кое что. Алан Ридижер мертв.
– Ридижер? Боже, – Картрайт был шокирован. Пока он был главой Группы тайных тактических операций, Ридижер являлся одним из его лучших оперативников. Алан был не самым подготовленным бойцом в физическом плане, даже не самым умным, но он был симпатичным, любил свою работу и прекрасно маскировался. – Как?
– Рад, что ты поинтересовался, – сказал директор Маллен. Он коснулся экрана на планшете и открыл аудио запись. – Восемь минут назад я получил это от Стива Болтона, нынешнего главы Группы тайных тактических операций. Ридижер не выходил на связь более двадцати четырех часов и тот решил рискнуть позвонить ему. Теперь слушай.
Маллен нажам на кнопку воспроизведения.
– Алан мертв, – произнес высокий, слегка приглушенный мужской голос. – Я не могу оставаться здесь. И не могу доверять вам.
– Сэр, я не уверен, что понимаю, – в замешательстве покачал головой Картрайт.
– Разве? – ухмыльнулся Маллен и снова нажал на кнопку. – Попробуй еще раз.
– Алан мертв. Я не могу оставаться здесь. И не могу доверять вам.
Голос был знакомым, но Картрайт все никак не мог сообразить, кому он принадлежал. Маллен снова запустил отрывок записи, внимательно наблюдая за своим заместителем. Еще раз.
На четвертый раз глаза Картрайта расширились одновременно от понимания и ужаса.
– Нет... – тихо произнес он. – Нет, это невозможно, – он избегал пристального взгляда Маллена. – Он мертв. Зеро мертв.
– Безусловно, так и должно быть, – согласился Маллен. – Проконтролировать это было твоей задачей.
– И я это сделал, – настаивал Картрайт. – Это кто-то другой, кто-то, кто знал его или кто-то, кто хочет, чтобы мы считали, что он жив...
– Сейчас мы производим полный анализ голоса. Хотя, я не вижу в этом особого смысла, – директор сложил руки и наклонился вперед. – Картрайт, знаешь сколько тел уже вытащили после этого пожара в Бельгии? Шесть. И судмедэксперты уверяют, что каждый из них был убит до воспламенения. Также мы нашли следы, которые привели нас к внедорожнику на дне реки на глубине двадцати метров! И последнее, но не менее важное, это мертвый русский с перерезанным горлом. Тебе это никого не напоминает, заместитель директора?
Картрайт смог лишь кивнуть головой и уставился на кружку с кофе на столе Маллена. Это, безусловно, было похоже на того, кого они уже знали, знали ранее. Зеро был легкомысленным, непредсказуемым, даже диким. Начальство зачастую так и называло
