Тонев продолжал молчать, не поднимая головы, не дрогнув ни одним мускулом, уставившись на ковер.
В сущности, он услышал свой смертный приговор. Он побледнел, но больше ничем не выдал своего волнения.
— Начинай, Асен, этот господин больше склонен слушать. Очевидно, он онемел.
— Биография Петра Василева Попканджева до восьмого сентября хорошо известна из его личного дела в полицейском управлении, из показаний подвергшихся пыткам товарищей и близких убитых им коммунистов.
Ковачев начал спокойно, как будто читал академический доклад.
— Пусть он узнает, хотя и с большим опозданием, имя подпольщика, жизнью которого распорядился, чтобы симулировать свою смерть. Это был Вельо Петров Симеонов, рабочий табачного предприятия в Пловдиве. Попканджев решил «исчезнуть». Он берет полумертвого от пыток (и поэтому не вписанного ни в один из отчетов) подпольщика и в ночь на девятое сентября 1944 года увозит его, растерзанного, на мотоцикле. По дороге в Чепеларе меняется с подпольщиком — с которым они похожи телосложением — одеждой, оставляя у него свои документы, надевает ему свое кольцо и приказывает сесть на мотоцикл... Попканджеву удается бежать в Турцию. Там, как полагается, он попадает в турецкий концлагерь. Может быть, он вкусил и от тягот жизни константинопольских портовых грузчиков. Но едва ли она пришлась ему по душе. Путь таких, как он, один — в агенты турецкой полиции. До тех пор, пока кто-нибудь из бывшего болгарского начальства не порекомендует его западным хозяевам. Начинается «новая жизнь» — в Австрии, в Западной Германии. Лагеря, школы, учения. Он успешно выполняет все задания. И вот, новые хозяева решают использовать его на более ответственной работе. Снова специальная подготовка и... австрийский торговец Дитмар Фогель едет в Турцию. На этот раз легально. Его въезд отлично подготовлен. Нет пограничной полосы, собаки не лают, пограничники не стреляют.
Ковачев почувствовал взгляд Попканджева.
Да, он смотрел на него в упор, не мигая, горящими от ненависти и животной злобы глазами.
Но Попканджев тут же опустил голову и до конца уже не поднимал взгляда от ковра.
Ковачев продолжал:
— Фогель останавливается в Софии. Ведь его транзитная виза действительна на сорок восемь часов. И поселяется в гостинице «Славянская беседа». Следует телефонный разговор с Валентином Христовым Богоевым. Затем, в тринадцать часов — молчаливая встреча в кафе «Прага». Смена фотографий на паспорте. Поездка на поезде в Свиленград. Но еще в Пловдиве он берет плащ и шляпу Богоева, чемодан и портфель, и перед самым отправлением сходит с поезда. Оттуда — в Софию. Встреча с Пухлевым. Заявление в управление «Редкие металлы». Фальсификация документов. Поездка во Врацу и Галиче. Назначение на работу.
Ковачев остановился на мгновение и перевел дух. Закурил сигарету, несколько раз глубоко затянулся. В кабинете царило полное молчание. Ковачев продолжил:
— И вот начинается деятельность радиотехника Марина Илиева Тонева в прибороремонтной мастерской. Курьер Пухлев незаметно выводит из строя телевизор в кабинете начальника управления. Техник Тонев вызывается исправить его после работы, в благодарность за свое назначение. И монтирует микрофон, связанный через заземление с комнатой курьера. Тонев прослушивает записи. Ценные сведения передает на волне восемьдесят девять с половиной сантиметров. Посольство принимает их. Все развивается блестяще.
Но вот в один не совсем приятный день в управлении появляется женщина. Она видит «Тонева». Кто это, неужели дядя Пецо? Ведь он же умер девятнадцать лет тому назад! И сам дядя Пецо не знает, как себя вести. Нелегко быть воскресшим покойником. Убежать? Она пойдет его искать, будет расспрашивать. Поднимется шум. Лучше договориться по-хорошему. Он провожает ее. Племянница Стефка Андонова Якимова даже не зашла к тому, к кому собиралась, к заместителю начальника управления. Бывшему своему супругу. В волнении она даже забыла вернуть пропуск.
— Короче, Асен, — вмешался Марков. — Не забывай, что ты рассказываешь о вещах, которые и нам, и этому господину очень хорошо известны. Подробности не нужны.
— Так называемый Тонев «исповедуется» племяннице, что он легализировался под именем Ивана Костова. Он называет первое попавшееся имя. Это уже не имеет значения. Судьба Стефки решена. Они договариваются в воскресенье встретиться снова. Он умоляет ее никому ничего не говорить. Вечером двадцать пятого августа он приходит к ней. И убивает ее. Устраивает провокацию Каменову с рестораном в Бояне. После этого возвращается. Оставляет трамвайные билеты, стирает одеколоном следы, прячет фотографию. Листок со своим телефоном из записной книжки он уже вырвал. Выбрасывает окурки от сигарет «Бузлуджа».
Ковачев на мгновенье взглянул на Попканджева. Глаза у того вытаращились, словно видели не рисунок ковра, а привидение.
«Хорошо смотрит», — с удовлетворением подумал Ковачев.
— Как будто все в порядке. «Тонев» доволен.
— Не называй его Тоневым, — сказал полковник. — Если тебя услышит бай Марин, я имею в виду настоящего Тонева, всю жизнь не простит тебе обиды. У него есть звучное имя — Попканджев.
— Попканджев — Кардам посылает на немецком языке Роберту сведения о разных настуранах и ульрихитах...
— Асен, не выдавай государственных тайн, — шутливо-строгим голосом предупредил Марков.
— Не буду, не буду больше. Но вдруг однажды, после обеда, совсем неожиданно Попканджев видит за своей спиной Каменова. И совсем не случайно. Опытный полицейский убеждается, что Каменов следит за ним. Он знает Каменова по фотографии, которую видел у Стефки в воскресенье. А откуда Каменов знает его? Этого он не может объяснить. Но это не так уж важно. Раз он знает его тайну, значит... должен умереть. И преследователь превращается в преследуемого. Как только Попканджев узнает, где скрывается Каменов, он идет к себе на квартиру, берет бутылку с циклопропаном, покупает бритву и снова появляется в Лозенце. Следует третья симуляция смерти.
— И последняя, — вставил как бы между прочим Марков.
— Лютичев и Каменов засыпают под воздействием наркотика. Вены перерезаны. Он выворачивает карманы убитого и находит свою старую фотографию. Но не находит нечто более важное. Он не знает, что передатчик исчез. Не знает, что Каменов следил за ним и видел, как он отнес серую коробку и спрятал ее. Потеря передатчика не очень расстроила Попканджева. Ведь у него же был резервный. Даже два. Казус четыре — смена волн.
— Пока хватит? — Марков жестом остановил своего заместителя.
— Как вы все это узнали?
Глухие, невнятные слова с хрипом выходили у него из горла.
— Ну, господин Попканджев, это уже служебная тайна! — И, повернувшись к Радкову и Петеву, полковник сказал: — Уведите его. Дайте ему стакан холодной воды. После того как придет в себя, он станет разговорчивее.
Арестованного увели.
Марков открыл новую пачку сигарет. Закурил, выпустил густую струю дыма в сторону Ковачева и сказал:
— Господин уже созрел. Я с ним поговорю еще немного и передам в следственный отдел. А для тебя у меня есть специальная задача...
Новая задача! А он обещал жене. Да, поторопился...
— Возьми машину, — продолжал невозмутимо полковник Марков, — и сразу же... домой. Вечером у вас соберутся гости. Ты должен помочь жене.
— Но... — попытался возразить Ковачев.
— Никаких «но». Это приказ!
— Но откуда вы знаете?
— Контрразведка должна знать все!
Примечания
