В противном случае просто подъезжает машина с шуцманом и привет!
Следующий этап–компенсация. Предатель установлен, надо выжать из него все и немного больше. Налучшее решение — пихать через него дезу. И для предателя тоже–дольше поживет, буквально или на свободе. Судя по вему имеет допуск к серьезной информации, связанной с агентурой. За такие проделки или будет большой срок, или …. Еще что–нибудь будет!
Шифртелеграмма
От 26.11.2005 г.22.30(время местное) Совершенно секретно
Исх. N 1433 Личным шифром
Извините.
Стрельцу.
В связи с известными Вам событиями и в развитие операции «Извините» прошу разрешения на выход в море. Пойдет Виктор.
Котов.
Денис, Курков.
28.11.2005 г. 19:57 (время местное). Берлин.
Кабак на окраине.
— Здравствуйте, Андрэй! Меня зовут Джим. Мы высоко оцениваем Ваш выбор! Америка ценит деловых людей! Ваша безопасность для нас — важная сторона! Какой псевдоним Вы изберати?
Техник к беседе с работодателем подготовился основательно и не без оснований выбрал активную, жизненную, наступательную позицию. В рамках этого важного дела принял на грудь. Еще внимательно просмотрел видеоархив и, как главный аргумент, приготовил к показу средний палец.
— Называйте хоть горшком, мне нужен американский паспорт и деньги. Пусть будет Перевал!
— А что это? Я не очень хорошо знаком Вашим языком.
— Это такая впадина между двумя высотами, как на заднице…
Слово не воробей. Жрать надо меньше! Носков осторожно глянул на собеседника, но американец точно, по–русски не очень.
— Хорошо. Пусть будет Перевал! Псевдоним женский. Так даже лучше: запутаем чекистов и повысим Вашу защищенность. Теперь хочу выразить Вам: паспорт — дело не скорое, Ваша просьба об установлении Вас в американского гражданина находится у президента. А деньги — пожалуйста: вот номер Вашего счета в «Чейз Манхеттен банк», как видите, сумма хорошая.
Бумажку Голиньский исполнил в посольстве, сумму нарисовал в сомнениях: такой скотине было и этого жалко. Потом решил не жаться и нарисовал сорок тысяч у. е., помятуя про свинью и бисер.
Носкова впервые в жизни оценили по достоинству. Макулатура в Германии стоила дороже, чем в России. Он был удовлетворен и решил поговорить.
— Это другое дело. Я почувствовал деловую хватку. Спрашивайте!
— Что происходит в посольстве?
— Понаехали комиссии. Все проверяют. Всех трясут. Точно знаю об арестах. Чекисты ходят мрачные, говорят, кого–то убили.
Лоп сам был не дурак приврать, но его затошнило.
— Вы не могли бы принести что–нибудь из бумаг, приготовленных для уничтожения?
— Принести не смогу, а вот сфотографировать — пожалуйста. Я говорил Збышеку.
Я принес Вам фотоаппарат и немного наличных.
Придя домой, специалист по замене фановых труб был недоволен собой. Демонстрация среднего пальца не состоялась — это несколько принижало его значимость в собственных глазах.
29.11.2005 г. 16:20 (время местное). Берлин.
Квартира пана Голиньского.
Что делать?! Что?
На пленке русского были немецкие документы. Вариантов их использования было много. Отдать своим, отдать французам или англичанам, как вариант — отдать немцам. Родной конторе — бессмысленно. Баксы снимет руководство. Немчуре? Ни в жисть! Только за пенензы.
Французам? Известные крохоборы. Но — «еще польска не сгинела!» — торговаться он умеет.
Англичане? Но с ними связь через резидентуру. Придется делиться с начальством. Не здорово… Надо подумать, что–то потребует Корус…
Сигнал домофона прервал процесс.
— Вер ист да?
— Герр Голиньский, откройте! Полиция!
Вот с кем ни при каком раскладе не будет шутковать поляк, так это с немцами. Руки «в гору» — и отвечаем на вопросы. Любые. Исчерпывающе. До дна — обо всем. Рефлекс. Безусловный.
Энергично открыл.
Вошли трое. Разговаривали вежливо.
— Герр Голиньский! Битте?
Это не совьетское хамье! Как немцу откажешь?! Попросили пленку — отдал. На рефлекторной базе все рассказал и все подписал, все разложил и всех заложил. Откликнулся на предложение немного выпить. Поляки — страшно гостеприимный и вежливый народ: но тост за великую германо–польскую дружбу не нашел поддержки у гостей! Пришлось в одно горло. Пока протекал процесс алкоголизации организма, хорошо думалось, еще лучше вспоминалось: а документы, а судебный ордер? Где? Кто проверял? Не он — точно!
— Господа! Панове! Майн герры! Пся крев… Кто вы?
Здоровенный, килограммов под сто сорок — сто пятьдесят, мужик улыбнулся:
— Что–то мне этот вопрос в последнее время стали часто задавать. Разве в моем немецком нет ничего от американца афро–индонезийского происхождения?
Пан Голиньский, Вы нас удивляете. Собственно говоря, Вам–то какая теперь разница?! Лучше не перепутайте сигналы выхода на встречу, время и пароли. Кстати, у нас многовато общих знакомых, не находите? Спасибо за беседу. До скорой встречи. Не смеем более злоупотреблять Вашим гостеприимством. Всего самого доброго!
29.11.2005 г. 22:13 (время местное). Берлин.
Триумфальный маршрут предателя.
Так почти и было. Умирают все и герои и предатели. Хоронят по–разному. Другая память.
Через четыре часа немецкая полиция, приехавшая по вызову неизвестного доброжелателя, говорившего с акцентом уроженца юга Франции, в обшарпанном номере ночлежки обнаружила труп щуплого мужика.
Разговор, понятно, записали. Запись, понятно, сохранили.
Надо сказать, за трое суток до трагедии Куприенко за что–то горячо благодарил подполковника Ерлыкова. Толковали о какой–то фонограмме или вроде того…
30.11.2005 г. 00:50 (время местное). Берлин.
Квартал «красных фонарей».
Еще один триумфатор, сексуальный, пролетел в этот вечер, как фанера над Марселем, уроженцем пригородов которого он был.
Сексуальные возможности месье Бошу требовали с некоторых пор осуждаемых этими моралистами ухищрений. Малайки или филиппинки? Все равно, двух хватит.
В его возрасте надо бы думать о величии Французской Республики, наблюдать за этим делом из окна квартирки пенсионера и собирать грибы в Булонском лесу. Еще лучше — внимательно смотреть по сторонам. Можно отметить интересные для профессионала детали.
Как связаны блуд с малолетками и спокойный сон на пенсии? Так совпало: по ночному Берлину шлялся не только резидент французской политической разведки в Германии. Группа мужчин составила ему теплую компанию и скрытно вела француза — то, что называется схемой «коробочка». Маршрут совпал, конечно, случайно, но удивительно точно.
Месье Бошу разменял свою досаду на немалое удивление, толкнув дверь знакомой квартирки. Закрыть ее помогли заботливые, но твердые руки искателей приключений, которые в эту ночь не интересовались сексом.
Посетители вели себя с небольшим дипломатическим чином вполне вежливо. Один из них, с физиономией из каких–то американских фильмов, поинтересовался:
— Французы действительно шампанское только пьют?
Бошу ответил утвердительно, с обычной французской живостью и пожалел: куда спешил? Пришлось без пауз отвечать на следующий: как усилится его любовь к провинции Шампань, если сосуд из–под игристого напитка засунуть ему в одно место со стороны пробки?
— ?!
— А если обратной стороной?
— ??!!
— Есть еще третье измерение сосуда…
От такой перспективы кружилась голова: это не шутки — стать первопроходцем. Что тут скажешь? Чтобы сменить приятную тему о французском виноделии, которым не шибко интересовались коллекционеры тары, галантный француз стал поддерживать общий разговор.
Беседа затянулась. Вопросы — ответы. Бумаги, расписки. Фото, видео, ауди записи. Рутина. Мало того что испортили вечер, а может быть, и остаток жизни, так еще выяснилось, что он, Бошу, успел позвонить в полицию: мол, труп какого–то мелкого мужика видел. Под занавес еще и стакан показали: вроде как у них есть такой же, но с его пальчиками. Где его найдут, на каком трупе, осталось в намеке. А стаканчик он узнал. Голиньский, мерде! Когда же они его прихватили? И кто они??? Англичане, американцы? Русские? Эти не посмеют?! Но теперь уже все равно.
Прим.: наша наружная разведка шляется по Берлину?! Захватывает резидента одной из стран НАТО??!!
Все понятно: немцы в игре. Их задача создание режима наибольшего благоприятствования. БНД каким–то Макаром заинтересовано в результативности действий наших ребят.
