деталями и каждый был уверен в своей памяти. Страховая компания получила пять разных ответов.
– Выходит, ты говоришь, что у меня проблема не только с воспоминаниями Кента, но также и воспоминания Рида могут быть не настоящими?
«Боже, – подумал он. – Это последнее, что мне сейчас нужно – начать сомневаться в том, в чем был уверен».
– У меня нет ответов на все. Я говорю лишь то, что слышала, – она прижала пластырь к ране на его шее и разгладила края кончиками пальцев. Ее руки были теплыми. Что-то внутри него снова зашевелилось. Он заметил, что она наклонилась к его плечу, глубокий вырез ее майки образовал тени между грудями. Возле уха он ощутил мягкое дыхание.
– Эти видения... Там было что-то обо мне? – спросила она, стараясь придать голосу обыденность.
– Не совсем, – откровенно признался он. – Я лишь знаю, что ты была частью моей команды. Вероятно, даже... другом.
– Вот так?
– Вот так. Прости. Я не знаю почему, но каждый раз, когда в моей памяти всплывает твой образ, видение тут же улетучивается и появляется ужасная мигрень, которая длится около минуты.
– Хм... – она выпрямилась и прикусила нижнюю губу, явно задумавшись. – Возможно, это побочный эффект от того, как они вырезали подавитель. Не уверена, что это хорошо для твоей головы. Надеюсь, вскоре пройдет. Я бы очень хотела, чтобы ты вспомнил меня, – тихо добавила она.
Несколько секунд они молча смотрели на белый кафельный пол. Затем Йоханссон прочистила горло и сказала:
– Снимай штаны.
– Что?
– Снимай штаны, – указала она на его джинсы, которые были измазаны кровью. Видимо, супер-клей, который он использовал, чтобы закрыть ножевое ранение на бедре, не выдержал.
– Ох. Да, хорошо, – Рид снял свою куртку, а затем и джинсы, бросив их в ванную. Затем он снова сел на унитаз, а Йоханссон присела на полу рядом, изучая рану.
– Супер-клей, Кент? – посмеялась она. – Ладно, давай вернемся к Парижу. Иранцы в подвале. Что с ними произошло? Как ты выбрался?
– Убил их, – он внимательно следил за любым физическим проявлением ее реакции, но ничего не произошло. Она была равнодушна.
– Мне понадобится пинцет, – пробормотала она. – Что потом...?
– Потом я пошел в бар, – и он рассказал ей о встрече с Юрием, поездке на машине в Бельгию и побеге с объекта Отца.
– Знаешь, – слегка улыбнулась она, – когда я услышала про это, моя первая мысль была о тебе. Перед глазами словно вывесили баннер «Кент Стил».
– А как ты узнала об этом? – поднял он бровь.
– Прочитала в интернете, – ответила Йоханссон.
«Она прочла о взрыве виноградника и подумала обо мне? Странно».
– Я не видел здесь компьютера, – заметил Рид.
– С телефона. Боже, ты становишься параноиком, – закатила она глаза.
«Не говори ей о Ридижере», – прошептал внутренний голос. Только Амон и ЦРУ в курсе случившегося. Если она сообщит тебе эту новость, значит, все еще работает на них.
– Ладно, откуда ты узнал, как добраться сюда? – спросила она.
– Увидел фонтан в Бельгии, – солгал он, пока она вычищала супер-клей из его раны при помощи пинцета. – Это вызвало видение.
– Странно, – произнесла она. – Ты бы не знал, что я здесь.
– Я лишь знал, что здесь находится конспиративная квартира. Кстати, что здесь делаешь ты?
– Как я уже сказала, живу, – ухмыльнулась она. – Вы с Ридижером так решили, – объяснила она. – Мы были на операции и собирались в Милан. Вы двое подписали пятилетнюю аренду под именем какого-то богача из Калифорнии. В отчете вы отметили расход как использование бронетранспорта и боеприпасов.
– Хорошо, – медленно произнес он. – Я имел в виду, почему ты вообще здесь? Ты же сказала, что отправилась на поиски того, что искал я.
– Думаю, ты не помнишь те дни, – тихо сказала она. – Ты кое-кого искал, члена Братства...
– Братства?
– Так мы называли их. Группу террористов.
«Сказать ей про Амон? Нет. Пока не стоит. Сначала проверь, что известно ей самой».
– Ты нашла его? – спросил Рид.
– Нет, – ответила Йоханссон, не скрывая разочарование в голосе. – Этот парень просто призрак.
– Что в нем такого? – нажимал Рид.
– Для тебя? Он был зацепкой. Для меня? – она ненадолго замолчала. – Он один из тех, кто убил тебя.
– По всей видимости, это не совсем так, раз уж я здесь... ох! – прошипел он, когда она вытащила последний кусочек клея из раны. – И как долго я считался мертвым?
– Хм... – она снова прикусила губу и подняла взгляд к небу. – На следующей неделе будет уже девятнадцать месяцев.
– Девятнадцать месяцев, – задумчиво повторил он. Странно, что она знала дату его смерти вплоть до недели. Подозрение, что они были не просто коллегами или друзьями, росло, – Я был на задании, точнее, мы были на задании, – продолжил он. – План действий этого Братства прорабатывался... пару лет, может больше. Что тебе известно о нем?
– Лишь то, что мы вместе обнаружили, – пожала она плечами, прочистив рану на бедре.
– Напомни.
– Хорошо, – вздохнула Йоханссон. Она достала еще одну упаковку пластырей из шкафа и открыла ее. – Чуть больше двух лет назад АНБ перехватило подозрительные письма. Они были отправлены в адрес одного инженера из Ирана, проживающего в Вирджинии. Сам парень был чист, чего не скажешь о письмах. Он пытался поговорить с братом, объяснить, что этого не стоит делать, умолял вернуться домой, но его ответы были лишь полны угроз и всякой чепухи по поводу «смерти во имя Аллаха». Мы подключились и отследили IP, который привел нас в Испанию…
– Ритц в Мадриде, – задумчиво произнес Рид. – Чемодан с бомбой.
В голове снова мелькнуло видение: «Ты выламываешь дверь и ловишь предполагаемого террориста. Мужчина бежит к пистолету, лежащему на тумбочке, но ты оказываешься быстрее. Ты выворачиваешь его запястье... Позже Ридижер сообщает, что слышал щелчок аж из коридора. Хватается за живот».
–
