Девлин вынул бумажник и показал девушке специальный пропуск, полученный от Фергюсона.
— Вы нечто подобное когда-нибудь видели?
— Кажется, нет.
— Это специальный пропуск, который открывает все двери.
— И что же?
— А то, что никто его не спросил. На нас даже внимания не обратили, когда мы здесь прогуливались. А почему? Да потому что вы — в форме.
— Понимаю, что вы имеете в виду. — На ее лице появилось обеспокоенное выражение.
— Как известно, дерево легче всего спрятать в лесу, — продолжал он. — Завтра полицейские и священники будут здесь кишмя кишеть И что же, по-вашему, каждого из них станут проверять?
В этот момент кто-то позвал Девлина по имени. Обернувшись, он увидел Фергюсона, идущего к ним в сопровождении человека в темном плаще. На Фергюсоне тоже был гвардейский плащ, а в руке — аккуратно сложенный зонтик.
— Это — бригадный генерал Фергюсон, — быстро объяснил Девлин девушке.
— Так вот вы где, — сказал Фергюсон. — А это — ваш шофер?
— Служащая полиции Колдер, сэр, — отрапортовала Сьюзен.
— Это суперинтендант Фостер из отдела Скотланд-Ярда по борьбе с терроризмом, — пояснил Фергюсон. — Мы тут проверяли меры безопасности. По-моему, все перекрыто наглухо.
— Даже если этот человек прорвется в Кентербери, его появление в соборе совершенно исключено, — подтвердил Фостер. — Голову дам на отсечение.
— Будем надеяться, что до отсечения дело не дойдет, — ответил Девлин.
Фергюсон нетерпеливо дернул Фостера за рукав.
— Пройдемте в храм, пока не стемнело. Девлин, ночь я проведу здесь. Позвоню вам позже.
Они подошли к огромному порталу, полицейский учтиво отворил дверь.
— И вы тоже верите, что полицейские их обоих знают в лицо? — тихо спросил Девлин свою спутницу.
— Господи, откуда мне знать? Пока вы добились только того, что пробудили во мне сомнения, сэр. — После этой тирады она открыла перед Девлином дверцу машины. Сама села вслед за ним и завела мотор. — Можно задать вопрос?
— Конечно.
— Даже если он войдет в храм и добьется своего, то обратно уже наверняка не выберется?..
— В том-то все и дело, — ответил Девлин. — Что будет потом, его совершенно не интересует.
— Тогда остается только возносить молитвы Всевышнему.
— И даже на него я бы не стал особенно полагаться. Чего-то разумного мы предпринять уже не можем. Теперь не мы контролируем события, а они нас. Так что отвезите-ка меня, пожалуйста, в отель, а я в свою очередь приглашаю вас поужинать со мной. Я вам еще не говорил, что женщины в форме действуют на меня гипнотически?
Не отрывая взгляда от дороги, она от души рассмеялась.
* * *
Вагончик был длинным, просторным и оборудованным, что называется, по первому классу. Спальня представляла собой специальное отделение с двумя кроватями. Когда Кассен заглянул туда, Моронк, казалось, спала.
Он хотел снова закрыть дверь, но девушка окликнула его.
Он присел на край кровати. Боли опять усилились, даже вдох причинял страдания. Нынешнее его состояние можно было без всяких оговорок назвать серьезным, и он это знал. Девушка протянула руку, погладила его по щеке, и он чуть отпрянул.
— Помнишь, как в первый день я спросила тебя в фургоне у дедушки, не боишься ли ты, что я введу тебя в искушение?
— А дословно ты сказала следующее: «Вы что, святой отец, боитесь, как бы я не ввела вас в искушение?»
Стало тихо. Потом она произнесла:
— Так вы действительно духовное лицо? Настоящий священник? Мне кажется теперь, что я всегда это чувствовала.
— Ну ладно, спи.
Моронк схватила Кассена за руку:
— Ведь ты не уйдешь, не предупредив меня? — В ее голосе совершенно отчетливо прозвучал страх.
— Неужели ты думаешь, что я могу причинить тебе боль? — Он поднялся и открыл дверь. — Засыпай. Завтра утром еще увидимся.
Кассен закурил и вышел из вагончика. Ярмарочная площадка Майдстоуна была довольно маленькой — несколько аттракционов, какие-то стенды с плакатами, павильоны для игры в бинго и карусели. Несмотря на поздний час, народу было полно, вовсю играла музыка.
С одного конца вагончика стоял «лендровер», к которому он был прицеплен, с другого — красный шатер со светящейся вывеской «Цыганская Роза». Собравшись заглянуть внутрь, Кассен наткнулся на молодую парочку, выходившую из шатра. Он помедлил, но потом все же вошел.
Бране Смит, старухе цыганке, с кожей, похожей на потемневший от времени пергамент, и аккуратно убранными под цветастый платок волосами, даже на первый взгляд было как минимум лет семьдесят. На плечах ее лежал еще один яркий платок, а на шее — монисто. На столе мерцал хрустальный шар.
— Вы и впрямь выглядите очень убедительно, — сказал он.
— А в этом и заключается цель всего антуража. Публика считает, что предсказательница должна походить на цыганку. Повесьте табличку «Закрыто» и дайте мне сигарету. — Он выполнил просьбу старухи и сел напротив нее, словно пришедший узнать судьбу. Их разделял только хрустальный шар.
— Моронк спит? — спросила цыганка.
— Да. — Он глубоко вздохнул, чтобы сдержать боль. — Вы ни в коем случае не должны допустить, чтобы она вернулась в этот лагерь, ясно?
— Не беспокойтесь, — ее скрипучий голос звучал очень спокойно. — Мы, цыгане, держимся вместе и потому заботимся об уплате всех долгов. Я расскажу нашим, что сделал Мюррей, и однажды он за это поплатится, можете быть уверены.
Он кивнул.
— Когда вы увидели в газете фотографию Моронк и прочитали то, что там было написано, вы ведь наверняка заволновались. Почему же не связались с полицией?
— С полицией? Да вы шутите! — Она возмущенно подняла плечи. — К тому же я твердо знала, что она едет ко мне и что с ней все будет в порядке.
— Вы знали? — спросил Кассен.
Старуха положила руку на хрустальный шар.
— Все это только так, аксессуары. В конце концов, дело в моих сверхчувственных способностях, таких же, какими обладали моя мать и бабка.
— Я это слышал от Моронк. Она гадала мне на картах Таро, но не была уверена в своем даре.
— Дар у нее есть. Нужно только пробудить его, — сказала цыганка и подвинула Кассену колоду карт. — Снимите и подайте мне колоду левой рукой.
Он проделал то, что просила старуха.
— Без таланта в картах мало толку. Вы понимаете?
Кассен словно оцепенел.
— Три карты разъяснят все. — Она открыла первую. На ней была башня. — Он страдал от сил судьбы, — сказала она. — Его жизнь определяли другие.
— И Моронк вытянула эту же карту и сказала примерно то же самое, — заметил он.
Старуха открыла вторую карту. На картинке был изображен молодой человек, вверх ногами болтавшийся на деревянной виселице.
— Повешенный. Тяжелая борьба с собственной тенью. У него две личности — он сам и все же не он. Возврат к целостности юности исключается.
— Да, уже поздно. Слишком поздно, — подтвердил он.
Третья карта изображала знакомую всем смерть с косой, пожинающую страшный урожай.
— О чьей смерти идет речь? — Смех Кассена прозвучал слишком громко. — О моей или кого-то другого?
— Карта означает куда больше, чем намек, который дает картинка. Смерть — это избавитель. В смерти у человека появляется возможность воскресения.
— Прекрасно, но чьего воскресения? — спросил Кассен, наклонившись вперед. Отраженный от хрустального шара свет казался ему неестественно ярким.
Старуха коснулась его мокрого лба.
— Вы больны.
— Ничего, скоро полегчает. Нужно только пойти прилечь. Если вы не против, я посплю немного и уйду, прежде чем проснется Моронк. Это главное. Вы поняли?
— О да. Я очень хорошо вас понимаю.
Он вышел из шатра в темную прохладу ночи. Люди по большей части уже разошлись, и хозяева закрывали свои лавочки и аттракционы. Он поднялся по ступенькам вагончика, улегся на какую-то лавку и уставился в потолок.
Укол морфия сделать лучше сейчас, чем утром. Он встал, взял сумку, долго в ней рылся, пока наконец не нашел ампулу. Наркотик подействовал почти мгновенно, и через несколько минут он заснул.
Проснулся, как всегда, сразу. Голова была совершенно ясной. Из окон лился утренний свет, а старуха уже сидела за столом, курила и смотрела на него. Он зевнул, и боль разом обрушилась на него будто дикий зверь. На какое-то мгновение, перехватило дыхание.
Старуха подвинула чашку:
— Выпейте чаю. Это то, что вам нужно.
Никогда еще чай не казался таким вкусным. Он улыбнулся и дрожащими руками вынул из пачки сигарету.
— Сколько времени?
— Семь.
— Моронк еще спит?
— Да.
— Прекрасно. Тогда я пойду.
— Вы больны, отец Кассен, — сказала цыганка серьезно, — очень больны.
Он мягко улыбнулся.
— У вас сверхчувственные способности, поэтому вы все знаете. — Он глубоко вздохнул. — Ах, да. Еще одно. Роль Моронк в этом деле. У вас есть ручка?
