Ян Флеминг - На тайной службе Ее Величества. Живешь лишь дважды. Человек с золотым пистолетом

Он положил трубку на место, и кнопка блокировки автоматически выключилась. Через стол М. посмотрел на Бонда.

— Здесь все в порядке, меры примут, — сказал он уставшим голосом. — Вэлланс говорит, что пришло время брать этого Блофелда. Я с ним согласен. И это наша работа. И я весьма сомневаюсь, что швейцарцы нам в этом деле помощники. Даже если рискнут ввязаться, будут топтаться на месте в своих огромных башмаках, недели уйдут, пока дождемся чего-то путного. За это время наш подопечный окажется где-нибудь в Пекине или еще подальше и опять что-нибудь затеет. — М. посмотрел на Бонда в упор. — Какие соображения?

Соображения кое-какие имелись, в этом можно было не сомневаться. Он сделал большой глоток и осторожно поставил на стол стакан с виски. И начал говорить — настойчиво и убедительно. По мере того как он излагал свой план, выражение лица М. становилось все мрачнее.

— И это единственный выход, который я вижу, сэр, — заключил Бонд. — Мне нужен всего лишь двухнедельный отпуск. Если необходимо, готов подать в отставку.

М. еще больше помрачнел, развернул кресло и задумчиво уставился на умирающие язычки пламени в камине.

Бонд сидел неподвижно, ожидая приговора. Он надеялся, что ответ будет положительным. Негативная реакция его тоже вполне устраивала. Черт бы побрал эту горную вершину! Ему вовсе не улыбалась идея побывать на горушке опять.

М. повернулся к Бонду. Серые глаза буравили насквозь.

— Хорошо, 007. Действуйте. Я не могу запрашивать премьер-министра по этому вопросу. Он откажет. Но покончить с Блофелдом раз и навсегда просто необходимо. И пусть меня уволят, но нельзя допустить, чтобы правительство опять влипло в историю вроде знаменитого фиаско с самолетом «У—2». Вы согласны со мной?

— Конечно, сэр. Так вы предоставляете мне двухнедельный отпуск?

— Да.

С пистолетом «Вальтер ППК» в кожаной кобуре, чью приятную тяжесть он ощущал на поясе, с паспортом на свое собственное имя Джеймс пересекал Ла-Манш на «Каравелле» и чувствовал себя именно тем, кем он был до того, как стал сэром Хилари Бреем.

Он взглянул на свой новый «Ролекс», который, в связи с тем что магазины были все еще закрыты, он вынужден был обманным путем выудить в секторе «Кью». Смогут ли они быть в Марселе точно по расписанию в 6 часов вечера? Ему здорово пришлось повертеться перед отъездом. Он допоздна засиделся в штаб-квартире. Все сегодняшнее утро работал над фотороботом Блофелда, уточняя детали с Ронни Вэллансом. Он устраивал свою личную жизнь, ведя разговоры с Мюнхеном. Он по телетайпу общался с постом «Зет». Он даже не забыл попросить Мэри Гуднайт связаться после праздников с Сейблом Базилиском и попросить его о любезности: пусть поработает над фамилиями десяти девушек и подготовит генеалогическое древо Руби Виндзор, украсив его позолоченными заглавными буквами.

В полночь он позвонил Трейси в Мюнхен и услышал ее любимый, взволнованный голос.

— Джеймс, я купила зубную щетку, — сказала она, — и кучу книг. Завтра я собираюсь в Зугшпиц, посидеть на солнышке, чтобы тебе приятно было на меня смотреть. Догадайся, что я ела сегодня на обед! Вообрази — шейки креветок с рисом и сметаной и укропным соусом. И кроме этого, спинку косули в сметанном соусе. Спорим, что я здесь питаюсь, лучше, чем ты.

— А я съел два бутерброда с массой горчицы и выпил полпинты бурбона «Харпер» со льдом. Бурбон был лучше ветчины. Послушай, Трейси, что я тебе скажу, и прекрати дуть в трубку.

— Я всего лишь вздыхаю, как все влюбленные.

— Ну да. В такое случае сила каждого такого дыхания равна по меньшей мере пяти баллам. Но выслушай меня, пожалуйста. Я высылаю тебе завтра утром свидетельство о рождении с письмом на имя английского консула, в котором я пишу, что хочу жениться как можно скорее. Ну что такое, это уже сплошной рев — десять баллов, не меньше. Да выслушай же меня, ради бога. Боюсь, что на это уйдет несколько дней. Они должны будут опубликовать имена вступающих в брак или что-то в этом роде. Он все тебе объяснит. Так вот, тебе тоже нужно быстренько достать свое свидетельство о рождении и передать консулу. Да, это обязательно, а ты что, раздумала? — Бонд рассмеялся. — Тем лучше. Тогда все в порядке. Мне понадобится около трех дней, чтобы закончить работу. Завтра я еду к твоему отцу и буду просить у него твоей руки, обе руки, а также ноги и все остальное. Нет, ты должна оставаться там, где ты есть. Это мужской разговор. Как ты думаешь, не поздно еще позвонить ему прямо сейчас? Хорошо. А ты давай укладывайся спать, а то сил не хватит сказать «да», когда придет время.

Им не хотелось прекращать разговор, но в конце концов последние слова были произнесены, последние поцелуи прозвучали, и Бонд позвонил по марсельскому номеру на фирму «Драко. Электрооборудование» и услышал в трубке голос Марка-Анжа, почти такой же взволнованный, как и у Трейси. Бонд несколько умерил его восторги относительно сроков помолвки.

— Сначала я хотел бы, Марк-Анж, получить от вас свадебный подарок.

— Любой, мой дорогой Джеймс. Все, что у меня есть. — Он засмеялся. — А чего нет, достанем. Так что бы вы хотели получить?

— Я скажу об этом завтра вечером. Я заказал билет на Марсель, вылетаю в полдень компанией «Эр Франс». Могут ли меня встретить? Есть небольшое дело. Нельзя ли пригласить на эту встречу и других директоров? Нам понадобятся все. Речь пойдет о нашей торговой фирме в Швейцарии. Надо, наконец, разобраться с этим вопросом раз и навсегда.

— Ага! — В голосе было полное понимание. — Да, это действительно мешает нашим торговым операциям. Конечно, мои коллеги будут присутствовать. И уверяю вас, мой дорогой Джеймс, что все, что можно сделать, будет сделано. И конечно, вас встретят. Может быть, не я лично. В эти зимние вечера очень холодно. Но я распоряжусь, чтобы за вами приглядели должным образом Спокойной ночи, мой дорогой! Спокойной ночи!

Телефон замолчал. Старая лиса! Он что же думает, что Бонд не принял меры предосторожности? Или у него установлен «жучок» — чуткий прибор, измеряющий сопротивление в цепи и предупреждающий о подслушивании?

Зимнее солнце последний раз оранжево сверкнуло в разрывах густой облачности на высоте десяти тысяч футов и удалилось на покой; двигатели самолета пели колыбельную.

Бонд дремал, думая о том что как-нибудь, и очень скоро, он сможет наконец как следует выспаться.

В порту Бонда встретил театрального вида марсельский таксист. Прототип всех марсельцев. С лицом пирата, с озорным юмором дешевых французских мюзик-холлов. Было очевидно, что он был известной личностью и нравился в аэропорту абсолютно всем. Бонд прошел все формальности в вихре шуточек о «милорде англичанине», что сделало Мариуса, потом оказалось, что имя его было действительно Мариус, центром внимания, а Бонда предметом насмешек, тупоумным английским туристом. Но как только они сели в такси, Мариус через плечо коротко извинился дружеским тоном.

— Прошу простить мои плохие манеры. — Его французский неожиданно стал очень правильным, местный диалект совсем исчез — Мне было приказано поскорее вытащить вас из аэропорта, так чтобы не привлекать внимания. Я знаю всех этих «стукачей» и таможенников. Они меня тоже знают. И если бы я не был водителем такси, которого они знают как Мариуса, и вел себя по-другому, на вас уставились бы десятки пар глаз, очень внимательных глаз. Я хотел сделать как лучше, командир. Надеюсь, вы простите?

— Конечно, Мариус. Но вы выглядели чересчур смешным. Я еле сдерживал себя, чтобы не расхохотаться. А это было бы чревато.

— Вы понимаете местный диалект?

— Пожалуй, да.

— Вот как! — Последовала пауза. — Увы, после Ватерлоо, — сказал Мариус, — нельзя недооценивать англичан.

— Равно как и французов, — произнес Бонд вполне серьезно. — Мы чуть не проиграли битву. — Обмен любезностями, однако, уже успел надоесть. — А что буйабес, эта рыбная похлебка с чесноком и пряностями, что подают «У Гвидо», все еще так же хороша?

— Терпима, — сказал Мариус. — Но это блюдо умерло, исчезло. Нет больше настоящего буйабеса, потому что в Средиземном море не осталось рыбы. Для настоящего буйабеса нужен настоящий морской еж или мякоть рыбы-скорпиона. А они сегодня пускают в ход спинку трески. С добавкой шафрана и чеснока — само собой разумеется. Но с таким соусом можно слопать и некоторые женские филейные части, вымочить как следует — вкуснятина. Зайдите в любой кабачок рядом с гаванью. Возьмите дежурное блюдо и выпейте дешевое вино, которое вам подадут, — и утроба ваша будет так же набита, как желудок простого рыбака. Стул, конечно, будет плохой. А какое это имеет значение? Вы же мужчина. Можно прогуляться по набережной Канебьер и облегчиться в Нуайе, причем совершенно бесплатно.

Ловко лавируя в потоке машин, они проскользнули знаменитую Канебьер, хотя Мариусу понадобились все его легкие для ругани с другими не менее настырными водителями. Бонд чувствовал запах моря. В кафе играли на аккордеонах. С этим самым французским городом, отличающимся жестокими нравами и занимающим ведущее место по количеству совершаемых преступлений, у него были связаны кое-какие воспоминания. Но на этот раз — мелькнуло у него в голове — как это ни смешно, но он вовсе не на стороне закона, он заодно с преступниками.