Он пошел за Рашидом по огромному коридору, выложенному черными и белыми плитами, и вошел в Большой зал, где Арон ждал его, сидя за столом.
— Входите, господин Диллон, — пригласил он.
— Да благословит Бог всех присутствующих, — ответил ему Диллон. Он прошел через зал к столу и остановился, держа портфель в правой руке.
— Вы не очень-то преуспели, — сказал Арон.
Диллон пожал плечами:
— Что-то вы выигрываете, что-то теряете.
— Мне были обещаны великие дела. Вы собирались поджечь весь мир.
— Возможно, в другой раз.
Диллон поставил портфель на стол.
— В другой раз! — Лицо Арона исказилось от гнева. — Другой раз? Позвольте сказать вам, что́ вы сделали. Вы не только обманули меня, вы обманули Саддама Хусейна, президента моей страны. Я дал слово, мое слово, и из-за вашего провала моя честь оказалась поруганной.
— Что вы хотите? Чтобы я сказал, что сожалею?
Рашид сидел на краю стола и покачивал ногой. Он обратился к Арону:
— При сложившихся обстоятельствах было бы разумно не платить этому человеку.
— О чем он говорит? — спросил Диллон.
— О миллионе задатка, который вы поручили мне перевести в Цюрих.
— Я разговаривал с управляющим, и он подтвердил, что деньги были переведены на мой счет, — заявил Диллон.
— По моему поручению. Вы дурак. У меня миллионы на счете в этом банке. Мне было достаточно пригрозить, что я переведу свои деньги в другое место, чтобы он встал по стойке «смирно».
— Вам не следовало этого делать, — спокойно сказал Диллон. — Я всегда держу данное мной слово, господин Арон, и жду того же от других. Дело чести.
— Чести? И вы говорите мне о чести! — Арон расхохотался. — Что вы думаете об этом, Жозеф?
Макеев, стоявший за дверью, вошел с «Макаровым» в руке. Диллон обернулся, и русский предупредил:
— Спокойно, Син, спокойно.
— А разве я не спокоен всегда, Жозеф? — спросил Диллон.
— Руки на голову, господин Диллон, — скомандовал Рашид.
Диллон подчинился. Рашид расстегнул его мотоциклетную куртку, проверил, не спрятано ли там оружие, но ничего не нашел. Потом его руки ощупали Диллона и обнаружили беретту за поясом.
— Очень хитро, — сказал Рашид и положил оружие на стол.
— Могу я закурить? — Диллон засунул руку в карман, а Арон отбросил в сторону газету и взял смит-вессон. Диллон вынул пачку. — Все в порядке? — спросил он и достал сигарету. Рашид дал ему прикурить. Ирландец стоял, зажав сигарету в углу рта: — И что будет дальше? Жозеф разорвет меня на части?
— Нет, это удовольствие я оставляю себе, — заявил Арон.
— Господин Арон, будем благоразумны. — Диллон начал открывать портфель. — Я верну вам то, что осталось от денег, данных мне на расходы, и мы будем квиты. Что вы скажете на это?
— Вы думаете, что деньги могут поправить дело? — спросил Арон.
— Да нет, — ответил Диллон и, выхватив из портфеля вальтер с глушителем, выстрелил дважды ему в переносицу. Арон опрокинулся навзничь, стул отлетел в сторону, а Диллон, развернувшись, упал на одно колено и послал две пули в Макеева, который сумел сделать всего один неточный выстрел.
Диллон вскочил и повернулся, держа вальтер на изготовку. Рашид держал руки поднятыми.
— Нет необходимости, господин Диллон, я мог бы оказаться полезным вам.
— Вы чертовски правы, вы могли бы быть полезны, — заявил Диллон.
Внезапно он услышал звук пролетавшего над ними самолета. Диллон схватил Рашида за плечо и подтолкнул его к окну.
— Откройте, — приказал он.
— Хорошо. — Рашид выполнил приказ, они вышли на террасу и увидели, как «навайо» приземлился в сгущавшемся тумане.
— Кто бы это мог быть? — спросил Диллон. — Ваши друзья?
— Мы никого не ждали, клянусь вам, — сказал Рашид.
Диллон втолкнул его обратно в комнату, прижав дуло к его шее:
— Арон наверняка держал здесь сейф, надежно спрятанный, такой же, как в квартире на авеню Виктора Гюго в Париже. Не говорите мне, что вы ничего не знаете.
Рашид не колебался ни секунды:
— Он в кабинете, я покажу вам.
— Конечно, покажете. — Диллон подтолкнул его к двери.
Мэри подогнала «навайо» к ангару, поставила его рядом с «конкестом» и «ситасьоном» и выключила зажигание. Броснан был уже в кабине и открыл дверь. Он быстро спустился и подал руку Фладу. За ним спустилась Мэри. Кругом было очень тихо, только ветер поднимал снег над землей.
— «Ситасьон»? — обратилась Мэри к Броснану. — Это не может быть Арну. Для него слишком рано.
— Должно быть, Арон, — сказал Броснан.
Флад показал на следы, оставленные на снегу Диллоном. Они вели в рощу, за которой горделиво возвышался за́мок.
— Вот и объяснение, — промолвил он и зашагал вперед. За ним шли Броснан и Мэри.
Кабинет оказался на удивление маленьким, стены были облицованы панелями светлого дуба. Везде висели портреты вельмож былых времен. Старинный письменный стол стоял у холодного камина. В комнате были телевизор и факс. Одна стена была заставлена стеллажом с книгами.
— Побыстрее, — обратился Диллон к Рашиду, сидя на краешке стола и закуривая сигарету.
Рашид подошел к камину и положил руку на панель справа от очага. Очевидно, там была пружина: панель отошла, открыв небольшой сейф. Рашид покрутил диск с цифрами, подергал за ручку. Но дверца не открылась.
— Вы должны постараться, — сказал Диллон.
— Не торопите меня. — Лоб Рашида покрылся потом. — Наверное, я набрал не ту комбинацию. Позвольте мне попробовать еще раз. — Он взялся за дело, останавливаясь только затем, чтобы стереть левой рукой стекавший на глаза пот. Вдруг раздался щелчок, который услышал даже Диллон. — Наконец-то, — произнес Рашид.
— Хорошо, — сказал Диллон. — Продолжим. — Он вытянул левую руку и направил вальтер в спину Рашида.
Тот открыл сейф, наклонился вперед и вдруг резко обернулся с браунингом в руке. Диллон выстрелил ему в плечо, оттолкнул от себя и дважды выстрелил в спину. Молодой иракец упал на пол лицом вниз.
Диллон мгновение неподвижно постоял над ним.
— Вы никогда ничему не научитесь, люди, — тихо сказал он.
Он заглянул в сейф. Там лежали аккуратные стопки стодолларовых банкнот, французских франков, английских купюр пятидесятифунтового достоинства. Диллон вернулся в Большой зал и взял свой портфель. Вернувшись в кабинет, он поставил портфель на стол, раскрыл его и, насвистывая, стал складывать туда деньги из сейфа. Когда портфель раздулся, он закрыл его. И в этот момент открылась входная дверь.
Броснан первым поднялся по заснеженным ступеням, держа в руке браунинг, который дал ему Мордекай. Он помедлил секунду, потом попробовал открыть дверь. Она сразу распахнулась.
— Не торопись, — предупредил Флад.
Броснан осторожно заглянул в дверь и увидел длинный коридор, а вдалеке лестницу, ведущую наверх.
— Тихо как в могиле, — сказал он. — Я иду.
Когда он вошел, Флад обратился к Мэри:
— Оставайтесь пока здесь. — И отправился вслед за Броснаном.
Двойные двери зала были распахнуты, и Броснан сразу заметил тело Макеева. Он постоял мгновение на пороге, потом вошел, держа браунинг в руке.
— Он был здесь. Интересно, кто этот?
— Еще один там, за столом, — привлек его внимание Флад.
Они обошли стол, Броснан опустился на колено и перевернул труп лицом вверх.
— Ну и ну, — сказал Флад. — Даже я знаю, кто это. Мишель Арон.
Мэри вошла в холл, закрыла за собой дверь и поняла, что ее спутники находятся в зале. Она услышала слабый скрип слева от себя, обернулась и заметила открытую дверь в кабинет. Достав из сумочки кольт, она пошла вперед.
Подойдя к двери, девушка увидела письменный стол и лежащее рядом с ним на полу тело Рашида. Инстинктивно Мэри шагнула в комнату… И тут появился Диллон. Он выхватил из ее руки кольт и сунул его в карман.
— Итак, — сказал он, — какая неожиданная встреча, не правда ли? — И ткнул вальтером ей в бок.
— Но почему он убил его? — удивленно спросил Флад Броснана. — Я не понимаю.
— Потому что этот ублюдок обманул меня. Потому что он отказался платить долги, — услышали они.
Они обернулись и увидели в дверях Мэри и Диллона с вальтером в одной руке и портфелем в другой. Броснан поднял браунинг. Диллон приказал:
— На пол! И толкни его ко мне, Мартин, или она умрет. Ты знаешь, что я не шучу.
Броснан осторожно опустил браунинг на пол и подтолкнул его по паркетному полу.
— Хорошо, — сказал Диллон. — Так гораздо лучше. — Он толкнул Мэри к ним и отправил браунинг носком своего ботинка в гостиную.
— Арона мы опознали, но успокой мое любопытство и скажи, кто вот этот? — Броснан указал на Макеева.
— Полковник Жозеф Макеев, КГБ, резидентура в Париже. Он тот, кто втянул меня в это дело. Консерватор, который не любил Горбачева и то, что тот пытался делать.
