Под отказом от активных действий здесь подразумевался, конечно, не окончательный выход из войны, а нежелание правителей этих стран посылать новые дивизии на советско-германский фронт: сателлиты гитлеровского рейха уже поплатились за помощь Германии большой кровью, в особенности Италия и Румыния.
Гитлер, однако, продолжал требовать от своих союзников энергичной помощи на других театрах военных действий. Главной надеждой и опорой фюрера были державы оси — Италия и Япония,
19.4.43. Директору. От Ольги.Япония обещала немецкому главному командованию усилить свою активность за счет морской авиации и подводных лодок против американских коммуникаций в Австралии и британских коммуникаций в Индии. Японские операции в этих районах должны будут достичь высшей точки в том случае, если англосаксы попытаются наступлением на Сицилию добиться свободного прохода через Сицилианский пролив в Средиземное море. Немцы весьма энергично указали японцам на то, что высшая точка их активности должна быть достигнута сейчас, пока Бизерта и Тунис находятся в руках оси, а не после падения этих городов. Немцы также потребовали от Японии бомбардировки Северной Австралии, с тем чтобы отвлечь внимание англосаксов от вторжения в Европу. До сих пор Япония отказывалась от выполнения этих требований под предлогом, что она не обладает достаточным количеством авиации дальнего действия.
Дора.Но боевые действия Японии в Тихом океане уже не могли спасти положения в Средиземноморском бассейне. Германский фронт в Северной Африке трещал. Итало-немецкие войска под командованием генерал-фельдмаршала Роммеля, сдавая противнику города, отходили вдоль побережья Средиземного моря. Полная потеря этого стратегического плацдарма ставила Италию под прямой удар англо-американских сил с юга. И это было реальной угрозой, так как большое наступление Красной Армии на Восточном фронте, требующее от немецко-фашистского командования огромного напряжения и всех наличных резервов, создавало здесь для военных действий союзников очень благоприятные условия.
По сообщению Вертера, присланному из Берлина 24 апреля, после беседы Гитлера с Муссолини фельдмаршалу Роммелю было приказано удерживать фронт как можно дольше, поскольку итальянцы настаивают на упорной обороне Туниса и Бизерты.
В мае 1943 года положение на Средиземноморском театре военных действий еще более обострилось. Немецкое командование всерьез опасалось разгрома Италии. Поэтому, как доносили из Берлина Вертер и Ольга, верхушка вермахта разработала ряд операций, дабы защитить подступы к империи с юга. Если англо-американцам удастся высадиться в Нижней Италии, бои в этом районе будут вести войска Муссолини; германские же дивизии займут оборону вдоль восточного побережья Адриатического моря, а также на рубежах Пиаве и в южном Тироле. А чтобы заставить Италию оказывать сопротивление противнику, немецкое командование продолжало стягивать свои войска поближе к Италии, концентрируя их пока в Хорватии и Каринтии (Южная Австрия). Вторжение гитлеровских войск на Апеннинский полуостров считалось необходимым в том случае, если Италия выйдет из войны или — что немцы не исключали переметнется в лагерь Объединенных Наций. Такого содержания информацию мы передали в Центр в последних числах мая.
Когда режим Муссолини пошатнулся, за кулисами политической сцены оживилась игра тайной дипломатии. Недавние единомышленники дуче с надеждой протянули руки своим врагам из англо-американского лагеря.
В начале 1943 года в Риме участились секретные встречи официальных и неофициальных представителей воюющих между собой западных держав. Одним из центров международного торга, как и прежде, был Ватикан. В феврале сюда приехал нью-йоркский кардинал Спеллман, лицо, связанное с Уолл-стритом. Как теперь известно, этот американский католик установил контакт с германским послом при Ватикане бароном фон Вейцзекером, встречался 3 марта с Риббентропом в Риме. По просьбе сидящего в Швейцарии Аллена Даллеса, дирижировавшего всеми американскими интригами в Европе, кардинал вел переговоры также с Папой.
Нам удалось кое-что узнать о тайных беседах глав католического духовенства.
2.4.43. Директору. Из Ватикана.1) Разговоры между Папой римским и Спеллманом были посвящены главным образом послевоенной политике. Папа обратил особое внимание на участие церкви в развитии социальных вопросов в послевоенное время. По мнению папы, о заключении мира и возможностях мирного времени можно серьезно говорить только после устранения Гитлера, что повлечет за собой падение Муссолини.
2) Папа дал инструкцию французским епископам не мешать деятельности французской католической молодежи и не поддерживать Жиро.
Дора.Не будем касаться той прогерманской ориентации, которой придерживался Ватикан, когда немецко-фашистские войска наступали на Восточном фронте. Это и так хорошо известно. Заметим другое: военная обстановка в корне изменилась, и Папа поспешил оказаться полезным тем, кто представлял интересы США.
Знаменателен и сам факт признания папой неизбежности падения фашистского режима в Германии и Италии. Не зря поэтому он предписал французским епископам не поддерживать гитлеровского прислужника генерала Жиро, назначенного Петеном верховным комиссаром французских колоний в Северной Африке — вместо убитого в декабре 1942 года немецкого ставленника адмирала Дарлана.
Вот такого рода политическую информацию посылали мы весной 1943 года.
Это было в последних числах февраля 1943 года. Неподалеку от южнонемецкого города Фрейбург ночью приземлились два советских разведчика-парашютиста. Оба они имели адреса явочных квартир и пароли для связи, а также радиопередатчики. Оба прекрасно говорили по-немецки: Германия была их родиной.
Францу (Генриху Кёнену) предстояло явиться к Кларе Шаббель, нелегальному работнику нашего Центра. Прыгнувшая с ним Инге (Эльза Ноффке) должна была разыскать Ганса во Фрейбурге, а затем — Микки в Мюнхене.
Операция была тщательно продумана и подготовлена Центром. Квартира, куда направлялся Франц, представлялась абсолютно надежной. Ее хозяйка Клара Шаббель была женой одного из советских разведчиков. Адресаты Инге также не вызывали сомнений. Ганс (Генрих Мюллер) доводился родным братом Анне Мюллер из Базеля, с которой держал связь Джим.
Генрих Мюллер и его жена Лина — убежденные антифашисты, сознательно вставшие на путь нелегальной борьбы. Фрейбург, где они жили, находился недалеко от французской и швейцарской границ. Отсюда было наиболее удобно в случае необходимости перебрасывать разведчиков из Германии во Францию или Швейцарию и обратно. Если же люди нашего Центра шли через Базель, их принимала Анна Мюллер.
По второму адресу — в Мюнхене — Инге предстояло встретиться с Микки. Под этим псевдонимом значилась Агнесса Циммерман, давняя приятельница Александра Фута, то есть Джима. Он познакомился с ней в 1938 году, когда приезжал в Мюнхен по заданию Центра. Перед войной Агнесса навещала несколько раз Фута в Швейцарии.
По описанию Джима, Агнесса Циммерман была очень хороша собой: высокая, стройная, с длинными красно-золотыми волосами. В Мюнхене Джим познакомился с ее семьей. Рано овдовевшая мать воспитывала двух девочек, зарабатывая на жизнь уроками иностранных языков. В пору знакомства с Джимом Агнесса служила в Центральном бюро мод, которое устраивало выставки в Германии и во многих европейских столицах. А во время войны она, отлично владея английским и итальянским, поступила переводчицей в мюнхенский отдел почтовой цензуры — военизированное немецкое учреждение.
Агнесса воспитывалась в монастырской школе и до встречи с Джимом мало интересовалась политикой. От этого девочку старалась ограждать мать, хотя в молодые годы сама она имела к политике самое непосредственное отношение: в первую мировую войну Циммерман-старшая была, как это ни покажется неожиданным, секретным агентом немецкой разведки в Швейцарии. Но самое интересное, что, вопреки своей прошлой деятельности на службе кайзеровской империи, мать Агнессы отрицательно относилась к нацистскому режиму и не считала нужным скрывать этого от подросших дочерей.
Должно быть, политические настроения матери повлияли на Агнессу и сказались в выборе ею друзей и знакомых. Это были интеллигентные люди, главным образом из литературных и артистических кругов. Большинство из них питало отвращение к гитлеровскому строю, растоптавшему все культурные ценности нации. Разговоры в семье, общение с друзьями, сохранившими гуманные принципы, не могли не оказать положительного влияния на девушку. После знакомства с Джимом во взглядах Агнессы-Микки произошел окончательный перелом. Большую роль тут сыграла зародившаяся любовь.
