— Мы и есть твоя милиция. Не волнуйся, ты в полной безопасности, — почти нежно прошептал ему на ухо третий.
Он взял портфель из рук Бутмана и быстро толкнул его на заднее сиденье подъехавшей черной Волги. Тяжело осев, машина рванула на Лубянку.
Параллельно был взят с поличным Ян Рокотов. Его «прихватили» возле камеры хранения на Ленинградском вокзале, куда тот пришел за своим «кладом». Он собирался положить золото Бутмана в свой чудо-чемодан.
Из того же самого телефона-автомата, по которому вчера «сдала» Бутмана, Гали позвонила Хмельницкому.
— Привет любимому художнику, — весело произнесла она, пытаясь унять нервную дрожь.
— Ты где, прелестное дитя? — обрадовался подвыпивший Хмельницкий. Гали слышала звон стекла.
— Не на твоем застолье, — съязвила она, — ты опять изменяешь мне? «Что я говорю, — с ужасом подумала она. — Но почему его рядом нет?»
— Тебе невозможно изменить, — ответил он, — ты знаешь это не хуже, чем я. Приезжай, увидишь. Мы начали вчера, а сегодня так… по инерции… Я продал кое-какие картинки.
— Моим телом торгуешь, — рассмеялась она, снова понимая, что говорит не то, как будто это произносит за нее другая женщина, дерзкая и вульгарная.
— Ну что ты, Гали, — протрезвевшим голосом ответил «Шляхтич», — ему нет цены…
— В этом мире всему есть цена — и тебе, и мне. И каждый собой торгует, боясь продешевить.
— Ты это о чем?
— Да так, просто вдруг все стало ясно…
Она сейчас же позвонила Мишелю Готье. Два раза неправильно набирала номер и тряслась от непонятного страха. Дважды порывалась поймать такси и поехать на Поварскую, к «Шляхтичу». Но потом все-таки справилась. Мишель ответил. Хмельницкий проиграл.
А через неделю «Шляхтич» принялся искать ее по всей Москве.
Весть об аресте Бутмана быстро распространилась по Суриковскому училищу.
Об этом говорили вполголоса, как в доме покойника. Хмельницкий испугался за Гали. А узнав, когда именно был арестован коллекционер, Хмельницкий задергался. Гали звонила ему именно в тот день, правда была какой-то дерзкой и злой. Что произошло тогда? Откуда она звонила? Кажется, из телефона-автомата.
Никто из девчонок, знавших Гали, не мог сказать ничего определенного. Наконец, он узнал номер ее домашнего телефона. Позвонил, ответил ему какой-то пьяный мужик, который для начала послал Хмельницкого подальше.
— Мужик, я тебе бутылку поставлю, — кричал в трубку Игорь, — если ты мне скажешь, где Галина.
— Да она здесь давно не живет, — ответил подобревший мужик. — Ты заходи, сам убедишься. Сейчас я мамку позову.
— Алло, — через минуту он услышал голос, по тембру отдаленно напоминающий голосок Гали. — Кто ее спрашивает?
— Ее друг, меня зовут Игорь Хмельницкий.
— Очень приятно, — ответила женщина. — А что вы хотите?
— Мне очень нужно ее увидеть, немедленно.
— Это вряд ли возможно. Простите, Игорь, а вы… кто?
— Будущий муж, — не задумываясь, ответил Игорь, — если вы, конечно, не против.
— Это меняет дело, — без всякой иронии ответила мать. — Но разговор не телефонный. Запишите адрес.
Игорь вихрем примчался в «моссельпромовский дом», нашел квартиру.
Хмельницкому показалось, что он уже все знает…
— Здравствуйте, Софья Григорьевна, — с печальной миной на лице произнес он, как только открылась дверь.
— Проходите, — предложила женщина, нисколько не похожая на Гали, вот разве что глаза у нее были, как у дочери, миндалевидные, чудесного зеленого цвета.
В комнате было чисто и уютно. Он бегло окинул взглядом это тесное пространство, пытаясь обнаружить хоть какой-то присутствие Гали, но это были напрасные усилия.
— Галя куда-то пропала, — тревожно сказал он. — Она ведь ходила к нам в «Суриковку» на лекции довольно часто. А потом исчезла.
— Вы — жених? — удивившись, спросила мать. — Так это я у вас должна спросить, где она… Садитесь, я вас чем-нибудь угощу… Как вы думаете, Гали во что-то влипла?
Игорь поразился тону, каким это было сказано.
— Нет, — ответил он, — это исключено.
— Вы так уверены? — произнесла мать. — Она давно не живет дома. Что случилось? Вы меня не обманываете?
— Она жила у меня, — улыбнулся Игорь, — в мастерской. Это не очень далеко, на Поварской улице. Такой двухэтажный особняк.
— Мастерская? — спросила Софья Григорьевна. — Вы — художник?
— Ну да, — небрежно кивнул он.
— Но вы же еще студент, как я понимаю. И уже мастерская…
— Да это не имеет значения, — усмехнулся Игорь. — Во-первых, я в будущем году закончу учиться, а во-вторых — мои картины неплохо продаются.
— Что ж, это, действительно, очень хорошо.
Игорь смутился. С таким признанием своего таланта он еще не сталкивался. Ведь, в сущности, это было мнение Гали.
— Мне вас очень жаль, — внезапно произнесла Софья Григорьевна. — Странно говорить такие вещи о своей дочери, но что я могу сказать еще? Забудьте о ней. Я понимаю, что вы предложили ей руку и сердце. Но это, Игорь, не по адресу. Ей не нужно ни то, ни другое.
— Вы ее плохо знаете, — вспылил Игорь, но тут же осекся.
— Да о чем вы говорите! Ведь на нее стали засматриваться мужчины, когда она была еще ребенком…
— Зачем вы мне это говорите? — спросил Игорь. — А я кто? Ну, посмотрите, какой же я мальчик?
— Возраст, Игорь. Как говорил Антон Чехов, рано женятся только мужики. У нее был такой же, как вы, сын знаменитого генерала. Простите, что я сравниваю…
— Он был здесь, и так же, как я, разговаривал с вами?
— Нет, — улыбнулась она, — я даже не видела его. Но я помню ту Галю.
— Я услышал много интересного.
— А зачем вы сюда пришли? — удивленно подняла брови мать. — Просто так? Узнать, где она? Отвечаю — понятия не имею. Она говорила мне, что скоро выйдет замуж. Но, насколько я понимаю, в роли жениха фигурировали отнюдь не вы.
— Это было давно, — отмахнулся Игорь. — Мало ли, что она когда-то говорила вам… Простите, что я приехал к вам. Не следовало этого делать…
Гали появилась в мастерской Хмельницкого через месяц.
— Привет, — весело бросила она, снимая пальто. — Не ждал? Что же ты меня больше не ищешь? Я тебе надоела? Что ж, я поздравляю всех своих недоброжелателей. Какого парня потеряла, а? Почему ты не целуешь меня уже в дверях? Она была необыкновенно красива в этот день.
— Я справлялся о тебе в Бутырке, — насмешливо ответил Игорь.
— Не ври. Ты был недавно у моей мамы, и она сказала, что со мной все в порядке.
— Да, заходил, — улыбнулся Игорь. — У тебя чудесная мама.
— Зачем ты это сделал?
Гали гневно сверкнула глазами.
— Затем, — ответил он.
— Но я ведь не лезу к твоим родителям.
— Я тоже, — разъярился Хмельницкий. — Просто шел мимо и решил заглянуть на всякий случай.
— Ты шпионил за мной? — хищно оскалилась Гали. — Как это приятно! Ты просто себе не представляешь.
— Нам надо поговорить.
— Да ради Бога.
— Я думал, что ты арестована вместе с Бутманом.
— О, этот бедный Большой Эд, маленький московский лорд! Когда-нибудь он обретет ореол мученика.
— Ну, зачем ты так?
— Брось, Игорь, — поморщилась она. — Кстати, покажи портрет, «Шляхтич». А то ведь я себя забыла. Я настоящая только на твоих картинах.
— Ты вернулась? — спросил он. — Помни, что у тебя есть дом. Вот он.
— Дом? — задумчиво произнесла Гали.
Мечта всей ее жизни — иметь свой дом и быть в нем полноправной хозяйкой.
Игорь стремительно вышел, на прощанье махнув рукой, мол, делай все, что хочешь, ты — дома. Через некоторое время он вернулся. Быстро прошел на кухню, положил в холодильник продукты.
— А чем ты сейчас занимаешься, Гали?
— Ну, так, всякие мелочи, — небрежно сказала она, — люди, Игорь, почему-то любят красивые вещи. Я помогаю им по мере сил.
— Послушай, а как ты надумала прийти ко мне? Случайно?
— Ну да, шла мимо, — усмехнулась гостья. — Да нет, Игорь, я соскучилась. Знала ведь, что ты весь извелся.
— Издеваешься?
— Ни в коем случае. Слушай. Ты, надеюсь, маме не проговорился о Бутмане? Это было бы твоей ошибкой.
Игорь нахмурился.
— Как ты могла такое подумать? — обиделся он. — Нет, я не проговорился.
— Молодец, — нараспев произнесла она, — интересно, Бутман ревновал меня к тебе?
Хмельницкий помрачнел.
— Есть ощущение, — произнес он.
— О как это здорово, — усмехнулась она, — что есть…
— Что ты собираешься делать дальше?
— Ты спросил или что-то предлагаешь?
— Нам надо поговорить, Гали.
— А мы что делаем?
— Да, говорим, конечно, — ответил он. — А где ты жила все это время?
— У подруги, — как-то слишком естественно ответила она. — Я там и живу до сих пор. Но телефона я тебе, Игорь, не дам. Ее родственники не поймут, для чего мне звонит молодой мужик, а если поймут, то выгонят меня. И тогда…
