— Но этот метод отвратителен!
— Зато продуктивен. И прежде всего в области науки. Наука, не цензурируемая церковью или общественной моралью, устремляется вперед с головокружительной скоростью.
И мистер Ротвеллер опять повернул разговор — прочь от экономики и политики. Гальтон наконец понял, что беседа движется по какому-то определенному плану. Встревать со своими репликами и сентенциями — лишь тормозить ее течение. Он решил впредь ограничиваться кивками, мычанием и прочими знаками вежливого внимания, рта же без крайней необходимости не открывать.
— Вам известно, мистер Норд, что я трачу весьма значительные средства на поддержку церкви. Притом что я нисколько не религиозен. Почему, спросите вы? Да потому что религия — это постромки, на которых человечество учится ходить, пока не войдет в возраст зрелости. Зрелость — это прежде всего формирование внутреннего нравственного чувства, которое подсказывает человеку, что хорошо, а что плохо. Наш биологический вид в этом отношении пока еще дитя. Спусти его с постромков — упадет на четвереньки и поползет черт знает куда! Именно это сегодня происходит в безбожной России. Причем деятельность советских ученых тревожит меня еще больше, чем замыслы народных комиссаров. Особенно опасны эксперименты с мутационными изменениями организма. На Западе некоторые фанатики тоже ведут исследования в этой области, но вынуждены таиться от общества и самостоятельно изыскивать средства. В России же экспериментаторов ничто не сдерживает. Наоборот, правительство оказывает им всестороннюю помощь. Особенно большевиков занимает новая отрасль, именуемая «эвропатологией». Вы знаете, что это такое?
«Ага, — сказал себе Гальтон, — кое-что начинает проясняться».
— Да, сэр. Это наука, изучающая патологии, якобы приводящие к гениальности. Еще Макс Нордау предположил, что неповторимость гениев определяется особой физиологией их мозга. Однако я не знал, что русские всерьез увлечены этой сомнительной проблематикой.
— Вы даже не представляете себе, до какой степени! В СССР существует целая система научно-исследовательских учреждений, так или иначе занятых экспериментальной работой по выведению Нового Человека. Есть Русское евгеническое общество, в руководство которого входит сам министр здравоохранения господин Семашко.[12] Есть Институт экспериментальной биологии в Москве, есть Институт мозга в Ленинграде, есть Музей нового человечества и при нем Пантеон мозга, есть Институт экспериментальной эндокринологии и еще какой-то Институт пролетарской ингениологии, о котором мало что известно.
— Термин «ингениология» мне знаком — это дисциплина, исследующая феномен одаренности во всех ее проявлениях. Но в каком смысле «пролетарской», сэр?
Мистер Ротвеллер дернул плечом.
— Ни в каком. Декоративный эпитет. У них в Советском Союзе всё теперь или «пролетарское», или «марксистско-ленинское», или на худой конец «рабоче-крестьянское».
— А что такое «Пантеон мозга»?
— Место, в котором хранится мозг выдающихся покойников. Прежде всего человека, которого большевики считают величайшим гением истории, — Владимира Ильича Ленина. Стоит кому-нибудь из революционных вождей, знаменитых ученых или деятелей культуры умереть, как из черепной коробки покойника извлекают содержимое и переправляют на исследование в этот научный центр. Каждый газетный некролог, посвященный смерти кого-нибудь из советских гениев, теперь заканчивается словами: «Мозг передан в Пантеон».[13] А между тем, по имеющимся у меня сведениям, — Джей-Пи сверкнул своим пугающе острым взглядом, — в строго засекреченной лаборатории, то ли в Москве, то ли в Ленинграде, ведется разработка некоей химической формулы. Мне стало известно, что советские ученые научились делать вытяжку из патологически развитого мозга одаренных личностей. Этот препарат называется у них «Экстракт гениальности».
Надо сказать, что доктор Норд не был ценителем юмора, а уж в серьезном разговоре подавно. Поэтому, нахмурившись, он сказал с нарочитой сухостью:
— Полагаю, вы шутите, сэр. Во-первых, химическая формула гениальности — это утопия, такая же, как социализм. А во-вторых, пускай русские ученые занимаются, чем им угодно. Вряд ли копание в мозгах мертвых большевиков обогатит ингениологию.
По бескровным губам старца скользнула тень улыбки, но не веселой, а печальной. Внезапно доктор Норд почувствовал себя ребенком, который пытается препираться с учителем, хотя тот в сто раз образованней и в тысячу раз мудрей.
— Что такое социализм — утопия или антиутопия, — покажет будущее, — тихо произнес Джей-Пи. — Но дело не в этом… Видите ли, мистер Норд, русские не ограничиваются мертвыми большевиками. С недавних пор появился новый вид международного воровства. У выдающихся людей крадут мозги.
— Простите? — вежливо переспросил Гальтон, не уверенный, что правильно услышал.
— Если у человека украсть мозги,
он умрет, — терпеливо объяснил доктор почтенному долгожителю, подумав, что 92 года все-таки не шутки. При самой ясной памяти и самой идеальной работе сосудов все равно неизбежны склеротические явления, временные помрачения, да и элементы бреда.
И опять по лицу Ротвеллера проскользнула печальная, терпеливая улыбка.
— Мне это известно, мистер Норд. Мозги крадут у тех, кто недавно умер. Крадут из моргов, из склепов, из могил. Впервые об этом заговорили примерно год назад, в связи со смертью Карла-Фридриха Бенца[14] — того самого, что изобрел бензиновый двигатель и создал автомобильный концерн «Даймлер-Бенц». Семья покойного пресекла слухи в зародыше. Однако я давно уже ждал чего-то в этом роде и поручил специалистам соответствующего профиля следить за подобными происшествиями с особым вниманием. С почти стопроцентной достоверностью могу утверждать, что в ноябре минувшего года из прозекторской пропал мозг бывшего премьер-министра Французской республики Клемансо.[15] Недавно столь же таинственным образом исчез мозг нашего 27-го президента Тафта и бывшего британского премьера лорда Бальфура. Я неплохо знал всех троих. Клемансо еще куда ни шло, но мозги Тафта и Бальфура, поверьте мне, даже при жизни стоили недорого. А между тем резидент советской разведки — это установлено — заплатил служащему похоронной конторы, который выпотрошил череп лорда, целых пять тысяч фунтов.
— Это очень глупо! — воскликнул Гальтон.
— Это очень опасно, — поправил его миллиардер. — Поверьте мне, я неспроста прекратил исследования в области нейрофизиологии мозга.
«Так-так, значит, вы, сэр, все же ими занимались», — отметил про себя Норд.
— Да, было время, когда я хотел проникнуть в тайны мозга. Но быстро понял, что этот тайник распечатывать еще рано. Сокровенное знание, не базирующееся на этике, способно погубить мир. А большевики вторглись в святая святых с отмычкой и ломом. Этому нужно положить конец.
Тон мистера Ротвеллера стал энергичным. Гальтон подобрался, понимая, что сейчас, наконец, всё объяснится. Он уже догадывался, почему его сюда вызвали и что последует дальше.
— У Соединенных Штатов нет дипломатических отношений с Советским Союзом. В любом случае обычные каналы здесь неприменимы. Большевики ни за что не отказались бы от своих поисков. Здесь, как во времена Дикого Запада, требуется рейд кавалерии. Только без конского топота и сабель. — Кулак, похожий на сухой сук, с неожиданной резкостью рассек воздух. — Отправиться к месту действия. Найти. Пресечь. Иного решения нет! Выполнить эту сложнейшую задачу может лишь тот, кто соединяет в себе качества, в одном человеке почти никогда не сочетающиеся. Это должен быть высококвалифицированный ученый-медик и притом, выражаясь языком Библии, «муж силы», то есть человек действия. — Зеленые глаза Джей-Пи неотрывно смотрели в черные глаза молодого доктора. — На меня работают 86 000 человек. Среди них есть блестящие исследователи, и уж тем более полным-полно «мужей силы». Однако анализ всего массива персональных досье показал, что вы — единственный кандидат, набирающий нужное количество баллов по обоим критериям. Скажите, Норд, вы готовы отправиться в СССР?
Хоть Гальтон и правильно вычислил логический финал беседы, вопрос все же застал его врасплох. Слишком буднично он был задан, без какой-либо паузы.
— Что конкретно от меня потребуется? — таким же ровным (самому понравилось) тоном спросил Норд, немного подумав.
— Раскрыть наглухо запечатанный секрет в намертво закупоренной стране, где очень эффективная, фанатичная тайная полиция организовала систему тотальной слежки за всем и всеми. Вы должны выяснить, какой именно научный орган занимается «Экстрактом гениальности». Установить, насколько далеко продвинулись исследования. Уничтожить достигнутые результаты без возможности их восстановления. Ну а в остальном… действовать в соответствии с логикой событий.
