— Что они делают? — в ужасе крикнул Саидбек. — Мы должны обойти машины.
Мурад понял, что они проигрывают. И понял, что, если они проиграют этот бой, он никогда не сможет вернуться к Хозяину. Это придало ему силы. он выхватил свой пистолет, махнул Фаруху.
— Вперед! — закричал он.
Один из боевиков Саидбека добрался до брошенного гранатомета и, подняв его, быстро прицелился в удалявшийся джип Серебрякова. Стрелять по колонне было трудно, оттуда все время отстреливались боевики Высоченко. А одинокий джип представлял собой удобную мишень. Боевик выстрелил. Серебряков в последнюю секунду обернулся и увидел выстрел. А потом его джип подбросило, и он уже ничего не видел и не слышал.
Машина взорвалась и загорелась. Этот удачный выстрел боевики Саидбека встретили радостными криками. Полковник, увидев, как горит его джип, только громко выругался. Он поднял телефон.
— Ты что-нибудь видишь? — крикнул он Казбеку.
— У автобуса стоят несколько человек, — сказал Казбек, — они готовятся снова напасть. Кажется, достают новые гранатометы. Будьте осторожны, уходите из машин.
— Миленкин, прыгай из машины! — закричал в другой телефон полковник. — Они несут гранатометы. Скажи ребятам, чтобы не оставались в кузовах грузовиков.
— Понял. — Миленкин и двое находившихся с ним в машине боевиков выпрыгнули. Высоченко взял гранатомет и тоже выпрыгнул из кузова. В этот момент рядом начали снова стрелять. Нападавшие перегруппировались. Находившийся рядом с полковником молодой парень получил несколько ранений в грудь и умер, свалившись к ногам полковника.
— Черт возьми! — прошипел Высоченко.
Фарух, схватив автомат, ринулся к грузовику. Он помнил приказ о том, что одного из членов группы нужно взять живым. Но его героический порыв оказался его последним поступком. Миленкин выстрелил ему прямо в грудь.
— Никого не брать живым! — закричал разъяренный Саидбек, видя, сколько людей они потеряли. Нападавших сдерживало то обстоятельство, что у них был приказ взять хотя бы одного из группы живым.
— Нет, — закричал Мурад, — мы должны взять кого-нибудь из них живым!
— Ты же видишь, они нас обманули, — показал в сторону грузовиков Саидбек. — Я не думал, что они смогут так все подстроить. Это засада. Они нас перехитрили. Мы должны уходить.
— Куда уходить! — рассвирепел Мурад. — Дай мне пять человек, и мы прорвемся к грузовикам, — вдруг предложил он.
В этот момент в третий грузовик выстрелили из гранатомета, и он загорелся. Саидбек приказал своим людям отходить. Несколько человек бросились к автобусу. Это было явной ошибкой. Раздался выстрел из гранатомета. Высоченко выстрелил прямо в столпившихся людей, и еще трое нападавших упали на землю.
— Берите раненых! — закричал Саидбек. — Мы уходим!
Повсюду шла ожесточенная перестрелка. Мурад, ринувшийся было вперед, вскрикнул — пуля попала ему в руку. Его вместе с другими ранеными не втолкнули в автобус, Саидбек приказал посадить его в свой джип. Миленкин и еще несколько человек, осмелев, начали наступать. Но группа Саидбека уже отступила. Бой был окончен. Уставший Высоченко только сейчас заметил, что в него дважды попали. Но бронежилет защитил его. Полковник тяжело поднялся с земли. Их грузовик продолжал гореть. К полковнику подошел Миленкин.
— Если бы не эти жилеты… — показал он на свою грудь. — В меня было три прямых попадания.
— Какие у нас потери? — спросил Высоченко.
— Двое убитых, двое раненых: один в руку, другой в ногу, — вздохнул Миленкин, потом посмотрел туда, где горел джип Серебрякова, и уточнил:
— У нас трое убитых.
— Пять человек вышли из строя, — подвел неутешительный итог полковник, — и осталось только четыре машины, вместе с джипом Казбека.
— Их там трое, — напомнил Миленкин, вытирая пот, — и нас пятеро. Как раз на четыре машины хватит. В две смены. А раненые могут пересесть в джипы.
— Если только это было последнее нападение, — вздохнул полковник. — Ладно, скажи всем, что мы должны срочно уезжать. И подсчитайте, скольких потеряли нападавшие.
Он вспомнил о Казбеке и, взяв телефон, обнаружил, что тот разбит. Он набрал номер Казбека. Но тот не отвечал. Полковник снова набрал его Номер. И снова тот не ответил.
— Кажется, в две смены не получится, — сказал Высоченко, обращаясь к Миленкину; — По-моему, мы потеряли своего проводника. Его телефон не отвечает.
Как ты думаешь, что там случилось?
События в доме Высоченко стали широко известны в Москве. По всему городу ходили слухи о молодой женщине, которая сумела застрелить двух рецидивистов и остаться в живых. Дошли они и до Колесова. Вечером того же дня он вызвал к себе Родиона.
— Я проверял, — строго сказал он. — Кроме тебя, никто не знал, где именно жил Высоченко.
— Я его примерный адрес знал, — возразил Родион, — всего один раз был, когда нужно было за хороших людей попросить. Вы же сами посылали. А кроме меня, еще Семен знал.
— Ты мне про Семена не напоминай, — зло заметил Колесов. — Вспомни, может, ты кому-нибудь давал адрес Высоченко? Последние дни у тебя его адреса никто не спрашивал?
— Нет, — удивился Родион, — никто.
— Хорошо, — кивнул Колесов, — можешь идти.
Родион повернулся, чтобы выйти, постоял немного, помялся, потом повернулся еще раз и сказал, глядя на Колесова:
— Я Коле говорил, где он живет. Он у меня вчера спрашивал.
— Нашему Коле?.. — не поверил Колесов. Он молчал очень долго. Минуту, другую, третью. Молчал, вспоминая все, что ему было известно. И рейс Коли два года назад в Среднюю Азию. И его арест. И его освобождение. И его загулы. и его новенький «БМВ», цена которого была явно душе той, которую он назвал своему патрону. Колесов достал карты, к которым он пристрастился уже давно и которые помогали ему успокаивать нервы, и начал раскладывать пасьянс. Потом, словно вспомнив о Родионе, поднял голову.
— Что? — спросил он.
— Ничего, — испуганно ответил Родион, — а мне идти?
— Иди, иди, — нахмурился Колесов, — иди, Родион, и никому ничего не рассказывай. Ты меня слышишь? Языком не болтай.
— Да. — Родион никогда не видел шефа в таком состоянии. Тот словно потерял ориентацию, раскладывая свои карты. У него появился какой-то рассеянный взгляд, какой бывает у мужчины, впервые узнавшем об измене своей жены. Гнев и боль приходят потом, сначала бывает именно это чувство растерянности. Родион молча вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.
«Филя… — с холодной ненавистью подумал Колосов. — Это он мог заставить моего человека рассказать ему обо всем. Это он любит подсылать своих человечков везде и повсюду».
Именно Филя настоял на том, чтобы он сдал в прошлом году Жеребякина, своего компаньона и помощника, которого застрелили в кабинете Колесова, куда он явился на встречу.
В Москве только Филя мог организовать подобную пакость. Этот человек искренне считал, то его люди должны быть повсюду. Он справедливо полагал, что обладание информацией есть самая большая власть, какая только может быть у человека. Колесов продолжал раскладывать пасьянс. Значит, Филя решил сыграть в свою игру. Он расставил свои фигуры, как на шахматной доске решив, что в нужный момент пожертвует таким слоном, как Колесов. Его пешки были и в отряде Высоченко, и у самого Колесова под боком. Только с этой девицей у него не получилось. Он послал туда двоих людей, а она оказалась более проворной, чем два его бандита.
Он подумал, что теперь Филя ему будет не нужен. Он сумел договориться с самим Хозяином, сумел все сделать как нужно. Самолет возьмут люди Хозяина, и даже если Колесову достанется только четверть суммы, то и тогда он может спокойно уехать из этой страны. А ведь они договаривались разделить все деньги пополам.
Колесов задумчиво перебирал карты. Теперь нужно решить, что делать с Филей. Он вспомнил, что Родион эти три дня собирал по всей Москве лучших боевиков. И крикнул что было силы:
— Родион!
Тот стоял за дверью, словно ожидая этого призыва, и сразу ворвался в комнату.
— Он тебя про поездку не спрашивал? — уточнил Колесов.
— Спрашивал, — выдохнул Родион.
— И ты сказал?
— Ничего не сказал. Вы же нам ничего не рассказали. Даже куда летали, не сказали. Зачем мне ему было врать?
— Да, — согласился Андрей Потапович, чувствуя, что задыхается. Помолчав немного, он неожиданно спросил, чуть скривив лицо от боли в сердце:
— Ты людей отбирал? Ну для этого… для… И вдруг схватился за сердце. Родион испуганно подскочил к нему, видя, как лицо Колесова постепенно становится пепельного цвета.
— Ничего, — оттолкнул его руку Колесов, — ничего, мне лучше.
Андрей Потапович достал таблетку валидола и положил под язык. Потом, чуть отдышавшись, спросил:
— Помнишь, кого мы отбирали?
— Конечно, помню.
— Можешь найти мне там одного человечка?
— Какого человечка? — спросил Родион, все еще не понимая, чего хочет его шеф.
