Пелла в бешенстве. Вот-вот он кинется на Абста. А тот невозмутим.
— Сядьте! — приказывает он. — Сядьте, вам говорю! Вот так. Знайте же: то, что вы и ваши люди уцелели в львовской кровавой бойне, это моя работа! Благодарности не жду — я втройне получу с вас. Вы нужны мне, Пелла. Нас заинтересовали ваши спуски на большие глубины с использованием обычных дыхательных приборов. Как вы это делаете? Я спас вам жизнь. И я хочу, чтобы мы стали друзьями.
— Для нас война окончена.
— Жаль, что вы так решили. Кстати, вы зря говорите за всех. Ведь и ваши товарищи — опытные водолазы?
Пленный молчит.
— Опытные, — продолжает Абст. — Каждый имеет по пятьсот и более спусков, а двое действовали в районе Гибралтара, где ими руководил Витторио Моккагата…[55] Но сейчас меня интересует не это. У нас тоже есть управляемые торпеды, и они, смею думать, не хуже итальянских. Меня занимает другое. В чем ваш секрет спусков на большие глубины?
Пленный молчит.
Абст касается рукой его колена.
— Послушайте, — мягко говорит он, — я давно испытываю чувство симпатии к великолепному спортсмену Джорджо Пелла. Движимый этим чувством, я спас ему жизнь. Знайте же, доверившись мне, все вы окажетесь в большом выигрыше…
— У вас выиграешь! — перебивает Бруно Гаррита. — Выиграла мышь, попавшись в кошачьи когти!
— Верьте, я могу заставить вас, — продолжает Абст. — Но куда лучше, если мы будем действовать рука об руку. — Он встает, оглядывает итальянцев. — Каждому из вас я предлагаю…
— Сперва накормите моих людей, — говорит Пелла. — Дайте им есть, вы, гуманист, не желающий нам зла!
— Прежде я хочу получить ответ.
Все происходит мгновенно: бросок лейтенанта Пелла с вытянутыми вперед скованными руками, неуловимое движение Абста, в результате которого кулаки пленного таранят воздух.
И вот итальянец на земле, а чуть в стороне все так же невозмутимо стоит Абст.
— Встаньте! — говорит он.
Пелла медленно поднимается. Он сильно ушибся, у него кровоточат руки, разбита скула.
— Однако вы упорны… — Абст задумчиво глядит на итальянца. — Ну, будь по-вашему. Вы просите накормить людей? Пусть так. Я думал столковаться с вами…
Встает Гаррита.
— Послушайте, вы! Ваши прохвосты сами жрали как свиньи, а нас кормили впроголодь. Так было вначале, и мы еще получали кое-какую еду. В последние два дня о нас вообще позабыли. У меня от голода урчит в брюхе, у ребят тоже. Они в таком состоянии, что не побрезговали бы, кажется, падалью вроде вашей персоны.
Гаррита в бешенстве. Вот-вот он повторит ошибку своего командира — со скованными руками ринется на Абста. А тот спокоен. Кажется, даже доволен, что так разъярил пленного.
— Что ж, вашему аппетиту можно позавидовать… — Абст оборачивается к Вальтеру. — Как дела на камбузе?
— Обед будет через два часа, шеф.
— Два часа — это долго. Наши гости не могут ждать. Как же быть?.. — Абст будто раздумывает. — Вот что, отправляйтесь и принесите консервов — четыре банки свинины с бобами и четыре больших сухаря. Для лейтенанта захватите что-нибудь поделикатнее. Скажем, кружку кофе из моего термоса и бисквиты — тоже из моего запаса. Вы поняли?
— Да, шеф.
— Консервы берите самые свежие — с зеленой этикеткой. Вам ясно?
— Ясно, шеф. — Радист переглянулся с Абстом. — Я все понял.
— Ну и отлично. А там поспеет обед. Идите! Конвоир исчезает в туннеле.
Абст оборачивается к итальянцам:
— Надеюсь, вы довольны?
— Просто счастливы! — сквозь зубы цедит Пелла. Проходит несколько минут.
И вот Вальтер возвращается. В руках у него поднос, на котором кружка кофе, стопка бисквитов и консервы — банки уже вскрыты, рядом с каждой лежат сухарь и ложка.
— Можно раздать, шеф?
— Конечно. — Абст широким жестом показывает на пленных.
Вальтер передает кофе с бисквитами лейтенанту, затем обходит его спутников.
Итальянцы разбирают консервы. Лейтенант Пелла ждет, поставив кружку на камень. И, только убедившись, что все получили порцию, делает первый глоток кофе.
А немцы наблюдают.
В круглых глазах Вальтера острое любопытство. Он подался вперед, вытянув шею, теребит воротник свитера. Глюк спокойнее: стоит, положив руки на автомат, и ждет.
Сидя на раскладном табурете, Абст постукивает пальцем по колену, будто отсчитывает секунды.
Сейчас это должно случиться. Но время бежит, и не происходит ничего необыкновенного. Люди жадно едят. Лейтенант, покончив с бисквитами, пьет кофе.
Вот Гаррита встал, направляется к нему, протягивает банку.
— Командир, — говорит он, — здесь совсем немного, возьмите, пожалуйста. Чертовски вкусно!
Вальтер делает непроизвольное движение — будто хочет вмешаться.
Абст отвечает ему едва заметным жестом, и радист остается на месте.
Пелла отказывается взять часть порции сержанта. Постояв, Гаррита возвращается на место и дожевывает последний кусок.
— Глюк, перепишите людей! — приказывает Абст.
— Да, шеф. — Рыжий достает блокнот, берет карандаш, поочередно опрашивает итальянцев и заносит в блокнот их имена и воинские звания.
Так проходит еще четверть часа.
И вот с четырьмя пленными что-то случилось. Еще недавно они то и дело наклонялись друг к другу, переговаривались, даже пересмеивались — экспансивность не оставляет южан ни при каких обстоятельствах. Теперь итальянцы будто дремлют с открытыми глазами.
Перемена, происшедшая с солдатами, не укрылась от их командира.
Сначала он только в недоумении. Но проходит время — и лейтенант уже в тревоге.
— Подойдите ко мне, сержант Гаррита! — зовет он.
Тот медленно оборачивается. По лицу его прошла тень — усилие мысли. Но через секунду лицо вновь неподвижно. Вздохнув, сержант принимает прежнюю позу.
— Гаррита! — повторяет командир.
Не получив ответа, подсаживается к сержанту.
— Что с вами? — волнуясь, спрашивает Пелла. — Заболели?
Гаррита молчит. Он как камень. Только серьга чуть подрагивает в ухе.
Пелла хватает его за плечи, трясет, заглядывает в глаза.
— Гаррита, — кричит он в страхе, — сержант Гаррита!..
Абст, наблюдавший за происходящим, ловит на себе растерянный взгляд лейтенанта, равнодушно отворачивается. Вот он зевнул, мельком взглянул на часы.
— Что же вы стоите, Глюк? — недовольно говорит он. — Ну-ка снимите браслеты с этих несчастных. Представляю, как они намучились… Боже, да бросьте к чертям свой автомат!
Рыжебородый широко ухмыляется, откладывает оружие, подходит к одному из пленников, бесцеремонно берет его за руку. Поворот ключа в замке наручников — и кисти итальянца свободны. Но он будто и не обрадовался: поднес руки к глазам, оглядел их и вновь опустил.
Щелчок — и браслеты раскрываются на руках другого пленного.
Вскоре раскованы все четверо.
Подобрав наручники, Глюк защелкивает их в одну общую цепь.
— Готово, шеф.
— Уведите людей.
— Да, шеф. — Глюк оборачивается к пленным: — Эй, вы, шагайте за мной!
И он направляется в туннель.
Итальянцы идут следом. Группу замыкает сержант Гаррита. Он несет связку наручников, которую швырнул ему конвоир.
— Отправляйтесь и вы, — обращается Абст к Вальтеру.
— Слушаю, шеф.
— Зашифруйте и передайте в эфир: «У меня все в порядке».
— Ясно.
Радист поднимает с земли автомат, оставленный Глюком, и тоже скрывается в туннеле.
Теперь Абст наедине с офицером. Не глядя на пленника, он прохаживается по площадке, задумчиво созерцает лагуну. Затем, решив, что время для разговора настало, подходит к итальянцу и принимает свою любимую позу: руки в карманах штанов, широко расставленные ноги.
— Ну что вы скажете, дорогой Джорджо Пелла? Как вам нравится у меня, каковы впечатления? Надеюсь, вы кое-что поняли?
— Освободите мне руки, — тихо говорит итальянец.
— Охотно!
Абст ловко отщелкивает браслеты, швыряет их в сторону, затем осторожно растирает пальцами глубокие синие борозды на запястьях итальянца.
— Вот так… А теперь я приглашаю вас обедать. Мы вместе пообедаем и поговорим. Идемте!
За дверью шаги. Тяжелая, шаркающая походка.
Карцов прислушивается.
— Глюк? — Он вопросительно смотрит на Ришер.
— Другой. Вальтер.
— Знаю: радист?
— Он и радист, и управляет краном, и обслуживает электростанцию.
— Кстати, о станции. Энергии расходуется много: освещение, камбуз, зарядка аккумуляторов торпед, подводных буксировщиков… Что это за станция? Мотор крутит динамо? Но его не слышно. И откуда берется горючее?
— Мотора нет. Прилив и отлив вращают турбины с генератором, а тот заряжает аккумуляторы. Так мне объяснил Абст.
