— Ничего, я понятливый.
Он не привык кому-нибудь доверяться. Он привык все делать сам.
Итогом учебы явилась отставка двух его, непонятно чем занимавшихся, помощников. Один из которых оказался зятем командующего округом.
Который тут же вызвал не в меру ретивого зама на ковер.
— Ты что это творишь? Кто тебе позволял разбрасываться кадрами?!
— Вам нужен тыл или дырка от бублика? — спросил генерал Крашенинников.
— Что, все так плохо?
— Хуже, чем вы думаете. С таким тылом не то что Отечественную войну, в футбол не выиграть!
Командующий был фронтовиком и не очень любил лизоблюда зятя.
— Ладно, поступай как считаешь нужным, — махнул он рукой.
Потом командующего перевели в Москву. И он, как водится, потащил за собой своих людей. В том числе потащил зама по тылу, без которого был как без рук. Это великих стратегов в армии — пруд пруди, а толкового хозяйственника — днем с огнем не сыщешь!..
Должность была та же — зам по тылу. Но тылом стала чуть не вся страна.
Генерал перестал заглядывать в дула автоматов, теперь генерал разносил в хвост и гриву забывших сдать отчет снабженцев. Но разносил, как если бы увидел в оружейном стволе живых слизней.
Служба шла гладко, звания присваивали в срок… И пора было уже думать о пенсии и садовом участке в пригородах Москвы…
Но в конце восьмидесятых жизнь резко изменилась.
У генерала.
Потому что у всей страны…
На этот раз все было очень скромно и достойно. На этот раз олигархи приехали не на позолоченных «Роллс-Ройсах» и серебристых «Линкольнах», а на скромных «шестисотых» «Мерседесах». Пускать золотую пыль в глаза было некому, так как собирались в узком кругу. В кругу избранных.
Машины заезжали с улицы в подземный, на полета мест, гараж дачи главы консорциума «Сибнефтепродукт», к ним бросалась вышколенная прислуга, с полупоклоном открывавшая дверцы и смахивавшая с пиджаков пылинки.
Олигархи поднялись по мраморным ступенькам на первый этаж, где возле зимнего сада их встречал хозяин дома.
— Приветствую!..
Кого я вижу!..
Рад, очень рад!..
За каждым из гостей, нависая над плечами, двигались огромные, приседающие в. проемах дверей телохранители.
Быстрые официанты разносили подносы с напитками. Камерный оркестр известных всему миру виртуозов играл что-то из Шуфутинского, Штук двадцать фотомоделей с вырезами от пупа до крестца, ослепительно улыбаясь, фланировали среди гостей. В огромных, расставленных среди пальм клетках орали попугаи, в аквариумах плавали крокодилы, из террариумов за собравшимися внимательно наблюдали черные, неподвижные глаза рептилий.
Все было очень мило, по-домашнему, без обычного выпендрежа.
После небольшого, тысяч на пятьдесят долларов, фуршета хозяин дома пригласил гостей в кабинет. На этот раз одних пригласил — без моделей, охраны и прочих сопровождающих лиц. Для серьезного разговора пригласил.
— Прошу.
Оркестр умолк, официанты ушли. Оставленные за дверью телохранители, стоя парами, спиной друг к другу, доброжелательно посматривали по сторонам, не вынимая рук из карманов. Их дело было маленькое — ждать и, если понадобится, стрелять.
Хозяин дома не стал ходить вокруг да около.
— Вам не кажется, что в последнее время нам стало жить труднее? Все труднее и труднее? — спросил он. Все согласились.
— Что есть, то есть. Новый хозяин не оправдал надежд, Стелил мягко, а спать — бока болят. Твердовато спать.
— Новый всегда хуже старого, потому что голодный…
— Ему деньги нужны народу глотки заткнуть. Колбасой. Чтобы они вместо колбасы его не сожрали. Вот он и старается. За чужой счет. За наш счет…
— Налоговики вконец оборзели. Шуруют в чужих карманах, как… У меня четыре счета арестовали.
— Скажи спасибо, что только счета.
— Кому сказать?
— Ему. Нынче ведь как — просят зайти на минутку ответить на пару вопросов, а там задерживают… лет на пяток с конфискацией. Наручники надевают, в «воронок» — и в Лефортово. Просто какой-то тридцать седьмой.
— Беспредел.
— Мотать отсюда надо.
— Куда?
— Туда.
— А фонды? Он, может, того и добивается, чтобы все умотали. Сами умотали, а бабки ему скинули.
— Может, и этого, только шкура дороже!
— Да, надо что-то делать. Пока с нами не сделали… И все посмотрели на хозяина дома. Следующее слово было за ним. Он всех здесь собрал, а теперь молчит. Хочется надеяться — не для того молчит, чтобы другие говорили? Хотя теперь ни на кого положиться нельзя.
Глава консорциума «Сибнефтепродукт» затушил сигару.
— Я согласен, что менты поднимают голову и что не сами поднимают, а по наводке сверху. По наводке хозяина. Все удовлетворенно кивнули.
— Но менты не самая большая наша проблема. Менты — мелкие шапки. Кто громко лает — кусает не больно.
Присутствующие насторожились. Кажется, разговор пошел по существу.
— Хочу напомнить, что, когда мы собирались, здесь в прошлый раз, нас было больше…
Глава консорциума «Сибнефтепродукт» многозначительно посмотрел на пустое кресло. И все посмотрели на пустое кресло, на которое никто не сел. Из дурацкого суеверия, из-за опасения разделить судьбу того, кто сидел на нем раньше. Не далее как полгода назад. А теперь вот не сидит, теперь лежит в импортном лакированном гробу в сырой земле с маленькой аккуратной дырочкой в черепе-
Н-да…
— На него наехала не милиция и не налоговики. Наехали совсем другие. На первого — на него… — Глава консорциума «Сибнефтепродукт» выдержал длинную паузу. — Теперь на меня.
Ах вот оно в чем дело…
Все заметно поскучнели. Если собираться в таком составе по каждому случившемуся наезду, то расставаться не придется. Нет, так не пойдет… Каждый умирает в одиночку, спасается в одиночку и капиталы спасает в одиночку. Всегда так было и так будет. Это только пролетарий всех стран мечтали объединиться, потому что, кроме единственных портков и мозолей, ничего не имели. А они имеют…
И каждый из присутствующих, изобразив на лице приличествующее моменту сочувственное выражение, быстро прикинул, какие дивиденды можно поиметь с безвременной кончины хозяина дома, если не ждать, когда его прихлопнут, а начинать действовать теперь.
Так стая волков начинает коситься на подвернувшего лапу собрата и вдруг разом набрасывается на него и раздирает в куски, набивая горячим мясом желудки. И эти тоже, стали присматриваться, принюхиваться, стали выбирать, куда вонзить клыки.
И хозяин дома сразу это понял, потому что был таким же, как они, — хищником и падалыциком. Но только он не собирался подставляться стае. Не для того он пригласил их к себе. Он собирался выжить с помощью стаи. И за счет стаи.
И глава консорциума «Сибнефтепродукт» жестко обозначил свою позицию.
— Я бы не стал собирать вас здесь, если бы это касалось только меня, — сказал он. — Со своими проблемами о я привык справляться сам. Но это не только моя проблема, это общая проблема. Всех нас.
Никто не спросил — почему, но все подумали — почему? И получили ответ на незаданный вопрос.
— Потому что это не просто наезд, это очень серьезный наезд. Самый серьезный из всех, какие были…
Когда на главу консорциума «Сибнефтепродукт» вышли с предложением продать акции нескольких подконтрольных ему предприятий, он не воспринял это серьезно.
— Сколько? — автоматически переспросил он, не сумев быстро переключиться.
— Пятьдесят один процент, — ответил неизвестный. Глава консорциума расхохотался. В голос расхохотался. Это было действительно смешно — пятьдесят один процент… То есть все! Ну хохмачи…
— Это ты, что ли, Сева, дурака валяешь? — весело спросил он.
— Никто никого не валяет, — спокойно ответил голос. — Это не шутка, это предложение. Деловое предложение.
Идиоты какие-то.
Он послал шутников подальше. Матом послал. И приказал поменять ему прямой номер.
Через час он имел новый номер и кучу текущих проблем, не оставляющих места для размышлений по поводу телефонных хулиганов.
Это лишь кажется, что богатые люди только и делают, что ничего не делают, озабоченные единственно тем, как потратить свои миллиарды. На самом деле все обстоит строго наоборот — ничего не делают те, у кого ничего нет: терять им нечего, времени у них немерено — живи в полное свое удовольствие. А богатому человеку приходится крутиться как белке в колесе, чтобы свои капиталы сохранить и приумножить.
В четвертой литейке снова встала печь, куда-то запропастился транспорт с сырьем, шедший из Таганрога, на Самарский филиал наехала местная братва, почикав кого-то из охраны, в Тюмени наложен арест на счета… И на все эти и на десятки других не менее значимых событий надо реагировать сейчас, немедленно. Какой тут к черту может быть отдых!..
