— Не убивайте меня!
Руди, как оказалось, играл с ним до конца, и в этой игре главным козырем были деньги. Рехан соблюдал условия до тех пор, пока Петро не открыл сейф. Увидя деньги, фашист решил идти ва-банк. Теперь марки все равно принадлежали бы ему, а пленка со снимками секретных документов не только оправдывала бы выстрел, но и принесла бы повышение по службе. Почему он оказался на квартире у Кремера? Пустяки, всегда можно придумать какую-нибудь правдоподобную историю.
Все было продумано, но Руди не знал, что в квартире Кремера есть еще кто-то. Галкин проснулся, когда Петро привел домой адъютанта. Заглянув в комнату, Федько увидел, как гость вытащил пистолет, и успел броситься на Рехана.
Руди продолжал стоять на коленях. Петро раздумывал, что же делать? Неожиданно его осенила счастливая мысль.
— Садитесь, — подтолкнул Рехана к столу. — Пишите…
Тот послушно взялся за ручку.
— Расписка, — продиктовал Петро. — “Я, Рудольф Рехан, получил от советского разведчика Карла Кремера сто тысяч марок за то, что помог ему…”
Рехан бросил ручку.
— Я не буду этого писать!
Петро поднял пистолет и сказал:
— Мы поменялись ролями, Руди! Я буду считать до трех…
Рехан до крови закусил губу и покорно сказал:
— Диктуйте…
— На чем мы остановились? Ага… “помог ему выкрасть из сейфа губернатора и сфотографировать секретные карты, схемы укрепленного района и другие важные документы…”
Закончив диктовать, Петро приказал:
— Теперь перепишите эту расписку.
Рехан снова послушно выполнил приказ. Петро объяснил:
— Один экземпляр будет у меня, второй — у моих друзей. Если только вы выдадите меня, этот документ в тот же день получит СД.
— А деньги? — осторожно спросил Рехан.
— Не думайте, что мы вылеплены из одного теста… — Петро достал из сейфа несколько пачек и швырнул их гестаповцу.
Рехан быстрым движением пододвинул их к себе. Считал, беззвучно шевеля губами. Спрятав деньги, он жалобно поглядел на Петра.
Тот понял его.
— Надбавки не будет, Руди, — сказал насмешливо. — Вы не заслужили ее.
Адъютант состроил жалобную рожу, явно собираясь канючить, но, увидев злой блеск в глазах Федька, попятился к дверям.
Сейчас, вспоминая поведение Рехана, Петро брезгливо усмехнулся.
В окно он увидел милую фигурку Катруси и решил выйти навстречу ей, но в передней его задержал телефонный звонок. Схватив трубку, сердито буркнул:
— Слушаю…
Звонил Фостяк. Он не назвал себя, но Петро узнал его по голосу.
— Только что заходил к нам вуйко, — говорил он, явно волнуясь. — В сопровождении нескольких незнакомых…
— Каких незнакомых? — не понял Петро.
— Вы же знаете, вуйко избегает знакомств, — сказал Фостяк. — На этот раз не удалось… Неужели не понимаете? Они увязались за ним с самого утра.
— А-а… — ужаснулся Петро.
— Вы слушаете меня? — продолжал Фостяк. — Вуйко передал вам привет и сказал, что вряд ли сможет встретиться с вами… Понятно?
— Да… — едва вымолвил Петро. — Но как это все произошло?
— Вуйко и сам не знает. Кстати, он советовал вам отдохнуть… в обществе приятной девушки… Я на вашем месте сразу же покончил бы с делами и поехал куда-нибудь на село. Когда еще подвернется такая возможность? Вы понимаете меня?
— Я все понял… Вуйко не ошибся?
— Вы же знаете, он никогда не ошибается.
— Знаю…
— Счастливого вам отдыха! Я звоню из автомата. До свидания…
Петро бросил трубку. Что делать?
Быстро сбежал по лестнице и застал Катрусю возле машины. Галкин улыбается ей — черт, нашел время любезничать, когда за Зарембой идут по следам!..
Видно, Катруся что-то прочитала на лице Петра. Его тревога передалась ей. Она бросилась к нему. Петро оглянулся вокруг — улица пустая, лишь внизу, около почтамта, несколько прохожих.
— Скорее! — бросил он.
Ни о чем не спрашивая, Федько завел мотор.
“Мерседес” миновал несколько крутых закоулков, пересек широкую улицу, объехал парк. Позади — никого. Петро велел остановить машину в глухом тупичке за сквером.
Только теперь Катруся нарушила молчание:
— Что случилось?
— Гестапо напало на след Евгена Степановича!
— Не может быть! — воскликнула девушка. — Откуда ты знаешь?
— Только что звонил Фостяк. Евген Степанович заходил в магазин уже с гестаповским “хвостом”.
— Мастерская! — вскрикнула Катруся. — Я была там только позавчера…
— Возможно, кто-то следил и за тобой, — высказал предположение Галкин.
— Я ничего подозрительного не заметила. Хотя… — задумалась девушка.
— Если бы они заметили тебя в мастерской, — возразил Петро, — то в тот же день установили бы, кто ты. В гестапо знают, что ты моя невеста. Стало быть, уже позавчера они должны были следить за мной, но не сделали этого.
— Ты уверен? — спросил Галкин.
— Абсолютно! — сказал Петро. — Иначе СД и близко не подпустило бы меня вчера вечером к дому губернатора.
— Почему именно вчера? — не поняла Катруся.
— Вчера там состоялся военный совет… Ночью мне удалось сфотографировать секретные документы…
— Сфотографировал?! — не поверила сразу Катруся. — Как же это тебе удалось?!
— Не о том теперь речь, — бросил Петро и принялся размышлять вслух. — Выходит, гестапо наткнулось на след Зарембы случайно. Евген Степанович первый, кто попал в мышеловку.
— Бедный Евген Степанович… — неожиданно зарыдала Катруся.
— Цыц! — Петро так крикнул, что девушка вздрогнула. Но Кирилюк уже опомнился. — Прости, — извинился, — я совсем расклеился. Нервы уже не выдерживают…
— Ты в самом деле полагаешь, что гестаповцы случайно наткнулись на мастерскую? — спросил Галкин.
— Хотелось бы так думать, — ответил Петро.
Катруся овладела собой. Выпрямилась на сиденье и спросила:
— Фотоснимки должны попасть к нашим. Так я поняла?
— Да! — ответил Петро. — И как можно скорее. Кассету. необходимо доставить Дорошенко, чтобы он вызвал за нею самолет.
Галкин похлопал по баранке.
— К чему столько слов? Ведь пока за нами никто не следит.
— Могут задержать на контрольном пункте…
— Постойте!.. — встрепенулась Катруся. — А если сделать так?.. Поезжайте одни и ждите меня на шоссе за контрольным пунктом. Кассету же отдайте мне, я с ней выберусь из города.
— Верно! — обрадовался Галкин. — Если нас и задержат, ты доберешься До отряда сама.
— Другого выхода нет, — согласился Петро. — Мы будем ждать тебя на втором километре. Если же… — не договорил, увидев слезы в глазах Катруси.
— Не надо… — Петро обнял девушку. — Все обойдется.
Галкин вздохнул и отвернулся.
— Не надо, — повторил Петро. — Мы будем ждать тебя.
Катруся подняла заплаканное лицо.
Петро наклонился и поцеловал ее глаза. Почувствовал на губах соленый привкус, это совсем растрогало его, и он прижал к себе девушку.
Катруся затихла, боясь шевельнуться. Галкин запустил мотор, машина задрожала.
Катруся вздохнула, отодвинулась от Петра. Достала зеркальце, быстро присыпала пудрой следы слез на щеках. Запрятала в сумочку кассету с пленкой и выскользнула из машины.
— Будьте счастливы! — сказала, она — и, не оборачиваясь, поспешно ушла.
Петро следил за девушкой, пока тонкая ее фигурка не скрылась за углом.
Когда гауптман на контрольном пункте, проверив документы Галкина, потребовал паспорт у Петра, тот едва не потянулся за пистолетом, но в последнее мгновенье овладел собой и, непринужденно улыбнувшись, подал офицеру документ.
Гауптман козырнул, и они тронулись. На втором километре съехали с дороги в кусты. Петро лег в тени под дикой грушей. Но кто же мог знать, что все так благополучно кончится?
Галкин сидел, опершись на ствол молодого дубка, и насвистывал лишь ему одному знакомую мелодию,
— Оставь! — раздраженно бросил Петро.
— Почему? — обиделся Федько. — Нервы?..
Петро не ответил. Припал лицом к земле, вдыхая терпкий аромат.
“А вдруг Катрусю задержали?” Эта мысль ожгла его. Он вскочил и тревожно осмотрелся вокруг.
— Еще рано… — понял его состояние Федько. — Пешком она будет добираться сюда не меньше часа.
Петро закурил, нервно покусывая сигарету. Ни лежать, ни сидеть больше не мог. Метался между густыми кустами, задевая ветки.
И все же первым заметил девушку Галкин. Катруся шла тропинкой по другую сторону шоссе, срывая по дороге цветы, — в руках у нее был букетик.
Федько тихонько свистнул. Катруся перебежала шоссе. Стояла возле машины, раскрасневшаяся, взволнованная, с букетом бело-желтых ромашек в руке. Она казалась Петру такой красивой, красивее которой никогда не было и не будет на свете.
Через час съехали с шоссе и несколько километров петляли лесной дорогой. На поляне подожгли машину, а сами, захватив рацию, пошли через лес дорогой, известной лишь одному Галкину. Еще до сумерек он привел их в район расположения отряда.
