«Никто» — это 007.
Эм взглянул на часы, когда-то принадлежавшие его сыну, солдату Полка королевских фузилеров. Заседание возобновится через полчаса. Он смертельно устал, а завтра, в пятницу, предстоит еще одна длиннющая сессия, потом тоскливый ужин и речь министра внутренних дел.
Сэр Эндрю заметил красноречивый взгляд, брошенный собеседником на видавший виды хронометр.
— Короче говоря, Майлз, в ОКР пришли к выводу, что Северан Хайдт и вся история с Южной Африкой — просто ложный след. Возможно, он как-то и связан с «Инцидентом-20», но ключевой роли не играет. В «Пятерке» и «Шестерке» полагают, что настоящая игра ведется в Афганистане и именно там последует нападение на военную базу, какую-то из гуманитарных миссий или гражданский объект.
Еще бы. Кабульская авантюра унесла слишком много жизней, ее стоимость исчисляется уже миллиардами фунтов. Чем больше жути удастся раскопать, тем легче оправдать войну. Эм отдавал себе в этом отчет с самого начала расследования по «Инциденту-20».
— Итак, Бонд…
— Да, Бонд великолепен, — перебил Брикстон, разглядывая шоколадное печенье, которое Эм безрезультатно просил не приносить к чаю.
Сэр Эндрю нахмурился.
— Но он, в сущности, ничего не добился, — продолжал Брикстон. — Разумеется, если не появилось новых, ранее неизвестных фактов…
Эм молчал, не сводя с собеседников холодного взгляда.
— Бонд — непревзойденный мастер, не спорю, — вступил сэр Эндрю. — Поэтому есть мысль перебросить его в Кабул. Срочно. Направить в горячую зону и выделить с полдюжины лучших ребят из «Шестерки». С ЦРУ тоже поделимся информацией. Нам одним все лавры и не нужны.
«И отвечать одним, если что, тоже не хочется», — подумал Эм.
— Это логично. Бонд ведь бывал в Афганистане, — добавил Брикстон.
Эм возразил:
— «Инцидент-20» ожидается завтра. Перелет в Афганистан займет всю ночь. Как он успеет там что-то предотвратить?
— Есть мысль… — Сэр Эндрю осекся — видимо, понял, что употребляет эту бессмысленную словесную конструкцию второй раз подряд. — Мы не уверены, что нападение вообще можно предотвратить.
Повисла неприятная пауза.
— Мы предлагаем вашему агенту возглавить команду, которая займется анализом последствий. Пусть точно установят, кто за этим стоит. Предложат ответные меры. Бонд может даже возглавить оперативную группу.
Эм, разумеется, понимал, что происходит: «Два Ронни» предлагают ГМП «сохранить лицо». Пусть ты безупречен в девяноста пяти процентах случаев — стоит один раз крупно проколоться, и в понедельник с утра объявят, что твою организацию распустили или, того хуже, перепрофилировали в отдел проверки данных.
ГМП и так балансировала над пропастью, поскольку очень многие возражали против существования «Группы 00». Неудача с «Инцидентом-20» поставит под вопрос само ее существование. Незамедлительно перебросив Бонда в Афганистан, ГМП хотя бы получит своего представителя в центре событий, даже если тот прибудет слишком поздно.
— Ваша позиция ясна, джентльмены, — спокойно произнес Эм. — Мне надо сделать несколько звонков.
Брикстон просиял улыбкой, однако его спутник еще не закончил. Очевидно, следующий разговор состоится уже на Даунинг-стрит, 10,[28] — на это, среди прочего, указывала и необыкновенная настойчивость сэра Эндрю.
— Бонд будет работать в команде?
Скрытый смысл вопроса был очевиден: если агент 007, в нарушение приказа Эм, останется в Южной Африке, то на покровительство сэра Эндрю сам Бонд, Эм и ГМП могут больше не рассчитывать.
Хитрость в том, что когда агенту вроде 007 дается карт-бланш, он обязан действовать независимо, а значит, в определенных случаях, не работать ни в какой команде. Тут уж одно из двух, подумал Эм.
— Повторяю, мне нужно позвонить.
— Хорошо. Тогда нам пора.
Оба вышли, а Эм поднялся на балкон, где стоял вооруженный автоматом боец из подразделения охраны полиции Лондона. Разглядев проникшего на вверенную ему территорию, полицейский кивнул и продолжил изучать улицу.
— Все спокойно?
— Да, сэр.
Эм отошел на другой край балкона, раскурил сигару и глубоко затянулся. В тридцати футах под его ногами царило зловещее спокойствие. Улицу перекрыли не обычными металлическими барьерами вроде тех, что у здания парламента, а четырехфутовыми бетонными блоками — через такие и машина на полном ходу не прорвется. По тротуарам прохаживались вооруженные патрули, а кое-где на крышах соседних домов виднелись снайперы.
Эм бросил рассеянный взгляд на Ричмонд-Террас в сторону набережной, затем достал телефон и вызвал Манипенни. Та ответила после первого гудка:
— Да, сэр?
— Мне нужно поговорить с начальником штаба.
— Он спустился в столовую. Сейчас соединю.
Приглядевшись, Эм хрипло усмехнулся. На перекрестке, у заграждения, стоял большой грузовик, и несколько человек в комбинезонах «Грин уэй энтерпрайзис» таскали туда-сюда контейнеры. Он вдруг понял, что уже несколько минут смотрит прямо на мусорщиков, не замечая их. Настоящие невидимки.
— Таннер на связи, сэр.
Эм тут же забыл о мусорщиках, вынул изо рта сигару и спокойно произнес:
— Билл, поговорим об агенте ноль-ноль-семь.
Повинуясь указаниям навигатора, Бонд миновал деловые и жилые кварталы в центре Кейптауна и оказался у подножия Сигнальной горы, где на узких булыжных улочках теснились ярко-синие, розовые, красные и желтые домики. Район немного напоминал карибские деревушки, правда, здесь часто можно было заметить аккуратные арабские орнаменты. Мимо проплыла уютная мечеть.
На часах было шесть тридцать, за окном — прохладный вечер четверга. Бонд ехал домой к Бхеке Йордан.
«Друг или враг…»
Он еще попетлял по горбатым переулкам и остановился у нужного дома. Йордан ждала в дверях и приветствовала его сухим кивком. Вместо формы на ней были синие джинсы и обтягивающий бордовый кардиган. От свежевымытых смоляных волос шел густой аромат сирени.
— Какой интересный район, — заговорил Бонд. — Здесь очень мило.
— Называется Бо-Каап. Раньше тут селились нищие эмигранты из Малайзии — в основном мусульмане. Мы… ну, я и еще кое-кто переехали сюда довольно давно. Тогда здесь жили бедно, а теперь — престижный район. Раньше везде стояли велосипеды, теперь — «тойоты», а скоро появятся «мерседесы»… Уж лучше бы было по-старому. Впрочем, здесь мой дом. К тому же сестры неподалеку — ведь угого живет у нас по очереди.
— Угого?
— Бабушка. Мама нашей мамы. Мои родители живут на востоке — в Питермарицбурге, в провинции Квазулу-Наталь.
Бонд вспомнил старую карту на стене ее кабинета.
— Мы ухаживаем за угого. Такой у зулусов обычай.
В дом она Бонда не пригласила, так что он рассказал о поездке на завод «Грин уэй» прямо на крыльце. Он протянул Йордан ингалятор:
— Эту пленку нужно проявить. Восьмимиллиметровая, светочувствительность тысяча двести. Справитесь?
— Почему вы не попросите своего дружка из МИ-6? — язвительно поинтересовалась она.
Бонд не собирался защищать Лэмба.
— Он опустошил мой мини-бар на две сотни рандов, а тут нужен человек с ясной головой. Проявка пленки — хитрое дело.
— Хорошо, займусь.
— Сегодня вечером прилетают какие-то партнеры Хайдта. Завтра утром они встречаются в офисе «Грин уэй». — Бонд припомнил точные слова Данна. — Прибывают около семи. Сможете выяснить, кто такие?
— Вы знаете рейсы?
— Нет, но их будет встречать Данн.
— Организуем наблюдение. Квалене справится. Он хоть и шутник, но отличный полицейский.
Да, отличный полицейский. Умеет держать язык за зубами.
Из дома донесся женский голос.
— Ize balulekile, — ответила Йордан.
Последовал короткий обмен репликами на зулу. На лице капитана не дрогнул ни один мускул.
— Вы не откажетесь зайти? Угого хочет убедиться, что вы не бандит. Я уже объяснила, но она все равно беспокоится.
Бонд проследовал за ней в чистенькую, мило обставленную квартирку с плакатами, коврами и фотографиями на стенах. Пожилая женщина, к которой обращалась Йордан, сидела за большим столом, накрытым на двоих, — Бонд оторвал их от ужина. Старушка выглядела очень хрупкой, и Бонд сразу узнал это лицо: оно смотрело с фотографий в кабинете Йордан. На угого было просторное оранжево-коричневое платье, седые волосы коротко пострижены. Она попыталась встать.
— Нет-нет, не нужно, — торопливо сказал Бонд.
Она все равно поднялась и, горбясь, прошаркала вперед, чтобы пожать гостю руку. Ладонь у нее оказалась крепкая и сухая.
— А, англичанин, про которого рассказывала Бхека… Не такой уж вы и ужасный.
Йордан бросила на бабушку испепеляющий взгляд.
— Меня зовут Мбали, — представилась старушка.
