Ракитин был готов поспорить с начальством в вопросе о том, всегда ли ситуация оставалась под контролем. На бандитской «стрелке» под Питером не только Шершнев и его опертивники, но и он сам рисковал жизнью. И рисковали настолько, что были на волосок от гибели. Впрочем, спорить с руководством по этому вопросу Иван благоразумно не стал. Он прекрасно понимал, что начальство не могло тогда отдать приказ о захвате всех участников «стрелки» спецназом. Это могло привести к срыву всей операции. А его самого направили на бандитскую разборку, чтобы попытаться упредить заигравшегося Шершнева.
— Итак, было принято решение не мешать китайцам и кавказцам разобраться между собой на «стрелке». Мы были заинтересованы в том, чтобы дать Ладе возможность развернуться в Питере и выполнить планы по похищению Клопина и оборудования его лаборатории. Но фэнгуновцев мы явно недооценили, — развел руками генерал Мягков.
— Да, по каким каналам им удалось протащить в Россию суперсовременный пулемет австралийского производства — нам еще предстоит выяснить, — добавил Кондрат Тимофеевич. — Скорее всего, его раздобыли представители многочисленной китайской диаспоры в Австралии, а потом переправили в Россию через Дальний Восток.
— Так или иначе, но результат бандитских разборок оказался для нас полной неожиданностью, — продолжил Мягков. — А дальше ситуация и вовсе вышла из-под контроля. Мы собирались сами устроить Ладе побег, но она нас опередила. Использовала для нейтрализации охранявших ее спецназовцев баллончик с газом на основе фентанила и уколы с кетамином, в общем, весь арсенал, который прихватила с собой из тайника.
— А как она сама этим газом не отравилась? — спросил Ракитин.
Кондрат Тимофеевич тут же разъяснил «для особо сообразительных», что Хатор, дабы не отключиться, вколола себе антидот на основе налоксона. И врачи, чтобы привести потом пострадавших в чувство, тоже подобный препарат использовали.
— Затем она вывела из строя систему видеонаблюдения на конспиративной квартире, и даже оставила отпечатки пальцев Вонг, чтобы полностью инсценировать свое похищение китайцами. Но, как говорится, за что боролась — на то и напоролась. Из-за того что у нее были точно такие же отпечатки, как у Мадам, она и «запалилась». Когда ей китайцы делали операцию, они на всякий случай вшили ей еще и микрочипы-метки. Каждый раз, когда она попадала в зону действия сети «Wi Fi», эти чипы через Интернет сообщали о ее местонахождении фэнгуновцам. Это нам их главный китайский хакер сообщил, когда мы его повязали в фэнгуновском центре в Усть-Ижоре. Именно так они первый раз «засекли» Ладу, когда она передавала сообщение на сервер ФСБ о теплоходе. И таким же образом они поймали ее в интернет-кафе, откуда она связывалась с кавказскими боевиками, передавая им инструкции.
— То есть фэнгуновцы вычислили ее местонахождение по Интернету и захватили прямо в кафе за столь непродолжительное время? — удивился Ракитин.
— Совершенно верно, им хватило на все про все менее получаса, — кивнул Мягков. — Но мы тоже сумели перехватить это сообщение, благо шифр был простейшим. И стало понятно, что кровопролитие не планируется. Своим кавказским и украинским подручным Лада приказала использовать для нейтрализации охраны все тот же газ на основе фентанила и уколы с кетамином. Все это должно было навести нашу контрразведку на ложный китайский след. Сама же Хатор попала в плен к фэнгуновцам отнюдь не понарошку. И если бы вы плохо отработали операцию по освобождению заложников, она непременно была бы убита.
— То есть мы с Шершневым рисковали жизнями, чтобы спасти нескольких преступников, — бесстрастно констатировал Ракитин.
— Вы спасали жизнь нескольким ценным свидетелям, одного из которых, кстати, не уберегли.
Кондрат Тимофеевич сохранял сдержанность, и только стальная змейка, промелькнувшая у него в глазах, указывала на то, что ему очень не нравится, когда подчиненные вставляют подобные замечания, даже если разговор идет в неформальной обстановке и «по душам».
— В результате вашей работы на территории России будет прекращена деятельность одной из опаснейших тоталитарных сект, — пояснил Мягков. — Этот результат хотя и не имеет прямого отношения к операции «Улей», но заслуживает высокой награды. Я уже подготовил соответствующие представления.
— Служу Отечеству! — без особого энтузиазма в голосе ответил Ракитин.
* * *
Посреди секс-шопа стоял популярный ведущий «Трагеди клаб» Жорик Моська Снежков. В правой руке он держал надувную куклу. Кукла смотрела на него широко раскрыв рот и выпучив огромные голубые глаза. Она казалась напуганной, словно не знала, чем ее новый хозяин захочет заняться: оральным сексом или сплавом по горной реке. В правой руке Жорик сжимал имитатор мужского достоинства. Последний имел гигантский размер и цветом напоминал красный перец. Но заниматься Снежков собирался вовсе не тем, чем подумала глупая кукла, которую в соответствии с маркировкой звали Даша.
— Ты собираешься идти на выборы? — поинтересовался он у Даши.
— Нет, — пропищал он сам себе в ответ.
— А ты? — обратился ведущий к фаллоимитатору.
Тот с достоинством «кивнул» в ответ.
— Я тоже, я тоже хочу! — «запищала» кукла, признав свою ошибку.
— Нет, ты не пойдешь на выборы, — назидательным тоном констатировал Жорик, обращаясь к Даше.
Услышав это, фаллоимитатор затрясся от смеха.
— И ты тоже не пойдешь, — неожиданно разочаровал его Жорик.
— Это еще почему? — «возмутился» член.
— Потому, что ты резиновое изделие, и она тоже резиновое изделие, а они не голосуют, — продолжил разъяснение выборного законодательства Жорик…
В этот момент произошла смена плана рекламного ролика. Снежков предстал перед избирателями крупным планом. На этот раз его лицо было одухотворенно серьезным. — Не будь кондомом, проголосуй! — провозгласил он. Далее шла заставка в стиле рэп: «хочешь, голосуй сердцем, хочешь, голосуй перцем», — нараспев читали кукла Даша и «прикольный Перец».
Каха, правая рука Старого Бесо, выключил DVD-проигрыватель и расплылся в довольной улыбке. Ролик, который снимался у него на складе, ему понравился. Как понравилась и сумма, предложенная московскими политтехнологами за помощь в проведении сьемок. Конечно, размер отката в пятьдесят процентов от стоимости контракта несколько напрягал. Но если это пятьдесят процентов от ста тысяч евро, то почему бы и нет! Пускай ребята бабки моют, ему-то какое дело!
Каха в очередной раз убедился в том, что его идея открыть оптовый склад для снабжения продуктами секс-индустрии шопов по всей России была гениальной. «Это же эксклюзивная площадка, таких масштабов склада нигде в мире нет, — размышлял Каха, выстраивая в уме дальнейшие бизнес-планы. — У меня на складе есть все. А если подключить еще и телевизионную рекламу, то можно открыть и собственную сеть гипермаркетов». От этих мыслей у Кахи что-то поднималось, как в песне поется: «Не в трусах конечно, а в его душе».
— Долго я томился и страдал, — Каха притянул к себе лежавшую рядом на диване куклу Дашу, которую уже давно переименовал для себя в Сулико. В этот момент он почувствовал сильную вибрацию. К счастью, это был всего лишь мобильник. Звонил как раз тот самый московский имиджмейкер Потап, заказавший съемки ролика. Он обещал заехать сегодня со своими ребятами, забрать съемочное оборудование и расплатиться. «Хорошо, “папы” сейчас нет на месте, а то бы он опять на меня наехал», — подумал Каха.
Старый Бесо, придерживавшийся воровских традиций, не одобрял бизнес своего любимца. Особенно настороженно он отнесся к идее съемок клипа на базе, которую он использовал в качестве укрытия. Но Кахе удалось убедить «папу», что легальный бизнес — лучшее прикрытие, а, учитывая профиль предприятия Старого Бесо, на складе уж точно искать не будут.
— Автандил, пропусти этих ребят, они ко мне, — отдал Каха распоряжение охране на вахте. Он выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда ствол, повертел его в руках и вернул обратно. «Это лишнее, всего лишь бизнес», — подумал он, и вышел из кабинета, чтобы встретить гостей.
Сегодня на складе был выходной. Около стеллажей с коробками с упакованными «голландскими» и «французскими» игрушками дежурили только замершие автопогрузчики. Сначала Каха хотел дождаться визитеров здесь, но потом в нетерпении отправился им навстречу. Когда он проходил мимо стеллажей с лубрикантами, ему показалось, что со стороны бытовки, где обосновались бойцы его бригады, донеслись звуки ударов и криков. Каха набрал по мобильному пост охраны, но Автандил на этот раз не ответил.
Только сейчас владелец склада вдруг вспомнил, что Потап и его люди показались ему немного странными. Они были прикинуты как типичные телевизионщики — длинные волосы, модные свитера и джинсы. Но Кахе показалось, что эти ребята слишком крепко сбиты, чтобы быть креативщиками и политтехнологами. Тогда идея «срубить» пятьдесят пять штук по-легкому затуманила ему глаза, но сейчас Каха вспомнил и о том, что сам познакомил «политтехнологов» со звездой «Трагеди клаб» Жориком и сам нашел режиссера и оператора для съемки. А «политтехнологи» притащили только ящики с оборудованием. «Они же черта в ступе могли в этих ящиках пронести! — наконец дошло до Кахи. — Их ящики тогда практически не осматривали!»
