— А если кто-нибудь еще узнал о самолете? — оросил Дронго. — Вы исключаете такой вариант? По-моему, о самолете знают уже все, кто хотел узнать.
— Возможно, — согласился майор. — В таком случае мы попадем как раз на разборку между бандитами.
Оба автомобиля двинулись дальше. Было уже темно, когда они въехали в долину. Даже если они и не увидели бы сразу догорающий грузовик, то и тогда им было бы ясно, что здесь произошло ожесточенное сражение. Повсюду виднелись следы боя. Дронго задумчиво ходил по долине, пытаясь сложить из отдельных частей мозаики общую картину сражения. Очевидно, неизвестная группа пыталась остановить другую группу. Им удалось сжечь две машины, но защищавшиеся нанесли гораздо больший урон нападавшим. Если трупов оборонявшихся нигде не было видно, то тела нападавших были видны в разных частях поля. Их было не меньше десяти.
— Нужно быстрее уезжать отсюда, — посоветовал один из чеченских водителей. — По нашим обычаям трупы нельзя оставлять на земле. Утром за ними обязательно вернутся, чтобы похоронить. И те, кто за ними вернется, могут решить, что это мы убили их земляков и родных.
— Уезжаем, — согласился Дронго. — Здесь действительно нельзя оставаться, тем более что мы вряд ли что-либо узнаем, если задержимся здесь.
— Кажется, со стороны гор идет еще одна машина, — показал вдруг Керимов. — По-моему это джип.
— Нужно отсюда уходить, — снова сказал водитель.
— Подождите, — предложил Дронго, — там всего одна машина. Даже если в ней четверо-пятеро, то и тогда им будет трудно с нами справиться.
— Но они могут нас увидеть и решить, что это мы перебили их людей, — настаивал чеченец. — У нас до сих пор сохранились обычаи кровной мести. Если среди убитых есть чеченцы, все будут считать, что это мы их перестреляли.
— А если мы сбежим, они тем более решат, что мы виноваты, — возразил Дронго. — Посмотрите на трупы. Они начали остывать. А грузовик почти догорел.
Понятно, что мы не могли этого сделать. Мы ведь только сейчас подъехали.
Давайте подождем.
Примерно минут через двадцать к ним медленно подъехал джип «Гранд Чероки». В нем сидели двое. Один из них вышел из машины.
— Что здесь случилось? — спросил он по-русски. — Мы слышали стрельбу и видели, как горит грузовик.
— Кто вы такие? — в ответ крикнул Чумбуридзе. Стоявшие рядом с ним приготовили оружие.
— Мы из отряда МЧС, — спокойно ответив незнакомец, — кажется, мы заблудились.
— У вас есть документы?
— Конечно. Я могу показать. — Незнаком шагнул к ним, доставая документы.
Чумбуридзе тоже сделал несколько шагов навстречу. Когда они сошлись, он взял документы приехавшего и внимательно их просмотрел. Все было правильно.
Видимо, сидевшие в джипе просто сбились с курса и выехали к границе. Майор усе собирался вернуть документы неизвестному, когда увидел, как блеснул огонек в джипе. Сидевший за рулем закурил, и Чумбуридзе с изумлением рассмотрел его лицо.
У него дрогнула рука, но он заставил себя молча протянуть документы неизвестному. Сидевший в машине курил сигарету, глядя на Чумбуридзе. Майор смотрел на него и не знал, что ему делать. Он не мог поверить своим глазам, но понимал, что должен молчать. Чумбуридзе почему-то оглянулся на своих товарищей, которые стояли немного в стороне, готовые вмешаться в любой момент.
— Извините, — растерянно сказал майор, поворачиваясь к своей группе, — можете ехать.
Он вернулся к «Волге», тяжело дыша. Незнакомец с интересом оглядел поле боя и, забравшись в свой джип, кивнул на прощание остающимся. Джип медленно отъехал. Чумбуридзе закрыл глаза, еще раз тяжело вздохнул.
— Что случилось? — услышал он голос Дронго. Тот заметил, как странно повел себя Чумбуридзе, увидев лицо водителя, сидевшего за рулем джипа.
— Ничего, — ответил майор, — ничего. Он провел рукой по лицу, словно отгоняя видение. Увиденный им в машине человек был подполковником Цаповым. Он сразу узнал Костю Цапова. И если тот решил не подходить к его группе и не обнаруживать своего знакомства с ним, значит, так было нужно. Значит, он и был тем самым нелегалом, о встрече с которым предупреждал Максимов. Теперь нужно было решить что делать. Либо рискнуть, отправившись за Цаповым, что категорически запрещал Максимов либо повернуть обратно.
— Мы должны возвращаться, — неожиданно предложил майор, — и вылететь из Грозного.
— Возвращаться? — не поверил услышанному Дронго. — Но здесь был бой, кто-то явно прорывался дальше. Может быть, это как раз та самая группа, которую мы ищем.
— Может быть, — нахмурился Чумбуридзе, — но самолета здесь все равно нет.
— Значит, нужно ехать за ними, — показал Дронго в сторону уехавшего джипа.
— Нет, — резко возразил Чумбуридзе, — у нас была конкретная задача — узнать, мог ли самолет сесть в Чечне или разбиться где-нибудь поблизости. Раз мы уже знаем, что они прорываются с боями в Дагестан, значит, в Чечне самолета нет. Мы свою миссию выполнили, — дрогнувшим голосом сказал он.
— И вы вернетесь обратно? — тихо спросил Дронго.
— Да. — Чумбуридзе было стыдно, что он не мог объяснить своему собеседнику, почему принимает подобное решение, но срывать операцию МВД он не имел права. Максимов дал им всего два дня. Завтра они должны были покинуть Северный Кавказ, чтобы не препятствовать операции МВД. Чумбуридзе представлял, каких усилий стоило внедрить офицера-нелегала в преступную группу. Но Дронго не хотел верить услышанному.
— Что-то произошло, — уже уверенно сказал он — и вы не хотите мне говорить. Правильно?
— Ничего не произошло. Просто мы возвращаемся обратно.
— Хорошо, — кивнул Дронго, — мы с Исмаилом пересядем в «Жигули» и попросим одного из водителей доставить нас в Кызылюрт. А вы возвращайтесь обратно в Грозный. Только оставьте нам оружие. Вас устраивает такой вариант?
— Вы должны меня понять, — с отчаянием в голосе воскликнул Чумбуридзе, — у меня точный приказ! Я не могу, не имею права продолжать преследование.
— Я все понял, — тихо ответил Дронго. И еще тише добавил:
— Я действительно все понял, Георгий. Не волнуйтесь. Очевидно, вы знаете нечто такое, что мне знать не положено. Давайте прощаться. Я думаю, так будет правильно.
— Возвращайтесь с нами, — предложил Чумбуридзе.
— Вы же знаете, что я не могу, — вздохнул Дронго, — у меня обязательства не менее строгие, чем ваши. Я должен найти самолет, даже если он упал в середине Каспийского моря.
— Удачи вам, — поняв, что не сможет переубедить своего собеседника, протянул ему руку Чумбуридзе. Рукопожатие было крепким, мужским. Дронго посмотрел в глаза майору. Он начал понимать, что дело было в уехавшем джипе, после появления которого Чумбуридзе так резко изменил намерения. И он кивнул майору, понимая, что тот ничего не может ему сказать.
— Иногда мы зависим не только от себя, — сказал ему на прощание Чумбуридзе. И это было все, что он мог сказать.
Дронго и Исмаил пересели в «Жигули». Водитель, оглянувшись в последний раз на горевший грузовик, включил зажигание. Чумбуридзе долго смотрел вслед машине, пока наконец к нему не подошел один из его офицеров. Это был Эдуард Аракелов.
— Почему мы не, поехали вместе с ними? — спросил Аракелов.
— Потом расскажу, — ответил Чумбуридзе, поворачивая к машине. И вдруг сказал, обращаясь к офицеру:
— Неужели ты думаешь, что я просто так отпустил их одних? У нас был приказ, Эдик. Помнишь, что нам говорил Максимов?
Аракелов не ответил. Он не видел Цапова и не понимал истинных причин неожиданного поступка майора. Но он знал Георгия Чумбуридзе уже два года. И хорошо знал, что тот никогда не был трусом. А значит, истинные мотивы его нежелания следовать за Дронго были другими. И поэтому он тоже вернулся к машине, ничего больше не спрашивая. Через несколько минут «Волга» возвращалась к чеченской границе.
Имея двух раненых и всего пять человек, которые были в состоянии управлять машинами, они двинулись дальше. После боя стало ясно, что их группа ничего не сможет сделать. Их осталось слишком мало, чтобы вытащить самолет. И тем более мало, чтобы добраться до нужного места.
Еще один подобный бой, и просто некому будет управлять машинами.
Высоченко сам сел за руль джипа, посадив рядом одного из своих людей. Еще один сел за руль первого грузовика. Здесь же доехали и двое раненых. Второй грузовик с лебедкой вел еще один оставшийся в живых водитель. И рядом с ним сидел Миленкин.
Высоченко волновало отсутствие машины Казбека. Он был убежден, что с ними случилось самое худшее. Но, зная местные нравы, понимал, что им нельзя долго оставаться на месте. Сюда обязательно рано или поздно явятся родственники погибших. Его люди насчитали не меньше десяти трупов. Высоченко приказал трогаться, и их поредевшая колонна двинулась дальше. До села, где жили родственники Казбека, оставалось не больше ста пятидесяти километров. По расчетам полковника, через четыре-пять часов они могут прибыть на место. Но при условии, что им дадут такую возможность. Полковник посмотрел на карту. Лучше, если они поедут кратчайшим путем. Но это шоссе, ведущее к полуострову. На нем будут не только бандиты, но и милицейские посты. А что можно объяснить сотрудникам милиции, имея на машинах колонны явные следы нападения, три трупа и двух раненых. Придется опять выбирать проселочные дороги, рискуя подвергнуться вторичному нападению, но зато избежав милицейских постов на дорогах.
