— Во-первых, вы моя жена. Во-вторых, мне было бы так легче вас защищать, — признался он, — и, в-третьих, у нас появился бы чисто человеческий интерес друг к другу и как следствие лучший контакт.
— Мы на службе, — сухо ответила женщина, — в служебной командировке. Кроме того, я привыкла сама выбирать, с кем и когда мне ложиться в постель. Думаю, к этой теме вы больше не вернетесь. Идемте обратно. Мы должны прогуливаться по этой улице еще двадцать минут. Связной появится в этом интервале.
— Если вообще появится, — пробормотал он.
Небольшая улица была почти пустынна. Лишь изредка проезжали автомобили, спешили куда-то редкие прохожие. Расположенный к северу от вокзала небольшой четырехзвездочный отель «Людвиг» был не случайно выбран местом встречи. Здесь почти не бывало посторонних, и, чтобы попасть в сам отель, то нужно было свернуть на боковую улочку, которая идеально просматривалась. При желании всегда можно уйти по соседним улицам к вокзалу, где легко затеряться, благо до железнодорожного вокзала Кельна было не так далеко.
Конечно, вчерашний отказ Мироновой сильно подействовал на самоуверенного Богданова. Как любой мужчина, и он не любил, когда ему отказывали в таком бесцеремонном и обидном тоне. Но его спутницу это, похоже, не смущало.
Связной появился через семь минут. Он шел к ним, чуть прихрамывая, опираясь на тяжелую темную палку. Темные очки и шляпа скрывали его лицо. Наряд дополняло темное, довольно потрепанное пальто. Увидев его, Лазарь, привычно шагнул чуть вперед. Он обязан был предвидеть любую опасность, даже если при этом у него не было оружия.
— Добрый вечер, — сказал связной. Голос у него был молодой и приятный, — это вы туристы из Мкадрида?
— Мы прилетели из Севильи, но у нас много родных в Мадриде, — сказала Миронова условную фразу. Она неплохо владела немецким языком. У них с «мужем» было своеобразное разделение. Она знала три языка: французкий, немецкий и испанский, причем последжний — очень хорошо, а вот Лазарь Богданов говорил лишь на английском и испанском при этоминогда допуская ошибки. Французкий он с трудом понимал, а немецкого не знал вообще.
— Как интересно. Я два года жил в Севилье, — подтвердил пароль незнакомец и, посмотрев на Богданова, спросил уже на испанском:
— Вы, очевидно, ее муж?
— Очевидно, — пробормотал Богданов.
Связной что-то сказал Мироновой. Она кивнула головой. Потом он быстро произнес несколько фраз, среди которых Богданов услышал фамилию Хеллер. Он насторожился. Это была как раз та самая фамилия, ради которой они разыгрывали здесь этот спектакль и летели теперь на далекий Маврикий. И в этот момент появился серебристый «БМВ».
Если бы майор Богданов владел немецким языком, он, возможно, принял бы участие в беседе и отвлекся бы на долю секунды. Но он не участвовал в разговоре, лишь прислушивался к словам незнакомца, внимательно посматривая по сторонам. И поэтому сразу увидел резко завернувший за угол «БМВ». И в те несколько секунд, пока «БМВ» не затормозил рядом с ними, понял, что сейчас произойдет. Он был профессионалом и поэтому действовал, не размышляя. Прыгнув на женщину, он левой рукой буквально бросил ее на землю, прикрывая правой. Но связной был не столь оперативен. Он растерянно оглянулся. И в этот момент прозвучала автоматная очередь.
— Стрелявший из «БМВ» дал две очереди. Сначала длинную — в связного, а затем более короткую — в лежавших на тротуаре.
Связной, получивший пять тяжелых ранений, сполз на землю. Одним из выстрелов пробило палку, и ее концы разлетелись в разные стороны. Отстреляв вторую очередь, «БМВ» дал резкий задний ход и скрылся за поворотом. И только тогда Богданов вздохнул, поднимаясь на ноги.
Из отеля уже спешили люди, из магазинов, расположенных чуть в стороне, бежали продавцы. Богданов наклонился над женщиной.
— Вы живы? — спросил он, протягивая руку.
— Кажется, я чуть не получила сотрясение мозга, — недовольно отозвалась женщина, поднимаясь с тротуара.
— Было бы лучше, если бы вы получили пулю в голову? — спросил он.
— Нет, — она взялась за его руку, вставая на ноги, — спасибо за вашу реакцию. У вас, кажется, кровь на руке. Вы ранены?
— Ерунда. Это всего лишь царапина. Ничего страшного.
— Вокруг убитого, лежавшего в десяти метрах от них, уже собралась довольно большая толпа.
— По-моему, нам лучше уходить, — поморщился Богданов., — вам не кажется, что мы задержались?
— Перевяжите свою руку. — Она достала из сумочки платок.
Он покачал головой, доставая свой. Правая ладонь действительно была в крови, пуля скользнула по руке, лишь содрав кожу. Женщина посмотрела в сторону лежавшего на земле тела.
— Как он?
— Мпы ему вряд ли поможем, — мрачно пробормотал Богданов, — он мертв.
Она посмотрела на толпившихся людей.
— Вы успели запомнить номер? — спросила Миронова.
— Успел, конечно. Вы идете? Или у нас будут очень неприятные объяснения с немецкой полицией.
— Да-да, конечно. — Она снова посмотрела на толпу. — Может, он еще жив?
— В него попали по крайней мере раза четыре, это я ручаюсь. После таких ранений трудно рассчитывать на что-либо. Он мертв, уверяю вас. А нам нужно спешить.
— Идемте, — согласилась она, — вас все-таки ранило довольно сильно. Видите, кровь уже проступает и через платок. Возьмите и мой тоже.
На этот раз он не стал возражать, взяв ее платок, приложил к ладони и затем поспешил в сторону вокзала, увлекая спутницу за собой. Тело связного осталось на тротуаре. А прибывшая полиция принялась добросовестно опрашивать свидетелей, среди которых не оказалось почему-то двух самых важных, стоявших, по свидетельству очевидцев, совсем недалеко от места убийства. Уже когда они подошли к зданию вокзала, он произнес:
— Ну и нервы у вас, сеньора Изабелла. Обычно женщины в таких случаях визжат, как сумасшедшие.
Она взглянула на него, но ничего не сказала. Только спросила:
— Как ваша рука?
— Придем в отель, и я займусь своей рукой.
— У вас хорошая реакция.
— Стараюсь, — усмехнулся он, — должен соответствовать своему начальству.
Они вышли из здания вокзала с противоположной стороны. Справа находился отель «Интерсити».
— Может, мы зайдем сюда? — предложил Богданов.
— Зачем? — удивилась она. — Наш отель совсем рядом.
— Они могут заметить мою руку, — пояснил он, — мне бы не хотелось, чтобы у нас были объяснения с полицией.
— кажется, теперь я начинаю верить, что вы были неплохим специалистом. Вы всегда обращаете внимание даже на такие мелочи?
— Это не мелочь, — мрачно возразил он, — это то, от чего иногда зависит наша жизнь.
— Давайте, я возьму вас за руку, и никто ничего не увидит, — предложила она, — так будет лучше.
— вы можете испачкаться, — предупредил он.
— Ничего, — ответила Миронова, — не испачкаюсь. И потом, будет лучше, если мы прямо сейчас вернемся в наш отель. Долгое отсутствие как раз во время убийства связного может свидетельствовать не в нашу пользу. Кто-то мог запомнить нас в лицо, кто-то мог видеть нас в нашем отеле. Так будет вернее.
Теперь он изумленно посмотрел на нее.
— У вас довольно оригинальное мышление, — восхищенно сказал он, — мне даже кажется, что вы правы. Берите меня за руку, и мы идем.
— Договорились.
Они шли по привокзальной площади по направлению к собору. У светофора свернули направо. Уже подходили к отелю, когда он спросил:
— Это, конечно, не мое дело. Но он успел вам что-либо рассказать или его убили в самый неподходящий момент?
— Не все, — честно призналась она. — Я расскажу вам вечером в ресторане.
Он понимающе кивнул. Конечно, она не станет рассказывать ни о чем в их номере. Он вполне может прослушиваться, а у них и без того хватает неприятностей.
— Вы хорошо держитесь, — снова сказал он уже перед самым входом в отель.
— Просто делаю вид, — хладнокровно произнесла она, первой входя в здание.
Эксперты не могли ошибиться. Левая шина машины Штенгеля была пробита разрывной пулей, и это меняло всю картину. Развороченный левый бок автомобиля, в который врезался грузовик, не позволял увидеть разрыв в шине до того, как произошла авария. Но самолюбивый Мюллер сильно переживал, ему казалось, что он просто обязан был обнаружить эту деталь и заметить, как потерявший управление автомобиль совершил аварию. Вдобавок ко всем неприятностям оказалось, что водитель грузовика Гюнтер Вайс был отпущен под денежный залог до передачи дела в суд. Никто не мог предполагать, что происшедшая авария была результатом столь тщательно подстроенной ловушки.
В дом к Вайсу были посланы полицейские, но еготам не оказалось. Это еще не свидетельствовало о дурных намерениях парня, он мог отлучится из дома и уйти для встречи с подружкой либо своими друзьями, что было естественно для человека, испытавшего столь сильный шок, но само по себе отсутствие Вайса создавало ряд проблем, и полицейским был над приказ дежурить у дома до его возвращения.
