— Самолет может сразу провалиться?
— Нет, не сразу. Но если постоит немного, ну день, например, то провалится обязательно. А уж взлететь оттуда никак не сможет. Там и разогнаться-то нельзя.
— Почему вы так решили?
Степан усмехнулся. Потом сообщил:
— Я на войне в авиационном полку служил, в охранении. Знаю, какой разбег для самолета требуется. Нет, там самолет взлететь никак не может.
— Ясно. Вы подходили к самолету?
— Нет. Просто видел, как он садится. И больше ничего не знаю.
Дронго обернулся к председателю.
— Кажется, вы меня обманули, — весело сказал он, — за такую информацию пять миллионов не полагается.
Председатель быстро накрыл деньги рукой.
— Нет, — покачал он головой, — ничего я тебя не обманывал. Уговор дороже… Ты про самолет хотел слышать, вот и услышал. А наш Степан всегда правду говорит. Мы поэтому и не суетились. Самолетик сел, если люди там были, могли уйти.
Поэтому суетиться не нужно.
— Вы точно помните, что не слышали взрыва? — уточнил Дронго.
— Точно помню, — кивнул Степан, — взрыва не было. Самолет сам сел, он даже шасси выпустил.
Степан поднялся, повертел шапку в руках.
— Ну я пошел, сказал он, глядя на председателя. Тот махнул ему рукой.
Когда Степан вышел, Дронго поднялся следом за ним.
— Спасибо вам, — сказал он. — Может, дадите нам Степана в проводники?
— Нет, — возразил председатель, — ты нас в чужие дела не мешай. Самолет упал или сел — нас не касается. Аграханка рядом находится, за холмами, спуститесь вниз, и там вам любой покажет.
— Спасибо, — кивнул Дронго.
— А бензин я вам дам, — сказал вдруг председатель, — только немного. И платить за него будете. Ты, видать, богатый, денег тебе не жалко.
— Ох и дока же ты! — засмеялся Дронго. — Как это ты здесь сидишь? С такими талантами тебе президентом быть нужно.
— А мне и здесь хорошо, — сказал председатель, улыбаясь, — я тут уже, почитай, двадцать лет. И все это время совхозом командую.
— И даже Ленина не снял? — показал на портрет Дронго.
— Зачем его снимать? — рассудительно спросил хозяин кабинета. — Хороший мужик был, толковый. Здорово все придумал. Если бы жили, как он говорил, может, и не собачились бы теперь. Вот у нас развал начался, когда от него отвернулись. Поэтому и держу. Раньше комиссии приезжали, ругались. А сейчас нет — наоборот, хвалят. Может, там у вас, в Москве, снова решили все поменять? Только я так думаю, что два раза одну корову не подоить. Кончилось то время навсегда о новом думать нужно. И чтобы люди жили хорошо и по совести.
Дронго протянул ему руку.
— Спасибо вам, — искренне поблагодарил он.
Казбек закрыл глаза и стиснул зубы, ожидая, когда нож коснется его пальцев. Он уже понял, что умрет здесь, недалеко от своего села, и умрет мучительной смертью. Он ждал, когда нож смуглого отсечет ему первый палец.
Мучитель медлил. Он явно наслаждался моментом, глядя на своего пленника. Он еще помедлил и затем поднял нож.
В этот момент прозвучал выстрел. Смуглый даже не оглянулся, чтобы посмотреть, откуда прозвучал выстрел. Он как-то странно повалился на бок, выронив нож. Казбек, все еще не веря в случившееся, взглянул на него, заметил, как кровь вокруг головы смуглого быстро впитывается в землю. У него была прострелена голова. И только осознав этот факт, Казбек поднял удивленные глаза на второго похитителя, который держал в руке все еще дымившийся пистолет.
— Не люблю, когда мучают людей, — признался второй.
Казбек не понимал, что происходит. С одной стороны, эти двое преследовали их всю дорогу. Они умудрились найти их даже в этих горах, найти без проводника и без своего осведомителя в колонне. Они смогли проникнуть в село и залезть к нему во двор. Они сумели даже выкрасть Казбека из собственного дома, заставив навсегда замолчать его собак. И все это сделали двое неизвестных, которые были для Казбека детьми шайтана, а не людьми. Он был готов к любым мучениям. Но вдруг один из них убивает второго. Казбек даже думать боялся о том, почему второй сделал такой невероятный шаг.
А тот тем временем подошел к пленнику. Он явно не торопился освобождать его. Взглянул на машину, потом на Казбека.
— Не люблю садистов, — снова сказал он без всякого сожаления.
Казбек тяжело вздохнул. Для него подобные действия были непостижимы.
Стоило пускаться в такой опасный путь, следить за колонной, рискуя жизнью, пробираться в село, опасаясь быть узнанным, только для того, чтобы потом так быстро и жестоко пристрелить своего напарника.
«Может, он хочет моей благодарности? — с недоумением подумал Казбек. — Или его тоже волнуют деньги из этого самолета? А может, они хотят меня обмануть? И мой мучитель сейчас оживет?»
Он снова посмотрел на лежавшего рядом с ним смуглого. Нет, так притворяться невозможно. И кровь настоящая. Казбек видел, как умирают люди, и мог отличить подлинную смерть от фальшивой. Этот человек явно умер, и стрелял в него собственный напарник. Но почему он это сделал?
И, словно отвечая на его вопрос, второй похититель наклонился к нему.
Только теперь Казбег внимательно рассмотрел его лицо. Похитителю было около сорока лет. Он был невысокого роста худощавый, гибкий.
— Останешься здесь, — сказал он, — пока я не вернусь. И не вздумай делать глупости. Иначе тебе будет плохо. Я оставлю тебе воду и палку. Если появятся какие-нибудь звери, ты сможешь отбиваться. Но одну твою руку я освобождать не стану, иначе ты уйдешь. А мне нужно, чтобы ты меня дождался.
— Хорошо, — сразу согласился Казбек, — я тебя буду ждать. Куда ты пойдешь?
— В твое село, — ответил странный человек, — мне нужно поговорить с вашим полковником.
— Ты хочешь ему что-то предложить? — понял наконец Казбек.
— Тебя, — лаконично ответил незнакомец, — Ты хочешь меня продать ему? Или заключить сделку? — продолжал допытываться Казбек.
— Я думаю, что сделку, — рассудительно сказал похититель, освобождая его левую руку. Казбек едва не дернулся, но вовремя понял, что шансов у него нет никаких. С одной рукой он все равно не сможет ничего сделать этому умелому убийце и только усугубит свое положение. Неизвестный быстро и ловко освободил его вторую руку и снова заковал обе руки, чуть поднимая их вверх и оттягивая назад.
— Какую сделку? — глухо спросил Казбек. Было довольно больно, но терпимо. Незнакомец подвел его к дереву, росшему на скале, и, подумав немного, достал еще одну пару наручников, приковав левую руку и левую ногу своего пленника к дереву. Проверив наручники на прочность, неизвестный отошел к машине и принес Казбеку палку и воду. Потом, подумав, сказал:
— Не вздумай бежать отсюда. Я все равно тебя догоню и во второй раз уже не стану с тобой церемониться. А палкой ты наши наручники не откроешь. И даже не сломаешь. Только повредишь себе руку. Или ногу.
— Ты не сказал про сделку, — напомнил Казбек.
— И не скажу, — усмехнулся неизвестный. — Тебе придется подождать.
Он повернулся и пошел к машине. Сел за руль джипа, и через несколько секунд машина скрылась, оставив Казбека в полном одиночестве.
Сначала он действительно пытался сломать своей палкой наручники. Затем еще минут двадцать пытался открыть их. Все было тщетно. Очевидно, неизвестный заранее нашел это место, зная, что бежать отсюда будет практически невозможно.
Казбек дергался еще минут двадцать, а потом стих. Он уже понял, что убивать его не будут. Вероятно, в планы этого человека входила какая-то непонятная сделка.
Хотя про самолет он должен был спрашивать только у Казбека. Другие ничего не знали о самолете.
В это время неизвестный на своем джипе, дав полный газ, спешил к селу, где жил Казбек. Минут через сорок он уже въезжал в село. Русские казаки, селившиеся в станицах, называли это место лом, а несколько дагестанских народностей, представители которых тоже жили здесь, называли его аулом, настаивая на том, что еще в прошлом веке здесь проходили легендарные отряды имама Шамиля.
К дому Казбека незнакомец подъехал, когда туда уже вернулись разочарованные Высоченко и его люди. Им не удалось найти ни Казбека, ни его похитителей. Никаких следов. И вдруг в село приехал человек, знавший, где находится хозяин дома.
— Полковник, — крикнул незнакомец, не въезжая во двор, — у меня к тебе дело! Выходи, нам нужно поговорить о судьбе вашего человека.
Миленкин поднял автомат, но Высоченко отрицательно покачал головой. Он высунулся в окно и крикнул:
— О каком человеке будешь говорить?
— Спускайся вниз, — усмехнулся незнакомец, чисто говоривший по-русски.
— У меня к тебе важное дело.
Высоченко пошел к двери, по пути приказав Миленкину, чтобы тот был наготове. Но парень уже все понял и сам, схватившись за пулемет. Полковник повернулся и покачал головой, возражая.
