ущелья. Очень многие не справляются с дорожной ситуацией и сваливаются. Можно организовать все под несчастный случай. Но у меня будут большие расходы – сам я такое не организую. Но я знаю людей из тех бандитов, что занимаются перевозкой наркотиков из Афганистана в Европу. Они за такое возьмутся. Они такое уже делали, и не раз. В качестве доказательства они привозят видеофильм самого момента аварии, и если у них есть возможность добраться на дно ущелья, то снимают и тела погибших.
– А вы не такой уж и простой алим, я смотрю. – Бонд посмотрел на Черняева с уважением.
– Вы не жили в условиях гражданской войны. В такой обстановке быстро нарабатываются нужные связи. Конечно, если сохранился инстинкт самосохранения.
– Сколько вам нужно денег?
– С учетом покупки автомобиля, на котором будет поставлен пиропатрон, срабатывающий от радиосигнала, оплата организаторам и исполнителям… Думаю, что четверть миллиона долларов понадобится. И половину моих денег переведете на мой счет в сентябре. Знаю я вас… Вы мне еще не заплатили за последний снимок.
– Хорошо, я подумаю.
– Думайте. Если надумаете, вот мой счет в банке. – Черняев протянул визитку, на которой стояли все необходимые реквизиты. – Как только семьсот пятьдесят тысяч долларов будут на счету, я пойму, что вы согласны, и приступаю к подготовке. После того как вы получите видеофильм, перечислите остальные деньги. И не советую меня обманывать. С исполнителями я буду расплачиваться после того, как получу окончательный расчет. Если денег не будет, скажу им, что эти деньги зажали вы, а уж эти ребята с вами сами разберутся, они в Европу часто ездят.
До конца рейса они не проронили друг с другом ни слова.
* * *
Октябрь 2016 г. от Р. Х., перевал Акбайтал,
Горный Бадахшан, Таджикистан
Для съемок боевика с печальным окончанием все было готово. Район операции был окружен тройным кордоном. На дальних подъездах дежурили подразделения МВД, не пропуская ни одну машину в сторону перевала. Ближе к месту запланированной «трагедии» были выставлены БТР, а сам участок горной дороги, поднимающийся вверх до резкого поворота влево за выступающую скалу, закрывали бойцы спецподразделения горных стрелков. На постах ГАИ, где уже стали скапливаться автомашины, всем говорили, что на Акбайтале произошла авария – в ущелье сорвался автомобиль с каким-то важным человеком. В это время авария только готовилась. К рулевой тяге еще относительно новенького джипа саперы прилаживали пиропатрон с дистанционным управлением и крепили передние колеса таким образом, чтобы автомобиль мог проехать двести метров вверх по горной дороге прямо, никуда не сворачивая. Последнее, что было сделано – посадили за руль манекен водителя, а на заднее сиденье – два манекена: со спины они были похожи на пассажиров, которые на этом автомобиле добирались из Душанбе до злосчастного перевала. Этими пассажирами были Абдул-Вали и Тахир Миробов как сопровождающий высокого гостя.
Когда все было готово, вывели всех из кадра и две машины одна за другой поехали вверх по узкой горной дороге. Из заднего автомобиля велась съемка, и когда передняя машина подпрыгивала на камнях, то и манекены подпрыгивали в такт. Задняя машина несколько отстала, и вдруг неожиданно в самой верхней точке перевала в момент, когда руль надо было брать резко влево, раздался какой-то хлопок и машина не тормозя преодолела камни, уложенные вдоль обочины, и ухнула вниз.
Когда в Душанбе просматривали момент падения автомобиля, а затем обгоревшие останки автомобиля и его пассажиров, ни у кого не возникло и тени сомнения в естественности происходящего. Съемка сюжета заняла не больше получаса, но шум по району пустили большой: якобы приехал человек от самого Ага-Хана и – надо же такому случиться – сорвался в пропасть. В вечерней газете был опубликован некролог с фотографией «погибшего» и сообщалось о возбуждении уголовного дела.
«Киногруппа» в тот же вечер вернулась в Душанбе, и через час Черняев вместе с Тахиром провожали Абдула, вылетавшего на маленькой «Сесне» в Мешхед.
– Не знаю, увидимся ли когда-нибудь. – Абдул-Вали обнял Черняева совсем не по-восточному. – У меня будет другая внешность, другое имя. Узнаешь ли ты меня?
– Ты обещал приехать в Москву, выпить со мной водки в русском ресторане, так что я буду тебя ждать. Тебя я узнаю, тем более что мы все обговорили. Еще раз тебе повторяю: когда все устроится, твой начальник группы, в которой был Миробов и который хорошо его знает, приедет в Душанбе и передаст от тебя привет. А Миробов уже передаст все мне. Найдем друг друга – Земля маленькая!
Абдул-Вали поднялся по ступенькам, еще раз махнул рукой и скрылся в салоне самолета. Пограничный офицер тронул Черняева за рукав, приглашая в машину. Уже подъезжая к зданию аэропорта, Евгений Владимирович увидел, как маленький самолет свечой ушел в небо.
Декабрь 2016 г. от Р. Х., Москва
Евгений Владимирович выдавил из тюбика темно-зеленую краску на палитру и стал понемногу добавлять лимонно-желтую, смешивая стикером до нужного ему цвета. Затем колонковой кисточкой стал прорисовывать кроны деревьев, окружавших нарисованное на полотне здание старой православной церкви. До завершающих картину мазков было еще очень далеко, а Черняеву она уже не нравилась. Композиционно все было на месте, да и светотени были прорисованы, как учили, а картина получалась плоской. Но осталась надежда на то, что на завершающем этапе можно будет добавить побольше темных пигментов в нужных местах и «углубить» восприятие картины.
«А в конце можно будет взять интенсивную черную краску и замазать все. Будешь вторым Малевичем. А еще лучше – Размалевичем», – раздраженно подумал Черняев. Он никак не мог понять, что его так раздражает в его нынешней жизни. Уж точно не его экзерсисы у мольберта. Он так давно мечтал уйти на покой от всех бурных событий последних лет. И вот он свободен. Не надо готовить отчеты, анализировать материалы, ежедневно поступающие из различных источников. Не надо отвечать на телефонные звонки. Мечта сбылась… Но осталось странное чувство недоделанности чего-то главного в жизни. Как будто что-то важное и интересное осталось там, за плотно закрытой дверью отдела кадров, где он получил свое пенсионное удостоверение.
«Просто надо привыкнуть к новому ритму жизни, – успокаивал себя Евгений Владимирович. – Может быть, обратиться к руководству с рапортом о разрешении поработать в архивах и посмотреть материалы, вывезенные из Германии после войны. Говорят, что архивы „Аненербе“ составляли целые вагоны. Кому они были интересны в послевоенный голодный период? Наверняка там куча интересных тем. В том числе по Афганистану и Ирану. И конечно, что-то можно найти и по Тибету».
Все
