Самолет взлетел точно по графику. Племянник президента прошел по салону, заглянул к стюардессам, подмигнув обеим девушкам. Все шло нормально. Он еще раз прошел по салону и обратил внимание на сидевшего в конце салона Музаффарова — полковника милиции и помощника министра внутренних дел. Он не знал, зачем ему в последний момент посадили в самолет такого провожатого, но ничего не сказал, а только нахмурился и, повернувшись, пошел на свое место.
— Почему вы так нервничаете? — спросил его Марк Зильберман, когда девушки принесли им коньяк.
— Я не нервничаю, — огрызнулся племянник, — просто волнуюсь за порученное мне дело.
— Ничего страшного, — усмехнулся Зильберман, — у нас все документы в порядке, сделаем Пересадку, как планировали, а потом весь мир будет к вашим услугам. В Бухаресте нас ждет другой самолет. Мы просто пересядем из этого самолета в другой.
— Я боюсь, — признался вдруг племянник. — Мне кажется, что мой дядя мог узнать о нашем плане.
— Нет, — улыбнулся Зильберман, — он не мог узнать. Все документы проходили через меня, а я бы не стал никому ничего рассказывать. Успокойтесь, мой друг, мы уже летим. Если все пройдет нормально, мы через два часа будем в Бухаресте. А там нас ждет совсем другой самолет.
Примерно через сорок минут после взлета командир лайнера подошел к племяннику.
— У нас некоторые проблемы, — доложил он. — С земли поступил приказ, чтобы мы садились.
— Мы сядем на территории нашей республики? — с явной тревогой спросил молодой человек.
— Конечно, — удивился командир, — мы сядем у себя в республике.
— Тогда все в порядке, — кивнул племянник, — можете садиться.
— Пристегните ремни, — по привычке сказал командир и вернулся в кабину.
Через двадцать минут самолет уже садился на пустынную полосу бывшего военного аэродрома. Племянник посмотрел в иллюминатор.
— Надеюсь, здесь нас не ждали? — улыбнувшись, спросил он.
Когда подали трап, трое охранников сбежали вниз, чтобы все проверить.
Племянник сидел в кресле и нервничал, ожидая, чем все это кончится. В этот момент к нему подошел Музаффаров.
— Я должен сказать вам очень серьезную вещь, — начал Музаффаров, — но только не здесь, а внизу.
— Хорошо, — согласился племянник, — пойдем вниз.
Он встал, размял затекшие руки и направился к трапу. Музаффаров кивнул Зильберману и пошел следом. Когда они спустились на землю, племянник президента нетерпеливо спросил:
— Какой у вас вопрос? Надеюсь, не личный?
— Почти, — сказал Музаффаров и вдруг, выхватив пистолет, быстро и ловко приставил его к голове племянника и выстрелил. Тот дернулся и упал, он даже не успел удивиться, ибо умер мгновенно.
Музаффаров вздрогнул, оглянулся. Сверху на него смотрел Марк Зильберман. Он ничего не сказал, а просто ушел обратно в салон. Подъехала машина, и трое сотрудников Министерства национальной безопасности забрали тело несчастного, швырнули его в машину и отъехали. Музаффаров поднялся по трапу, вошел в кабину пилотов. — Экипаж будет заменен, — твердо сказал он. — Сейчас приедет другой экипаж. А вас ждет микроавтобус. Прямо рядом с трапом.
Командир знал, что в подобных ситуациях лишних вопросов не задают.
Поэтому он поднялся первым и вышел из самолета. За ним поспешили остальные члены экипажа. Они сели в микроавтобус, который тут же тронулся с места.
Музаффаров смотрел, как микроавтобус исчезает вдали. Он знал, что никто из сидевших в нем уже не выйдет оттуда. Через несколько секунд там взорвется бомба, и члены экипажа будут вычеркнуты из списка живых.
Он прошел к Зильберману, сел рядом с ним на сиденье, еще хранившее тепло племянника президента.
— Я восхищаюсь вашим президентом, — сказал Зильберман, опасливо покосившись на убийцу.
— Правильно, — сказал Музаффаров, — он великий человек. И наказывает любого, кто осмеливается идти против него. Даже самые отъявленные оппозиционеры говорят о достоинствах нашего лидера. Он не пожалел даже сына своей сестры.
Никому нельзя воровать народное добро никому. Без всяких исключений.
Он бы говорил еще, если бы в салон не поднялись те самые трое сотрудников, которые увезли тело убитого.
— Мы готовы, — сказал один из них.
— Удачи вам, — поднялся Музаффаров, — только один ящик вытащите.
Первый. А остальные пусть останутся здесь. Вы все знаете, что нужно делать?
— Знаем, — кивнул сотрудник МНБ. Через несколько минут Музаффаров и Зильберман спустились вниз. У трапа уже ждала машина.
— Они справятся, — уверенно сказал Музаффаров, — им нужно только взлететь и правильно сесть. Больше от них ничего не требуется.
— Надеюсь, что справятся.
Зильберман и Музаффаров отъехали от самолета. Через некоторое время лайнер взял курс на Дагестан. Еще через час сообщили, что в Дагестане идет снег и самолет исчез с радаров служб наземного базирования. А на следующий день по телевидению выступил президент. Он явно нервничал и говорил о том, что самолет, на борту которого находился его племянник, был сбит и лежит на дне Каспийского моря. Это давало возможность шантажировать Москву своими угрозами о выходе из СНГ.
Ни Зильбермана, ни Музаффарова никто больше никогда не видел. Так же, как и племянника президента. И экипаж погибшего самолета.
Они сидели за столиком в кафе, и со стороны казалось, что встретились два друга, которые обсуждают свои проблемы. Прилетевший в Москву Дронго, узнав, что заместитель министра иностранных дел республики, которой принадлежал самолет, находится в посольстве, позвонил ему, пригласив на беседу. Исмаил незримо присутствовал и на этой беседе, а зримо сидел за соседним столиком.
Очевидно, он еще не получал никакого приказа и не знал, что ему делать со своим подопечным.
Дипломат, пришедший на встречу, нервничал, потел, кашлял, часто протирал очки, неловко улыбался. Дронго коротко рассказал ему о своих поисках, добавив, что в найденном самолете, судя по всему, не было никакого золота.
— Об этом написали российские газеты, — покраснев, заявил дипломат, — но наши газеты настаивают, что золото находилось там и оно было похищено.
— Вы же с самого начала знали, что там не было золота, — терпеливо сказал Дронго, — я все проверил. Ваш самолет взлетел и через сорок минут снова сел. Что происходило там и почему он сел, никто не знает, а вы не разрешили мне приехать в республику, чтобы проверить мои подозрения на месте. И этим еще больше убедили меня в том, что здесь не все чисто.
Дипломат слушал молча, не прерывая своего собеседника. Было видно, что ему очень тяжело дается этот разговор.
— Ваш самолет должен был лететь дальше по маршруту Бухарест-Цюрих, — продолжал Дронго. — Я звонил в аэропорт Бухареста. В Румынии их ждал другой самолет. Согласитесь, что это странно, когда самолет взлетает, снова садится и опять взлетает. А в другом городе его ждет запасной самолет. И если вспомнить, что это президентский лайнер, то ситуация вообще кажется невероятной. Но самое интересное в другом. В Дагестане самолет вдруг резко уходит от наблюдения и снижается. Я был на Аграханском полуострове и видел это место. Чтобы посадить там самолет, нужно не просто умение. Нужно быть абсолютным профессионалом.
«Боинг» садится на прибрежной полосе, а потом кто-то намеренно тащит его к песчанику. Сесть на пески самолет не мог — он бы просто развалился. Но было выбрано идеальное место для посадки. Сесть на полосе можно, а взлететь оттуда уже нельзя. Значит, самолет был заранее обречен.
— Это все домыслы, — нервно пожал плечами заместитель министра иностранных дел.
— Нет, не домыслы, — возразил Дронго. — Когда убили вашего консула, я видел телефон Низаметдинова. В этот момент ему звонил ваш генерал, который был вместе с вами у меня дома. Я вспомнил номер телефона. Он высвечивался на аппарате Низаметдинова. Очевидно, случилось нечто очень важное, если генерал решил позвонить одному из своих офицеров. Затем поездка на север. С генералом ФСБ Потаповым посылают профессионального журналиста Валидова, а для общения с прессой оставляют сотрудника вашей службы безопасности подполковника Низаметдинова. Это тоже интересный факт. О моей поездке в Чечню знали только несколько человек. Но меня встретили там выстрелом из гранатомета, и я только чудом уцелел. Я понимаю, почему вы приехали именно ко мне и предлагали фантастические гонорары. Понимаю, почему задействовали для этого все свои возможности и подключили нужных людей. Вам необходимо было убедить российскую сторону в том, что вы искренне заинтересованы в поисках. Вы искали левой рукой то, что спрятали правой. Вам нужно было прикрыться моим авторитетом, чтобы оправдать свой выход из СНГ. Ваш самолет решал сразу несколько стратегических задач.
Первое — вам удавалось спрятать значительную часть золотого запаса республики, объявив ее погибшей. Я даже думаю, что это золото никуда не перевозили. Возможно, что часть его уже давно разворована. Во-вторых, вы поднимали вселенский шум и, воспользовавшись поводом, выходили из СНГ.
