Эта служба была разделена, как и прежде, на пять секций и много отделов. Самой знаменитой, или самой омерзительной (с какой стороны посмотреть на ее деятельность), была пятая секция, больше известная как Оперативная служба: именно она разгромила секретную военную организацию, известную как ОАС.
Полковник Макс Арну был участником всех операций секции. Он самым безжалостным образом расправлялся с оасовцами, хотя и был когда-то парашютистом-десантником в Индокитае и в Алжире. Теперь это был элегантный седой человек шестидесяти одного года, сидевший за столом в своем кабинете на втором этаже в штаб-квартире ДЖСЕ на бульваре Мортьер. Оставалось несколько минут до пяти часов. Арну изучал через свои очки в золотой оправе лежавший перед ним доклад. Он провел ночь в своем загородном доме в сорока милях от Парижа и только что прибыл на службу. Инспектор Савари почтительно смотрел на хозяина кабинета. Арну снял очки:
— Я ненавижу это время суток. Оно напоминает мне Дьен-Бьен-Фу, когда мы все время ждали, что вот-вот наступит конец. Налейте мне еще кофе, пожалуйста.
Савари взял его чашку, подошел к кофеварке, стоявшей на столике, и налил Арну крепкий кофе.
— Что вы об этом думаете, сэр?
— Вы полагаете, что эти братья Жобер сказали нам все?
— Абсолютно все, сэр. Я знаю их много лет. Старший, по имени Пьер, был в ОАС, которая, как он считает, сделала из него специалиста. На самом деле оба они второсортные гангстеры. Они неплохо проворачивают делишки с ворованными автомобилями.
— Так что это дело совсем не по их профилю?
— Совершенно верно. Они признались мне, что в прошлом продавали этому Рокару автомобили.
— Из числа «горяченьких»?
— Да, сэр.
— Конечно, они говорят правду. Об этом свидетельствуют десять тысяч долларов. А что насчет этого Рокара? Вы опытный полицейский, инспектор. Сколько лет он на свободе?
— Пятнадцать, сэр.
— Скажите мне ваше мнение.
— Его физический облик представляет интерес, так как, по словам братьев Жобер, его вообще не существует. Он небольшого роста, не выше 165 см, глаза неопределенного цвета, волосы светлые. Гастон рассказал, что, когда они повстречались впервые, он решил, что этот человек ничего из себя не представляет, а затем он убил в их баре какого-то парня в два раза выше себя ростом за какие-то пять секунд.
— Продолжайте, — Арну закурил сигарету.
— Пьер говорит, что его французский слишком хорош.
— Что он имеет в виду?
— Он не знает. Просто у него всегда появляется ощущение, что с этим человеком что-то не так.
— Он не француз?
— Вот именно. Есть два интересных факта. Он всегда насвистывает странную простенькую мелодию. Гастон ее запомнил, он ведь играет на аккордеоне. Он сказал, что Рокар однажды признался ему, что мелодия ирландская.
— Вот это интересно.
— Еще одно обстоятельство. Когда он собирал пулемет в заднем отсеке «рено» в Валентоне, то сказал парням, что это «Калашников». У него были не просто пули, а трассирующие, бронебойные. Он заявил также, что видел, как один такой пулемет разнес на куски лендровер, заполненный британскими парашютистами-десантниками. Пьер не стал спрашивать, где это было.
— Так что вы, инспектор, усматриваете здесь присутствие ИРА? А что вы предприняли в связи с этим?
— Приказал вашим людям, полковник, достать альбомы фотографий. Братья Жобер просматривают их сейчас.
— Превосходно. — Арну встал и на этот раз сам налил себе кофе. — Что вы думаете о случившемся в гостинице? Вы полагаете, что его спугнули?
— Возможно, но необязательно. С кем мы имеем дело? Настоящий «профи» собирается использовать шанс, который выпадает лишь раз в жизни. Может быть, он просто проявил сверхосторожность, чтобы быть уверенным, что за ним никто не следит. Я сам не стал бы доверять Жоберам ни на грош. Почему должен доверять он? — Савари пожал плечами.
Макс Арну сказал жестко:
— Есть еще что-то? Выкладывайте.
— У меня плохое предчувствие, касающееся этого парня, полковник. Я думаю, что он необычный человек. По-моему, он мог использовать трюк с гостиницей, так как подозревал, что Гастон следит за ним. Кроме того, он хотел выяснить: братья Жобер просто любопытны или тут что-то большее?
— Так вы считаете, что он мог быть где-то на улице и наблюдать за прибытием наших людей?
— Вполне вероятно. С другой стороны, может быть, он и не знал, что Гастон следил за ним. Возможно, трюк с гостиницей — обычная мера предосторожности. Такой трюк применяли маки в последней войне.
Арну кивнул головой, соглашаясь:
— Верно. Давайте посмотрим, не закончили ли они. Позовите их.
Савари вышел и вернулся с братьями Жобер. Они были напуганы.
— Ну? — произнес Арну.
— Неудача, полковник. Его нет ни на одной фотографии.
— Ладно. Ждите внизу. Вас отвезут домой. Мы вызовем вас снова позднее.
— Но для чего, полковник? — спросил Пьер.
— Для того чтобы твой брат мог поехать в Валентин на «рено», а ты мог последовать за ним в автомашине, как вам приказал Рокар. А теперь пошли вон.
Они поспешно ретировались. Арну обратился к Савари:
— Мы проследим, чтобы госпожа Тэтчер была доставлена в безопасности по другой дороге. Жаль, что придется разочаровать нашего друга Рокара.
— Если он там появится, полковник.
— Никогда не знаешь, может и появиться. Вы хорошо поработали, инспектор. Думаю забрать вас к себе в Пятую секцию. Вы не будете против?
Будет ли он против? Савари чуть не задохнулся от избытка чувств:
— Сочту за честь, мсье.
— Хорошо, ступайте примите душ и позавтракайте. Увидимся позднее.
— А вы, полковник?
— Я, инспектор? — Арну рассмеялся и взглянул на свои часы. — Пятнадцать минут шестого. Сейчас позвоню в Британскую службу безопасности в Лондоне. Потревожу сон своего очень старого друга. Если кто-то и может помочь нам с нашим таинственным клиентом, то только он.
Генеральная дирекция Британской службы безопасности занимает большое здание из белого и красного кирпича недалеко от гостиницы «Хилтон» на Парк-Лейн, многие отделы размещены по всему Лондону. Специальный номер, по которому позвонил Макс Арну, принадлежал секции, известной как Группа Четыре и располагавшейся на четвертом этаже министерства обороны. Она была создана в 1972 году для ведения дел, касающихся терроризма и подрывной деятельности на британских островах. Она подчинялась напрямую премьер-министру. С момента создания ею руководил один и тот же человек, бригадир Чарльз Фергюсон. Он спал в своей квартире на площади Кавендиш, когда его разбудил звонок телефона, стоявшего возле кровати.
— Фергюсон слушает, — сказал он, мгновенно очнувшись от сна, так, как это умеют делать только профессионалы.
— Париж, бригадир, — произнес голос в трубке. — Вне всякой очереди. Вызывает полковник Арну.
— Соедините и затрите запись.
Фергюсон сел. Это был крупный неряшливый человек шестидесяти пяти лет, со спутанными седыми волосами и двойным подбородком.
— Чарльз? — спросил Арну по-английски.
— Мой дорогой Макс. Что заставило тебя позвонить в такой неурочный час? Тебе повезло, что я все еще работаю. Новые власти собираются избавиться от меня, как и от всей Группы Четыре.
— Какая чепуха!
— Я знаю, но генеральному директору никогда не нравилось, что у меня все эти годы была абсолютная независимость. Что я могу сделать для тебя?
— Госпожа Тэтчер осталась на ночь в Шуази. Мы располагаем данными, что ее собираются убить завтра по пути к аэродрому в Валентоне.
— Помилуй Бог!
— Все меры приняты. Леди поедет домой другим путем. Мы еще надеемся, что человек, планирующий убийство, все-таки появится, хотя я в этом сомневаюсь. Однако мы будем ждать его во второй половине дня.
— Кто он? Мы его знаем?
— Судя по сведениям наших информаторов, мы подозреваем, что он ирландец, хотя его французский настолько хорош, что он может сойти за француза. Дело в том, что замешанные в этом деле лица просмотрели все наши снимки членов ИРА, но безрезультатно.
— Есть у вас его описание?
Арну рассказал все, что ему сообщили.
— Боюсь, что этого мало.
— Я проведу компьютерную проверку и свяжусь с тобой. Расскажи мне всю историю.
Арну поделился с ним всем, что знал об этом деле. Когда он закончил, Фергюсон сказал:
— Вы его упустили, старина. Готов поспорить с тобой на обед в ресторане «Савой грилл» в следующий раз, когда ты сюда приедешь.
— У меня предчувствие в отношении этого человека. Я думаю, что он исключительная личность.
— И все же его нет в ваших досье, а мы ведь снабжаем вас новейшими данными.
— Я знаю, — ответил Арну. — Ты наилучший эксперт по ИРА, что же нам делать?
— Вот тут ты ошибаешься. Самый большой эксперт по ИРА сейчас у вас, в Париже. Это Мартин Броснан, наш ирландско-американский друг. Ведь он таскал на себе пистолет для них до тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Я слышал, что он был профессором кафедры политической философии в Сорбонне.
