обдумывал, как будет лучше: позвонить жене и сказать, что он сегодня будет поздно, или предложить Володе взять что-нибудь по дороге и посидеть дома на кухне, как бывало в молодости. Лучше бы, конечно, дома. Они с женой жили одни. Дочка с мужем и внучками жили на другом конце Москвы и бывали у них не так часто, как хотелось бы Евгению Владимировичу, и он старался вечерами на работе не задерживаться – жене тоже было тоскливо одной дома. Уговорить Володю поехать к нему домой и посидеть в спокойной обстановке оказалось делом более легким, чем это предполагал Черняев. Владимир Александрович сказал, что дома его никто не ждет – жена скончалась от инфаркта во время их второй длительной командировки в Ливию, а сыновья уже взрослые и живут отдельно. Внуков, правда, еще нет, и это немного расстраивает, а в целом он уже привык к такой жизни – ничто не отвлекает от работы. Не знает, правда, чем будет заниматься на пенсии, когда попросят в отставку. А ведь когда-то попросят…
Они зашли в магазин, взяли две бутылки «Белуги», скорее по привычке, поскольку понимали, что две бутылки уже не осилят, мясную нарезку, что-то из овощей. Затем Черняев позвонил в дежурную службу и попросил дежурный автомобиль в порядке уважения к гостю из разведки и поехали в сторону «Речного вокзала», где последние пятнадцать лет Черняев проживал со своей женой Екатериной Михайловной и черной ласковой кошкой Дуней. После того как дочь вышла замуж и вылетела из родного гнезда трехкомнатная квартира казалась царскими палатами, но со временем они привыкли, тем более что ее «девичья» пустовала в ожидании приезда внучек и ареал проживания сократился до большой, но уютной кухни.
– Кстати, как раз у нас и заночуешь. Чего тебе в Ясенево переться на ночь глядя? Надо только Кате позвонить, не любит она экспромтов.
– Давай, только у цветочного ларька тормознем.
Катя, как истинная жена чекиста, сказала, что к их приходу на скорую руку сделает голубцы и наказала купить свежего хлеба, сыра и чего-нибудь к чаю. Так что к подъезду они подъехали с букетом цветов и двумя полными пакетами разной снеди. Екатерина Михайловна с порога начала причитать: «Что же вы раньше не позвонили?.. Ой, спасибо! Какая прелесть!.. Дома немного не прибрано, но вы внимания не обращайте, проходите пока в гостиную. А я пока на стол соберу».
Евгений Владимирович хмыкнул, вспомнив анекдот про то, как жена пришедшего с работы мужика все суетилась и в конце концов нарвалась на грубость мужа. И как в анекдоте, Черняев шутливо прикрикнул на жену: «Не суетись!» Отнес пакеты на кухню, выложил все на стол, бутылки водки положил в морозильник, заглянул в стоящую на плите кастрюлю с доходившими до кондиции голубцами и пошел в гостиную, где жена показывала гостю фотографии внучек, стоявшие в рамках на полке электрического камина. Все трое еще раз умилились детским мордашкам с огромными вопросительными глазами.
– Ну все, мать, похвасталась – и хватит. Пошли на кухню. У нас встреча рабочая, разговоры будут долгие. Нет, ты не помешаешь, секретов никаких особых не будет, а послушать будет интересно. – Евгений Владимирович приобнял обоих и повел на кухню. Пока Владимир Александрович рассказывал Кате о райской жизни в Ливии при Каддафи, Евгений Владимирович все размышлял, как бы ему помягче сказать жене о его возможной командировке, как бы ее подготовить. Потом бросил это занятие: пока вопрос не решен, нечего и волновать жену понапрасну. Черняев решил перевести разговор в плоскость их с Владимиром Александровичем общих интересов: вечер хоть и обещал быть приятным во всех отношениях, но Евгений Владимирович чувствовал, что Володя хотел с ним обсудить какие-то планы по предстоящей операции.
– Володя, а Сергей Николаевич сейчас какой участок «окучивает»? – Черняев решил выяснить сначала все интересующие его вопросы. – Если это, конечно, не секрет.
– Никакого особенно секрета, тем более от тебя, здесь нет. Недавно у нас создана оперативная группа по реагированию на все эти события, вызванные так называемой арабской весной. Собрали аналитиков, оперативников с опытом и пытаемся понять, куда эти вихри могут завести весь регион Ближнего и Среднего Востока. И к чему готовиться нам.
– И что, есть уже какие-то мысли?
– Мысли-то есть, но все больше грустные. Потушить этот пожар нам в одиночку не удастся, а объективные союзники либо локализованы в своих возможностях, либо не хотят вмешиваться в надежде, что их пронесет.
– Да уж! Если сейчас это решительно не остановить, то пронесет всех…
– К сожалению, не все это понимают. А если и понимают, то сделать ничего не могут: «Вашингтонский обком» сам уже не в силах просчитать результаты своей миссионерской деятельности. Теорию управляемого хаоса четверть века назад разработал наш дорогой «друг» Збигнев Бжезинский. Как ты знаешь, согласно этой теории, на территории государств Ближнего и Среднего Востока обстановка должна была быть обострена до многочисленных военных конфликтов, а затем в этом военном «питательном бульоне» при помощи американских военных и дипломатических усилий будут созданы новые государственные образования, которые, по мнению американцев, будут более объективно отвечать этнически однородным массам, проживающим в этих странах, и, естественно, будут по гроб жизни благодарны американским благодетелям за их политическую и военную поддержку.
Потом под эту теорию американцы подвели кучу научно обоснованных аргументов, начиная с философии моральной поддержки военными методами задыхающимся под властью восточных деспотов народам, до замены некогда установленных западными колонизаторами государственных границ и формирования новых ареалов проживания освобожденных ими от деспотов народов. Начал реализацию плана Бжезинского Буш-старший, продолжил его сынок, а нынешний президент Соединенных Штатов решил привнести в этот план свою перчинку и вывести мусульманскую умму на вторую по влиянию в мире после США силу, в союзе с которой они смогут держать в узде процессы в Азии, Африке и Европе.
– То есть, как истинный христианин, Барак Хусейнович решил поделиться властью с мусульманскими муллами?
– Не совсем так. Он, конечно, христианин, но духовным наставником его является человек, возглавляющий так называемую в Штатах церковь для черных. В своих проповедях он настаивает на том, что Иисус Христос был негром и темнокожее население должно сбросить ярмо белого человека как в буквальном, так и в образном смысле, поскольку имеет больше моральных прав на это. Папа Барака был мусульманином, причем сторонником весьма далекого от классического суннитского или шиитского понимания этого религиозного направления. В Африке любая религия имеет свою специфическую форму, замешанную на местных африканских культах. Так что о системности философских воззрений американского президента говорить довольно сложно. И