Данн обернулся. Женщина из полиции стояла рядом с Джеймсом. У обоих в руках было оружие. Глаза мужчины смотрели холодно, взгляд его компаньонки пылал решимостью. Через дверной проем Данн разглядел в холле Фелисити. Его возлюбленная силилась заглянуть на кухню.
— Что происходит? Ответьте, кто-нибудь! — закричала она.
«Мой проектировщик…»
Англичанин процедил:
— Повторять не буду. Через пять секунд стреляю в руку.
Такого план не предусматривал. Неоспоримая логика механики и инженерной науки подвела Найла Данна. Он чуть не рассмеялся, когда понял, что, пожалуй, впервые в жизни принял нерациональное решение. Впрочем, оно вполне могло оказаться удачным.
Вера нерациональна, но часто творит чудеса.
Он прыгнул вверх, развернувшись в воздухе и целясь в женщину.
Два выстрела одновременно разорвали тишину. Их голоса, высокий и низкий, пропели в унисон.
Полицейские машины и «скорые» подкатывали одна за другой. Вертолет спецназа завис над моторкой с наемниками, его мощные прожектора били вниз, туда же смотрели и две двадцатимиллиметровые пушки. Короткая очередь вспорола воду у самого носа, и суденышко легло в дрейф.
Полицейская машина без опознавательных знаков, взвизгнув тормозами, подняла тучу пыли у входа в здание. Оттуда выскочил Нкоси и кивнул Бонду. Следом вылезли еще несколько полицейских. Кое-кого он помнил по операции в офисе «Грин уэй».
Йордан помогла Фелисити подняться на ноги.
— Данн мертв? — спросила та.
Мертв. Бонд и Йордан выстрелили одновременно, прежде чем Ирландец успел поднять свою «беретту». Он умер мгновенно; после смерти голубые глаза смотрели на мир так же безучастно, как и при жизни. И все же последний взгляд Данна был устремлен не на убийц, а в сторону холла, где сидела Фелисити.
— Да, — ответила Йордан. — Мне очень жаль. — В голосе капитана слышалось сочувствие — очевидно, она догадалась, что этих двоих связывали не только деловые отношения.
— Ей очень жаль, — едко отозвалась Фелисити. — Что мне теперь толку с мертвого?
Ее расстраивала не гибель партнера, а потеря важного козыря.
«Непреклонное счастье…»
— Послушай, ты понятия не имеешь, с чем связалась, — зашептала она Йордан. — Я — добрая фея, защитница голодающих. Я спасаю умирающих младенцев. Только попробуй меня арестовать — можешь сразу сдать оружие и значок. Не боишься? Тогда подумай о моих клиентах. Из-за тебя очень-очень серьезные люди потеряли много миллионов долларов. Давай так: я сворачиваю свою деятельность и перебираюсь в другую страну, а тебя никто не тронет — даю слово. Откажешься — ни ты, ни твоя семья не проживете и месяца. И не надейся упрятать меня куда-нибудь по-тихому. Стоит хоть кому-то пронюхать, что полиция не так обошлась с подозреваемым, пресса и суд разорвут вас в клочья.
— Никто тебя не арестует, — вмешался Бонд.
— Отлично.
— Официально объявят, что ты бежала из страны, присвоив пять миллионов долларов со счетов ИОЕМ. Твои клиенты не будут мстить капитану Йордан или еще кому-то, они будут искать тебя. Тебя — и свои деньги.
На самом деле Фелисити доставят на секретную базу для подробного «разговора».
— Вы не посмеете! — Зеленые глаза пылали яростным огнем.
Из подкатившего черного фургона вышли двое в форме и направились к Бонду. Он сразу узнал нарукавный шеврон Специальной лодочной службы — меч и девиз, который ему всегда нравился, — «Силой и хитростью».
Прибыла оперативная группа Билла Таннера.
— Коммандер, — отсалютовал один из спецназовцев.
Бонд, одетый в штатское, кивнул в ответ.
— Ваш груз. — Он махнул рукой в сторону Фелисити.
— Что? — завопила та. — Не смейте!
— Слушаюсь, сэр.
Брыкающуюся Фелисити увели и усадили в фургон, который тут же рванул с места.
Бонд обернулся к Йордан, но та уже стремительно шагала к машине. Капитан, не попрощавшись, уселась в автомобиль и умчалась.
«Беретту» Данна Бонд отдал Нкоси и добавил:
— Там наверху еще есть винтовка. Ее нужно забрать.
Он показал, откуда Ирландец стрелял по гостинице.
— Понятно. Мы с семьей здесь часто гуляем, и я неплохо знаю пик Двенадцать Апостолов. Винтовку заберу.
Габаритные огни автомобиля Бхеки Йордан скрылись в темноте.
— Надеюсь, капитан не злится, что мы забрали Фелисити? Наше посольство обсуждало вопрос с вашим правительством, и в Блумфонтейне не возражали.
— Нет-нет. Сегодня капитан Йордан перевозит угого к сестре. Она никогда не опаздывает, если что-то обещала бабушке.
Нкоси подметил, каким взглядом Бонд провожал машину Йордан, и рассмеялся:
— Вот это женщина, правда?
— Правда. Что ж, доброй ночи. Окажешься в Лондоне — дай знать.
— Непременно, коммандер. Похоже, я не такой уж выдающийся актер, но все равно очень люблю театр и кино. Может, сходим вместе на какой-нибудь спектакль.
— Может, и сходим.
Они обменялись традиционным рукопожатием. Бонд помнил: сжать ладонь покрепче, не сбиться с ритма трех движений и, главное, не отпускать руку слишком быстро.
Джеймс Бонд сидел за угловым столиком на веранде гостиничного ресторана «Тейбл-Маунтин».
Поток тепла струился вниз из газовых обогревателей под потолком. В холодном вечернем воздухе витал легкий и даже в чем-то приятный аромат пропана.
В толстостенном бокале плескался бурбон «Бейкерс» со льдом — тот же самый «Бэзил Хэйден», только крепче, поэтому Бонд чуть взболтал виски, чтобы лед немного растворился и смягчил резкий вкус. Впрочем, после таких событий можно и не смягчать…
Наконец он сделал большой глоток и осмотрелся. Все столики были заняты парочками. Ладонь скользила по ладони, колени соприкасались, губы, источавшие легкий винный аромат, нашептывали обещания и тайны. Дамы склоняли головки, слушая учтивые речи спутников, и шелковистые копны волос раскачивались из стороны в сторону.
Бонд вспомнил про Фелисити и поездку во Франшхок.
Чем бы они занялись в субботу? Собиралась ли она рассказать бессердечному солдату удачи Джину Терону, что торгует голодом, и привлечь его на свою сторону?
А окажись Фелисити и правда спасительницей голодающей Африки — признался бы он сам, что работает на британское правительство?
Вообще Бонд терпеть не мог пустых рассуждений и поэтому только обрадовался, когда зазвонил телефон.
— Привет, Билл.
— В общем, Джеймс, ситуация такая, — начал Таннер. — Войска стран-соседей не перешли границу с Восточным Суданом. Хартум выступил с заявлением: Запад, мол, в очередной раз «вмешивается во внутренние дела суверенного демократического государства, что лишь способствует становлению феодализма в регионе».
— Феодализма? — усмехнулся Бонд.
— Видимо, автор имел в виду «империализм», но что-то напутал. Понять не могу, почему в Хартуме не подыщут себе через «Гугл» нормального журналиста!
— А китайцы? Они ведь остались без дешевой нефти.
— Китайцам не с руки жаловаться — в Судане едва не разгорелась очень нехорошая война, причем частично по их вине. Зато правительство Восточного Альянса на седьмом небе от счастья. Тамошний губернатор шепнул нашему премьеру, что в следующем году они проведут референдум, отделятся от Судана и устроят демократические выборы. Им нужны долгосрочные экономические связи с нами и с Америкой.
— А у них много нефти.
— Прямо фонтанами бьет, — подтвердил Таннер. — Слушай дальше. Почти все продуктовые поставки Фелисити Уиллинг возвращаются в Кейптаун. Распределением займется Всемирная продовольственная программа — еда пойдет тем, кто в ней действительно нуждается. — И добавил: — Жаль Лэмба.
— Шагнул под пули и спас нам жизнь. Его должны наградить посмертно.
— Обязательно сообщу на Воксхолл-Кросс. Ты уж прости, Джеймс, но жду тебя здесь к понедельнику. В Малайзии что-то зреет, просматривается связь с Токио.
— Необычное сочетание.
— Вот именно.
— Буду в девять.
— Можно к десяти. Неделька у тебя выдалась тяжелая.
Они распрощались. Бонд только успел отхлебнуть виски, как телефон снова завибрировал. Он посмотрел на экран и ответил после третьего гудка:
— Привет, Филли.
— Джеймс, я тут следила за новостями… Какой ужас! С тобой все хорошо?
— Да. Денек был непростой, но вроде все улажено.
— Ты просто образец сдержанности. Выходит, «Геенна» и «Инцидент-20» никак не связаны? Подумать не могла. Как же ты разобрался?
— Корреляционный анализ. Ну и без пространственного мышления, конечно, никуда, — серьезно заявил Бонд.
Филли, чуть помедлив, спросила:
— Джеймс, ты меня разыгрываешь?
— А то.
Мелодичный смешок.
