Я постояла, глядя на дорогу, по которой уехала чета Фэнси. Затем повернулась и посмотрела на север, чтобы определить, что с погодой. День был прекрасный, ясный, как в Швейцарии, и теплый для середины октября. Но далеко на горизонте собирались, постоянно меняя свою форму, облака с рваными краями, окрашенные в розовый цвет лучами заходящего солнца. Быстрые, легкие порывы ветра метались среди вершин деревьев, налетали и раскачивали единственный фонарь, освещавший желтым светом пустынную бензоколонку, стоявшую у дороги на краю озера. Более продолжительный порыв ветра, холодный и злой, принес металлический звук раскачивающегося на ветру фонаря. Я почувствовала волнующий озноб — по телу тут же побежали мурашки, такого раньше не было. За последними домиками о камни на берегу озера торопливо бились волны. Серо-металлическая поверхность озера то и дело покрывалась бороздами, словно царапинами от кошачьих когтей, и на их краях иногда вспенивались белые гребешки. Но в промежутках между сердитыми порывами ветра воздух снова становился спокойным, и казалось, что деревья, стоящие за дорогой как часовые, тихо двигались вокруг огней ярко освещенного здания за моей спиной.
Внезапно мне захотелось в туалет, и я улыбнулась. Позыв был таким, какой бывает у детей, играющих в темноте в прятки, когда, сидя в шкафу под лестницей, слышишь тихое поскрипывание половиц и приближающийся шепот тех, кто тебя ищет. В этот момент охватывает волнение и ты поджимаешь ноги в ожидании экстаза, наступающего, когда тебя обнаружат. Появляется лучик света, пробивающийся через щелочку открывающейся двери и — самый важный момент — твое быстрое «ш-ш-ш, залезайте ко мне!» Мягко закрывающаяся дверь, хихиканье и теплое тело, тесно прижимающееся к тебе.
Теперь я уже «большая девочка», но, вспомнив все это, испытала то же самое ощущение внезапного страха — мурашки, пробегающие по спине, «гусиная кожа» — какой-то первобытный инстинкт принятого сигнала опасности. Меня это позабавило, и я постаралась задержать в себе это ощущение. Грозовые тучи скоро разразятся дождем, а я укроюсь от завывания ветра, от хаоса природы в своем хорошо освещенном, уютном логове, налью себе стаканчик, буду слушать радио и чувствовать себя в тепле и безопасности.
Темнело. Вечернего концерта птиц сегодня не будет. Они давно уже почувствовали приближение грозы и попрятались в своих убежищах в лесу, так же как и звери: белки, бурундуки и олени. На всей этой огромной, дикой территории только я находилась как на юру. Я еще несколько раз вдохнула мягкий, влажный воздух. Влажность усилила запах сосен и мха, а сейчас еще появился и сильный прелый запах земли. Словно и сам лес вспотел от того же приятного возбуждения, которое испытывала я. Где-то совсем рядом нервная сова громко спросила: «Кто?» и сразу затихла. Я сделала несколько шагов из освещенного проема двери и остановилась на середине пыльной дороги, глядя на север. Сильный порыв ветра налетел на меня и растрепал волосы. Бело-голубая стрела молнии прочертила горизонт. Через несколько секунд тихо, как пробуждающаяся сторожевая собака, зарычал гром, затем налетел сильный шквал, и вершины деревьев начали плясать и гнуться. Желтый свет фонаря над бензоколонкой задергался и стал моргать, как будто предупреждая меня. Внезапно начавшийся дождь сделал очертания танцующего фонаря расплывчатыми, его свет потускнел за надвигающейся стеной воды. На меня упали первые тяжелые капли, я повернулась и побежала.
Захлопнув дверь, я заперла ее и набросила цепочку. И как раз вовремя, потому что тут же на землю с ревом обрушился мощный водяной поток, звук его менялся от тяжелого барабанного грохота по скату деревянной крыши до высокого бренчания по оконным стеклам. Скоро к этим звукам присоединился звук воды, устремившейся вниз по водосточным трубам. Все это составляло шумовой фон грозы.
Я еще стояла в комнате, лениво прислушиваясь к звукам снаружи, как вдруг за моей спиной раздался чудовищный раскат грома. Молния озарила комнату, и в этот же самый момент прозвучал оглушительный, потрясший стены взрыв, от которого воздух завибрировал, как рояльная струна. Прогремел взрыв колоссальной силы, словно огромная бомба упала всего в нескольких ярдах от дома. Послышался резкий звон упавшего где-то на пол кувшина и плеск выливающейся на линолеум воды.
Я не могла двинуться с места. Не могла себя заставить. Так и стояла, сжав уши руками. Никогда не думала, что эффект может быть таким сильным! Оглушающая тишина снова заполнилась ревом дождя, успокаивающим, но как бы говорящим: «Не ожидала, что будет так страшно? Никогда не видела грозу в этих горах? А вообще-то убежище у тебя довольно хрупкое. Ты бы для начала хоть свет выключила. Как насчет удара молнии сквозь потолок этой спичечной коробки? Чтобы покончить с тобой, дом можно поджечь или просто убить тебя током. А может, так тебя напугать, чтоб заставить выскочить на дождь и попробовать преодолеть эти десять миль до Лейк Джорджа? Тебе ведь нравится быть одной, не так ли? Ну-ка, попробуй, сможешь?» Комната снова окрасилась в бело-голубой цвет, и прямо над головой раздался взрыв, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки, но на этот раз раскат грома был более продолжительным и грохот его был подобен неистовой канонаде, от которой в баре задребезжали стекла и стаканы с чашками, а деревянные конструкции дома заскрипели от давления звуковых волн.
Я почувствовала слабость в ногах, с трудом дотащилась до ближайшего стула и села на него, обхватив голову руками. Как я могла быть такой глупой, такой безрассудной? Если бы хоть кто-нибудь пришел и побыл со мной, хоть кто-нибудь сказал мне, что это всего-навсего гроза! Но ведь это не просто гроза! Это катастрофа, конец света! И все против меня! Надо что-то делать, сейчас же, сию секунду. Кто-то должен мне помочь! Но Фэнси рассчитались с телефонной компанией, и связь отключили. Оставалась только одна надежда! Я побежала к двери, схватилась за рубильник, зажигавший над дверью табло с красной неоновой надписью «Добро пожаловать» или «Свободных мест нет». Может быть, кто-нибудь окажется на дороге? Кто-нибудь, кто был бы рад укрыться от грозы. Но как только я опустила ручку рубильника вниз, молния, которая следила за мной, ослепительно сверкнула и, когда раздался удар грома, какая-то гигантская рука схватила меня и бросила на пол.
2. Милые сердцу воспоминания
Очнувшись, я сразу же поняла, где нахожусь и что произошло: я прижалась к полу, ожидая еще одного удара и оставалась в таком положении около десяти минут, прислушиваясь к шуму дождя и размышляя о том, каковы будут для меня последствия электрического шока: стала ли я инвалидкой, быть может, он сжег изнутри, сделал ли так, что у меня теперь не будет детей или выбелил мои волосы? А может, мои волосы совсем сгорели? Я коснулась рукой головы. Все было в порядке, только на затылке я нащупала шишку. Попробовала осторожно подвигаться. Ничего, кажется, сломано не было. Никаких повреждений. В этот момент стоящий в углу большой холодильник фирмы «Дженерал электрик» заработал, издавая приятный домашний звук, и я поняла, что мир все еще существует и что гроза прошла. Испытывая слабость, я поднялась на ноги и огляделась, ожидая увидеть картину хаоса и разрушений. Но все было так, как я «оставила» — солидно выглядевший стол администратора, металлическая настольная полка с книгами в мягкой обложке и журналами, длинная стойка кафетерия, десяток аккуратных столиков с окрашенными во все цвета радуги столешницами и неудобными металлическими стульями, большой сосуд с холодной водой и сверкающий кофейник — все на своих местах, все совершенно обычно, как всегда. Единственным свидетельством разрушительного урагана, который только что обрушился на меня и эту комнату, была дыра в окне и растекающаяся по полу лужа воды. Ураган? О чем я говорю? Разрушительный ураган был только в моей голове! Была гроза. Сверкали молнии и гремел гром. Я была напугана сильными раскатами грома до смерти, как ребенок. Как идиотка, я схватилась за электрический выключатель, не дождавшись даже промежутка между вспышками молний, наоборот, выбрала момент, когда надо было ожидать новой вспышки. Из-за этого я потеряла сознание. Так мне и надо, глупой, несмышленой напуганной кошке! Но подождите, может, я поседела? Рванувшись к сумочке, лежавшей на столе, я зашла за стойку бара, нагнулась и посмотрела в длинное зеркало под полками. На меня смотрели глаза — голубые, ясные, но расширенные от страха. Ресницы и брови были на месте и — темные. Вот так! Я достала расческу и небрежно провела ею по волосам, потом спрятала расческу в сумку и защелкнула замок.
Мои часы показывали почти семь. Я включила радио и пока радиостанция УОКО пугала своих слушателей — линии электропередач вышли из строя, уровень реки Гудзон у Глен Фолз угрожающе поднимается, — упавший вяз заблокировал дорогу № 9 у Саратога Спрингс, ожидается наводнение в Меканиквилле — заделала дыру в окне с помощью картона и клейкой ленты, достала тряпку и ведро, вытерла лужу на полу. Потом я побежала по крытому переходу к домикам, зашла в свой номер 9, справа по направлению к озеру, разделась и приняла холодный душ. Падая, я испачкала свою териленовую блузку, поэтому теперь простирнула ее и повесила сушить.
