— Сухова, — кивнул Семин.
— Так вот, в этой квартире, в вашей комнате был произведён обыск. И в принадлежащем вам чемодане найдена газета. Вот она. А это протокол обыска, подписанный понятыми.
Щуко пожал плечами.
— Возможно. Человек я грамотный, газеты почитываю. Даже книжками балуюсь.
— Но на газете шифрованная запись!
Щуко удивлённо шевельнулся, и это не укрылось от следователей.
— Запись, — повторил Азизов, — вот поглядите.
Он развернул газету, показал арестованному.
— Не моя, — быстро сказал Щуко. — Первый раз её вижу. И писал не я. Проверяйте почерк — не я.
Азизов, словно не слыша, продолжал:
— Запись расшифровали. Она гласит: «Прибыл благополучно. Жду посыльного с грузом». Вот, можете поглядеть сами. Это — запись, а это — ключ к шифру. Так-то, арестованный Щуко.
— Гражданин следователь, — Щуко сел в кровати, схватился за голову, — правду вам говорю: в глаза не видел этой газеты!
В дверь постучали. Азизов недовольно обернулся. Семин встал и отпер. Минуту он слушал кого-то, стоявшего за дверью, затем вернулся.
— Вас, товарищ полковник, — сказал он.
Азизов вышел. В коридоре стоял сотрудник.
— Товарищ полковник, только что сообщили: в маленьком селении, вот здесь, — сотрудник, развернул карту и показал, — обнаружен труп старика. Умер дома. Внезапная смерть. Кажется, сердце. При осмотре помещения наткнулись на ход в подполье. Там нащупали тайничок и в нем — приёмно-передающую радиостанцию большого радиуса действия. Питание подключено — станцией недавно пользовались. Старик был…
Азизов прервал сотрудника:
— Вызывайте машину. И звоните, чтобы ничего не трогали. Пошлите на место экспертов, фотографа. Мы выезжаем.
Он вернулся в палату, задал арестованному ещё несколько вопросов. Не получив на них ответа, прекратил допрос.
Десять минут спустя Азизов и Семин мчались в автомобиле к маленькому селению на берегу моря.
3
Умерший лежал ничком на полу, подогнув ногу — будто полз. Он был в нижнем бельё. Кровать находилась в сильном беспорядке — тюфяк съехал набок, обнажив часть ржавой сетки, простыня и одеяло были скомканы, подушка валялась на полу.
Все это тотчас же отметили Азизов и Семин. Они внимательно оглядели комнату, прошлись по ней, осмотрели запоры на окнах.
— Когда наступила смерть? — спросил полковник дежурившего в помещении сотрудника.
— Труп обнаружили в начале восьмого утра. У соседей есть корова, и старик ежедневно брал молоко. Приносила его девочка, соседская дочка. Она пришла и сегодня…
— Понятно, — перебил Азизов. — Как обнаружили рацию?
— Врачу, который прибыл констатировать смерть, показалось странным: на столе раскрытый Коран, рядом лист бумаги с группой цифр. Война, люди насторожены, вот он и дал знать… Мы приехали, вызвали специалистов.
— Кораном пользовались, чтобы зашифровать сообщение?
— Так точно. Видимо, старик работал, почувствовал себя плохо, прилёг; ему стало хуже, пополз к окну. Не добрался…
— Причина смерти?
— Паралич сердца… Так вот, обнаружив шифровку, стали искать средства связи. Тогда-то и нащупали лаз в подполье и тайничок.
Азизов не дослушал. Семин, разглядывавший что-то в углу, обернулся, кивком подозвал начальника. Полковник подошёл и увидел на вешалке каракулевую папаху.
— Коричневая, — сказал Семин.
Азизов кивнул.
— А… синий костюм? — Он беспокойно оглянулся.
Семин прошёл к гардеробу, который находился в противоположном конце комнаты, отпер дверцу.
— Есть?
— Есть.
— Карманы! — сказал Азизов.
Семин обыскал одежду. Из внутреннего кармана висевшей на спинке стула тужурки он извлёк и передал полковнику жёлтый замшевый бумажник.
Азизов вздохнул.
— Хорошо, — сказал он. — Распорядитесь, чтобы сюда для опознания трупа были доставлены вдова Сухова и заведующий чайханой.
— Ясно. — Семин вышел.
Азизов подошёл к подоконнику, уселся, достал папиросы и закурил. Несколько минут он находился в раздумье, вертя в руках обожжённую спичку, потом, видимо приняв решение, подозвал сотрудника.
— Фотограф?
— На месте, товарищ полковник.
— Слушайте внимательно… лучше запишите, это очень важно. Значит, так: наденьте на покойника сорочку, синий шевиотовый костюм, что висит в шкафу, и вон ту папаху, на вешалке, видите?… Затем посадите его на стул и сфотографируйте. С нескольких ракурсов. Он должен быть как живой.
— Понятно, товарищ полковник.
Азизов поглядел на часы.
— Потом положите Покойника на пол, в прежней позе. Снимки и протокол осмотра места происшествия с заключением судебно-медицинской экспертизы жду в два часа дня.
— Ясно. — Сотрудник торопливо заканчивал запись.
В середине дня Азизов и Семин вновь отправились в больницу.
Азизов продолжал допрос.
— Арестованный Щуко, занимаясь важным делом, я не раз спрашивал себя: почему кому-то вздумалось пристать к вам в трамвае, обвинить в краже, поднять скандал, вызвать милицию?
— Но я же вытащил бумажник!
— На минуту согласимся с этим. Допустим, что вы говорите правду и действительно совершили кражу. Но вот ведь как странно ведёт себя потерпевший. То он вопит на весь трамвай и, вцепившись в вас, тащит в милицию, то вдруг исчезает, когда вас арестовали. Чем вы объясните, что потерпевший не явился в отделение милиции?
— Не знаю.
Азизов вынул только что доставленную фотографию Седобородого, протянул арестованному.
— Он?
— Да, — сказал Щуко, — это тот самый человек, у которого я украл бумажник.
— Рад, что узнали его. А теперь не хотите ли, чтобы я объяснил, почему он сбежал?
Щуко молчал.
Азизов переглянулся с Семиным. Тот достал из портфеля фотографии десятка мужчин, разложил в ряд на двух сдвинутых перед кроватью табуретах, прошёл к двери.
— Введите гражданку Сухову.
В комнату вошла квартирная хозяйка Щуко.
— Вы знаете эту женщину? — спросил Азизов.
— Да.
— Вы снимали у неё комнату?
— Да.
— Ну, а вы, гражданка Сухова? Знаком вам этот человек?
Сухова подтвердила: это тот самый гражданин, который временно у неё поселился.
— Скажите, гражданка Сухова, к вам приходили в тот день, когда вы последний раз видели своего жильца?
— Ко мне — нет.
— А к кому?
— К нему. — Сухова показала пальцем на лежащего.
— Кто именно приходил?
— Старик какой-то.
— Когда?
— Утром. Часов в одиннадцать.
— Заметьте, Щуко. — Азизов сделал паузу. — Приходил в одиннадцать часов, то есть тотчас же после того, как вас отправили в отделение милиции. — Он вновь обратился к женщине: — И что же произошло дальше?
— Старик попросился в комнату жильца, сказал, что должен написать записку своему дружку. Ну, я и впустила…
— Впустили куда? Говорите точнее.
— Впустила того старика в комнату гражданина Щуко.
— Давайте уточним: старик сам просился в комнату Щуко?
— Сам… Ну, вошёл он, сел за стол, принялся писать. А потом передумал…
— Простите, что перебиваю. Вы все время были с тем стариком? Быть может, отлучались?
— Каша у меня чуть не сгорела. Я и сбегала на минутку — прикрутить газ.
— Выходит, старик в течение минуты один находился в комнате гражданина Щуко?
— Да, не меньше минуты.
— Вы слышите, арестованный Щуко? Старик был один в вашей комнате целую минуту.
— А потом он ушёл, — продолжала Сухова. — Сказал, что после зайдёт.
— И не приходил?
— Нет.
— Какой он из себя, этот старик?
— Обыкновенный. Старый. Ну, папаха коричневого каракуля, костюм…
— Узнали бы его, если б встретили?
— Отчего не узнать.
Семин, стоявший перед табуретами с разложенными фотографиями, посторонился, указал Суховой на карточки.
— Нет ли здесь, среди этих снимков, карточки того старика?
— Вот он. — Сухова кивнула на одну из фотографий.
— Возьмите эту карточку в руки и покажите вашему квартиранту.
Женщина взяла с табурета фотографию Седобородого.
— Спасибо, — сказал Азизов. — Вы свободны, гражданка Сухова.
Семин вышел проводить женщину, вернулся, подсел к кровати.
Азизов сказал:
— Теперь, Щуко, вы, я надеюсь, поняли, почему этот человек не явился в отделение милиции. Все ещё не понимаете? Тогда объясню. Он торопился в вашу комнату, чтобы успеть подбросить в ваш чемодан вот эту газету с шифрованной записью.
— Почему? — вдруг выкрикнул Щуко, побагровев от напряжения. — Почему?!
— Потому что он такой же агент иностранной разведки. И он выдал вас. Сначала инсценировал кражу в трамвае, поднял скандал и добился того, чтобы вас схватили. Затем пробрался к вам на квартиру и подбросил газету. Расчёт простой. Коли вас задержали — будет обыск. Тогда найдут газету с шифрованной записью. Запись расшифруют, органы советской контрразведки поймут, с кем имеют дело. И уничтожат агента. То есть — вас.
