Б. Тайники. Они будут основным способом для посылки сообщений и материалов Вами. Для оперативности этого способа нам необходимы описания тайников, обещанные Вами. Вам придется в будущем находить и другие. При выборе тайников имейте в виду, что они должны находиться в местах нормально доступных иностранцам. Мы считаем, что будет лучше, если мы будем заранее согласовать день и час, в который Вы будете заряжать условленный тайник, чтобы мы могли его сразу же опустошить, не дожидаясь сигнала. Мы предлагаем следующий основной план:
1) Вы будете заряжать тайник не чаще, чем раз в месяц.
2) Каждый тайник может быть употреблен только раз (мы будем считать тайник употребленным, раз мы его проверили для материала, даже если Вы его не заполнили).
3) Вы сообщите нам заранее числа и времена, когда Вы будете заряжать тайники, и какие это будут (т, е. № 2, 3, 4 и т. д.). В течение следующих трех месяцев. Пожалуйста, не забывайте, что суббота и воскресенье самые для нас подходящие дни для опустошения.
4) Мы посетили первый тайник, указанный Вами (например, № 2) в установленный день и как можно ближе к указанному времени. В следующий месяц мы посетим следующий тайник, и так далее. Если Вы не смогли или не успели зарядить один из тайников, беды не будет, в следующий месяц мы посетим очередной тайник, в соответствии с планом, представленным Вами.
5) В течение трехмесячного периода мы будем ждать от Вас сообщения с описанием трех новых тайников и указывая порядок, в котором они будут использованы в следующие три месяца.
6) Мы подтвердим по радио очистку тайника. В нормальных обстоятельствах вы получите сведения о нашем осмотре на следующую ночь или через ночь».
Пеньковский с рвением приступил к выполнению заданий иностранных разведок. Он фотографировал технические отчеты и другие секретные материалы, выуживал данные военного характера у своих знакомых военнослужащих, фиксировал те сведения о советском вооружении, которые он получил в период службы в армии.
Суд подробно выясняет, какие именно и в каком объеме сведения передал Пеньковский иностранным разведкам.
Прокурор. Подсудимый Пеньковский, сколько в общей сложности фотопленок со шпионскими материалами вы передали английской и американской разведкам за время вашей связи с ними?
Пеньковский. За все это время я передал им 105–106 пленок.
Прокурор. Сколько кадров в каждой пленке?
Пеньковский. В каждой пленке 50 кадров, но я экспонировал не все, а 42–46, в зависимости от того, как кончался материал.
Прокурор. В общей сложности сколько кадров вы передали иностранным разведкам?
Пеньковский. 5 тысяч кадров.
За время своей шпионской деятельности Пеньковский лишь три раза был в заграничных командировках — один раз в Париже и два раза в Лондоне. При встречах с представителями английской и американской разведок во время этих командировок он мог передать только часть собранных им сведений. Нужна была постоянная и надежная связь. И вот главным связующим звеном между английской и американской разведками и Пеньковским становится Гревилл Винн. Почему именно он?
Ответ на этот вопрос дает Винн в своей книге «Человек из Москвы», вышедшей в 1967 году в Америке. Как утверждает Винн, английская разведка считала, что постоянный агент в Советском Союзе для контактов с Пеньковским не годился. «Требовался совершенно новый человек, который мог бы передвигаться, не вызывая подозрений, и работа которого в Советском Союзе была освящена доброй волей, — пишет Винн. — Выбор со всей очевидностью падал на бизнесмена, преимущественно такого, который уже много путешествовал и приезд которого в Советский Союз был бы естественным делом. Таких людей было много, но они не были подготовлены для разведки, и никакая поспешная подготовка не может дать человеку того, в чем он больше всего нуждается в момент кризиса, — опыта».
С точки зрения английской разведки Винн удовлетворял этим требованиям полностью. Он родился в Англии в 1919 году в семье инженера-конструктора, работавшего на шахтах Среднего Уэлльса. Окончил школу, получил высшее образование. В начале второй мировой войны был мобилизован в армию и, по его признанию, сделанному в книге, служил в английской разведке. С окончанием войны Винн занялся коммерческой деятельностью. Со временем он основал две компании — «Гревилл Винн лимитед» и «Мобайл Экзебишенз лимитед». Будучи представителем нескольких английских фирм, Винн колесил по всей Европе, не раз приезжал в Советский Союз.
В 1955 году, как пишет Винн, ему было предложено возобновить сотрудничество с Интеллидженс сервис. Пока ставилась задача — продолжать торговые визиты в европейские социалистические страны, в Москву. Одновременно он проходит шпионскую подготовку на специальных курсах. Его обучают кодированию, магнитофонной записи, пользованию средствами связи, запоминанию примет людей, их имен и рода занятий, способам передачи секретных материалов, подбору тайников, изучению и запоминанию фотографий советских граждан, интересующих английскую разведку.
Все это свидетельствует о том, что Винн являлся профессиональным разведчиком. Однако он всячески старался это скрыть и на предварительном следствии, и на суде.
На первый вопрос следователя после ареста о характере шпионской деятельности против СССР Винн ответил, что к шпионажу не имеет никакого отношения.
Но под давлением бесспорных улик он вынужден был полностью признать свою вину.
Винн продуманно и изворотливо защищался на суде. Этому его тоже обучила английская разведка. «Как мне втолковывали на занятиях, — пишет он в своей книге, — никогда не надо отрицать того, что допрашивающим достоверно известно. Мы договорились, что если Алекса (Пеньковского) и меня схватят, мы расскажем то, что будет и без того известно, но будем твердо придерживаться линии, что я только бизнесмен, и ничего больше».
Этой линии Винн пытался придерживаться на всем протяжении предварительного и судебного следствия.
В суде он твердит одно и то же: он — коммерсант и, кроме бизнеса, для него ничего не существует, и если он оказал кое-какие услуги английской разведке, то только по неведению и под влиянием угроз. Вот его показания в суде об обстоятельствах, относящихся к моменту повторной вербовки Интеллидженс сервис:
— В начале нашей беседы Кинг (английский разведчик. — В. С.) был вполне дружелюбен и вежлив. Он старался создать у меня впечатление, что в связи с Пеньковским и в моей поездке ничего опасного нет, а затем, когда он понял мое настроение, начал угрожать и заявил мне, что мое дело пострадает, если я не буду помогать ему. Он действительно грозил последствиями, если я откажусь от оказания этой помощи. Я знал, что в Англии достаточно телефонного звонка должностного лица директору какой-либо фирмы — и моя репутация как делового человека понесла бы значительный урон, а я никак не хотел этого.
Обстоятельно, шаг за шагом выясняет суд деятельность Винна как шпиона-связника. Он устанавливает, что подсудимый, находясь в апреле 1961 года в Москве, сообщил о своих беседах с Пеньковским одному из ответственных дипломатических работников посольства Великобритании в Советском Союзе, а по возвращении в Лондон передал сотруднику английской разведки, назвавшемуся Аккройдом, письмо Пеньковского о намерении последнего сотрудничать с английской разведкой и изложил содержание своих бесед с ним. В последующем Винн организовал встречи Пеньковского с английскими и американскими разведчиками в Москве, Лондоне и Париже, получал от него пакеты с отснятыми фотопленками и другими материалами и передавал их по назначению, знакомил Пеньковского с фотографиями иностранных разведчиков в Москве, с которыми он должен был поддерживать связь, обучал его пользованию специальным контейнером для закладки в него шпионских материалов.
Винн признает фактическую сторону дела, но утверждает, что сначала не понимал значения выполняемых заданий и «узнал очень многое лишь за последние шесть месяцев». А его заявление «Мне все это дело не нравится» вызывает общий смех присутствующих в зале. И все же он продолжает стоять на своем.
Адвокат. С какими целями вы приезжали в Москву?
Винн. С коммерческими на сто процентов.
Однако факты — упрямая вещь, и он в конце концов заявляет: «Я никогда не хотел принимать участия в этих грязных делах и, конечно, впредь никогда не буду. Сейчас у меня широко открылись глаза».
Сейчас в свете откровенных признаний Винна, сделанных им в своей книге, многие его заявления и факты так называемой «коммерческой» деятельности выглядят совсем по-другому.
В июне 1962 года Винн затеял оживленную переписку с Государственным комитетом по координации научно-исследовательских работ. В письме в комитет от 12 июня он писал, что оборудует несколько фургонов для демонстрации фильмов, показа диапозитивов и чтения лекций на технические темы. «Я бы очень хотел, чтобы в список городов, предназначенных для посещения, была бы включена и Москва. Мне доставило бы большое удовольствие сопровождать эти фургоны в Москву...»
