* * *
* * *
Когда выяснилось, что это Сцилла Чен обрадовался. Не из собственной сверхуверенности, а из-за понимания неизбежности грядущего. Так и получилось: Чен против Сциллы. Лучше теперь, чем откладывать, лучше уж он будет нападать, чем наоборот. Идеальной схватка для Чена была бы, если бы их оставили вдвоем в пустой комнате, обнаженными, с перепоясанными чреслами – пусть бы выжил сильнейший. Но, видимо, этому не бывать. Так что, узнав о своей жертве, Чен остался доволен.
Не был он доволен обстановкой. Темнота – не помеха, парк – не помеха, время суток – тоже. Беспокоило Чена время года. Летом Сцилла пришел бы в рубашке, и шея его была бы легко доступна. Но в сентябре, естественно, Сцилла придет в пальто, непременно будет прохладно, и велика вероятность того, что воротник его пальто будет поднят. Когда нужных точек на шее не видно, то легко промахнуться, а это даст Сцилле возможность нанести ответный удар. Или даже победить.
Чену это очень не понравилось, поэтому он решил взять с собой нунчаки.
Нунчаки – эффективное оружие, древнее как мир: две деревянные палочки, соединенные проволокой или кожей.
Чену нравилась проволока.
Он мастерски владел нунчаками, и на белых необычность этого оружия наводила страх. Белые знают, что такое нунчаки.
А потом пришла мода на фильмы с кунг-фу. Брюс Ли с экрана вовсю крутил нунчаки, и, ужасаясь, Чен смотрел, как священное оружие становилось забавой подростков во всем мире. В Лос-Анджелесе мальчишки крутили нунчаки. В Ливерпуле они стали чем-то обычным. Обычным. Это настоящее издевательство. Чен ходил на все фильмы Брюса Ли и шептал проклятия.
На встречу со Сциллой Чен подошел в 2,30. Он знал, что девушка должна прийти в 3.30, но опоздает на девять минут, чтобы позлить этого здоровяка. Чен предположил, что Сцилла подойдет к трем часам: сам Чен обычно приходил на подобные свидания с получасовым запасом как минимум, и он бы удивился, не поступи Сцилла так же.
В полтретьего Чен быстро, но тщательно осмотрел местность и устроился за скамьей, на которую должен был сесть Сцилла: удобное место, оно было недалеко от кустов, там Чен не будет заметен.
Чен присел и стал ждать.
Он мог просидеть на корточках... ну сколько? День? Да, день: однажды пришлось целый день сидеть неподвижно. Может, он выдержит и дольше. Если потребуется – выдержит. Чен замер, и, когда в три часа Сцилла осматривался по сторонам, Чен уже стал частью ландшафта. Ничем он не выдал себя. Он пришел сюда раньше Сциллы, а уйдет, когда Сцилла будет мертв.
Нунчаки Чен держал в расслабленных руках, по палочке в каждой, давая упругой проволоке скручиваться, как она желает.
В 3.41 он встал и напряг мышцы рук. Они были его гордостью, эти руки, он работал ими всю жизнь, ведь сам он был щуплым. Он никогда не весил больше ста фунтов.
Чен начал продвигаться вперед.
– Сциллой ведь звали какую-то женщину-чудовище?
– Сциллой называли скалу. Скалу около водоворота. Водоворот назывался Харибда.
– И что, вы тоже скала?
Сцилла молчал. Чен приближался.
– Мне поручили передать, что ваша цена слишком высока.
Черт ее возьми, подумал Чен, нечего было торопиться, она должна была не сразу сказать о цене. Надо же, именно ему пришлось работать с новенькой! Сцилла теперь почует неладное. Чен хотел было ускорить шаг, но вовремя себя остановил:
скорость – твой враг, если стараешься идти бесшумно.
Надо сохранять равновесие, не торопиться. Иначе может зашуршать одежда или хрустнет ветка – это оглушительный звук.
– А вам не поручили поторговаться?
Чен стоял в шести футах от Сциллы. Лучше бы этих футов было четыре. Однако проклятая девчонка все испортила.
– Конечно, поручили.
Три фута до Сциллы.
– Ну, так что же вы, Бога ради, торгуйтесь, выдвигайте встречное предложение, так ведь положено – торговаться.
– Конечно, – ответила она. И, захватывая горло Сциллы проволокой, Чен увидел, что тот успел поднять руку. Правая рука Сциллы защищала теперь горло от проволоки. «Сука», – мысленно ругнулся Чен, но затем сконцентрировал внимание на деле. Он уже не раз резал плоть проволокой, а кости ладони ломаются легко...
* * *
* * *
* * *
Когда кровь хлынула из раненой ладони, Сцилла увидел, что девчонка наставила на него пистолет. Это было бессмысленно, оружие бесполезно в такой темноте, только лишний шум – попасть очень трудно. Но хотя девчонка и зря приволокла сюда пушку, она легко могла достать его, если бы действовала порасторопней, потому что сейчас его пронизывает боль, а боль меняет все вокруг. Боль окутывает облаком, сквозь которое ничего не видно, трудно поступать согласно логике, опыту и выучке.
На какое-то мгновение, когда проволока впилась еще глубже в руку, Сцилла ослабел, в голове его затуманилось, и он был готов умереть.
Но девчонка медлила, слишком медлила – и упустила момент.
Сознание Сциллы стало проясняться. Ты – Сцилла-скала. Помни это! Ты – Сцилла, ты – скала, и ты должен что-то сделать, прямо сейчас. Слова эти четко отпечатались у него в мозгу, потому что девчонка с пистолетом вставала со скамейки, и хотя его сознание и прояснилось, но пуля прошибет ясную голову так же легко, как и затуманенную, а за ним стоит Чен, равный ему, один из немногих, если не единственный, потому что ты – Сцилла-скала, и ты должен что-то сделать!
Придумать что-то необычное, единственное в своем роде – вот и все. У тебя пять секунд. Пошел.
Чен велик, но Чен мал – девчонка приближается. Чен быстр, но Чен сейчас стоит. Девчонка навела пистолет. Если удастся вывести его из равновесия, если только...
Надо попробовать.
Он видел, как это делается. Один раз. На баскетбольной площадке. Непревзойденный Монро вышел против гениального Фрейзера. Звезда нападения против величайшего защитника. И никого рядом. Один на один. Монро шел к корзине и сделал финт вправо, а если сделан финт вправо, есть только два дальнейших варианта: можно сделать финт вправо и уйти влево или сделать финт вправо, потом финт влево и уйти вправо.
Монро не предпринял ни того, ни другого.
Он сделал финт вправо и сразу ушел вправо, вокруг Фрейзера, которому ничего не осталось, кроме как стоять и смотреть.
Сцилла сделал финт вправо и ушел вправо.
Он рванулся всем телом вправо вдоль скамьи, и затем, когда, казалось, он останавливается и вот-вот рванет влево, Сцилла вложил все силы в завершение рывка вправо, и тут почувствовал, что проволока ослабла. Чен потерял равновесие. Мобилизуя все силы своего мощного тела, Сцилла нагнулся, метнулся вперед, увлекая за собой щуплого противника. Когда Сцилла прочно встал на землю, он сделал мощный бросок через плечо и швырнул беспомощного Чена на девчонку.
Они столкнулись и упали, девчонка потеряла сознание, пистолет оказался на дорожке. Сцилла заметил его, но и Чен заметил и попытался достать пистолет, царапая асфальт и ведя себя как обезумевший таракан.
Сцилла не стал ему мешать. Из его правой руки хлестала кровь. Рука почти не работала. Сцилла смотрел, как Чен приближался к пистолету, и затем попытался ударить его ногой в голову. Чен был готов и поймал ногу Сциллы, крутанул ее, бросив противника на землю. Сцилла быстро встал и нанес удар левой рукой – но рука лишь скользнула по голове Чена. Даже стоя на коленях и еще не оправившись после броска, Чен быстро увернулся. Сцилла попытался еще раз ударить его левой, и опять Чен увернулся. Еще один удар левой не достиг цели – Чен нагнулся и перекатился по земле: он действительно напоминал таракана, которого очень трудно поймать. Тогда они оба решили воспользоваться пистолетами, но оба сделали это как-то неловко. Поняв, что Чен может успеть первым, Сцилла отбросил ногой пистолет в кусты. Чен ударил его по шее, но Сцилла успел чуть отклониться, так что Чен не попал в нужную точку. Однако от боли мышцы Сциллы свело судорогой, а сознание опять окутал туман. «Не сдаваться, – приказывал себе Сцилла, – если потеряю сознание, я пропал...» Он опять промахнулся левой, правая же бессильно висела, ударить ею было бы слишком больно, он знал это, и Чен знал. Поэтому, когда Сцилла ударил его по болевой точке правой рукой, в миг, когда она коснулась шеи Чена, раздалось два вскрика. Но кому было больней, ему или Чену?.. Можно только с уверенностью сказать, что мучения Чена кончились быстрее. Переводя дыхание, Сцилла встал, прошел мимо мертвого китайца, по пути прикончил девчонку и побежал вдоль дорожки к мемориалу Альберта, на ходу оборачивая раненую ладонь платком.
Ближайший телефон-автомат был у Кеисингтонского дворца. Сцилла заставил себя идти неторопливо: хотя уже и было 3 часа 45 минут утра, кто-нибудь ведь может не спать – не оберешься потом неприятностей. Если не хочешь себе неприятностей – иди шагом.
Сцилла вставил монеты в автомат, набрал нужный номер, трубку сняли после первого же гудка.
– Транспортная контора.
