— Я так ревновала. Так страшно ревновала тебя к этой русской.
Внезапно Томас уставился на руку Памелы. На ней виднелось пятно от прививки оспы. Он побледнел и отрывисто произнес:
— Прививка…
Памела, собравшаяся его поцеловать, удивилась:
— Что случилось?
— Прививка, — повторил Томас бессмысленно.
— Ты что, сошел с ума?
Он смотрел на нее отсутствующим взглядом. «Гольдфус знает, что он в опасности, — думал Томас. — Он попытается выехать из США в Россию. Каждый человек, выезжающий в Европу, должен сделать прививки против различных заболеваний. Этого требует закон. А при прививке он должен предъявить врачу свидетельство о рождении. Чтобы списали с него номер и другие данные». Томас задрожал от волнения. «Свидетельство о рождении, а не паспорт. Паспорт у него фальшивый, а вот свидетельство о рождении…» Памела побледнела. «Он сошел с ума, совсем сумасшедший», — пронеслось у нее в голове. «Если Гольдфус, дай Боже, предъявит фальшивое свидетельство о рождении, — продолжал думать Томас, — тогда мы можем предъявить ему обвинение в нарушении закона и обыскать его и квартиру».
— Томас! — окликнула его Памела.
— Не мешай мне сейчас. Сколько врачей в Нью-Йорке?
— Кто это знает? Не меньше 10 тысяч.
— Все равно, — сказал Томас. — Если задействоватьвсех агентов в ФБР и если все они воодушевятся этой идеей… Мы должны попытаться это сделать.
Вечером 19 июня 1957 года для всех 277 агентов ФБР в Нью-Йорке была объявлена тревога. Они получили задание обойти 13 810 врачей, практикующих в огромном городе. Каждый агент имел фотографию мужчины 45 лет со скептическим лицом, в очках, с большими ушами и тонкими губами. Вечером 19 июня агенты бесчисленное количество раз показывали фото и задавали один и тот же вопрос: «Доктор, знаете ли вы этого человека, не обращался ли он в последнее время к вам за прививкой?» Этот же вопрос задавался и 20 июня. В отеле «Уолдорф Астория» некий немецкий коммерсант Петер Шойнер сидел, как на углях. Время от времени звонил телефон. Агенты ФБР сообщали условным текстом, что розыск идет безуспешно. Разочарованно Томас клал телефонную трубку. Ситуация изменилась 21 июня. В 16 часов 38 минут снова зазвонил телефон. Глубокий голос произнес: «Зерно». Как под ударом тока подскочил Томас. Он задал только один вопрос: «Где?» Голос ответил: «Участок 3145. Доктор Уилкот». Спустя 20 минут Томас стоял в приемной доктора Уилкота, старого врача, практиковавшего в одном из беднейших районов Нью-Йорка. Доктор держал фотографию в руке.
— Определенно, я помню этого человека, — сказалон. — Ко мне редко обращаются состоятельные люди. Этот господин посетил меня во второй половине дня 16 июня и попросил сделать ему прививку. Я выдал ему международный медицинский сертификат, необходимый для поездки в Европу. — Старый врач порылся в своей картотеке и вытащил одну из карточек. — Мистера зовут Мартин Коллинз. Согласно свидетельству о рождении № 32027/7/71897, он родился 7 июля 1910 года в Манхеттене, американский гражданин.
В 17 часов 15 минут Томас Ливен в сопровождении агента ФБР был в ЗАГСе Манхеттена. После долгих поисков один из служащих достал карточку, бормоча про себя:
— Мартин Коллинз. Что за глупость вы говорите? — Чиновник посмотрел на Томаса. — Послушайте, уважаемый мистер, свидетельство о рождении № 32027/7/71897 выдано 4 января 1898 года Эмилии Верман, которая умерла 6 января 1902 года в возрасте четырех лет от воспаления легких.
Томас посмотрел на агента ФБР Тот тихо проговорил:
— Ну, теперь наш друг попался!
На двери была прикреплена медная табличка, на которой было выгравировано: «Эмиль Роберт Гольдфус». Два человека стояли перед этой дверью 21 июня в 19 часов 06 минут. Один вынул пистолет из кобуры и снял его с предохранителя. Второй достал старомодные золотые часы с репитером. Агент ФБР постучал в дверь и отошел в сторону, держа пистолет наготове. Дверь открылась. В проеме появился худощавый человек в халате с палитрой в руке. Он подкупающе улыбнулся, излучая симпатию и ум. При взгляде на пистолет агента ФБР он спросил:
— Что это должно означать? Шутка? Реклама? Сувенир?
Мистер Гольдфус, или Марк, или Коллинз, или как вы хотите еще себя называть, — произнес агент ФБР, — вы арестованы! Кем?
— ФБР.
— Вы не можете меня арестовать, мистер, — дружески сказал художник. — Я не совершил никакого преступления, и у вас нет ордера на арест.
— Как раз наоборот, мистер Гольдфус, — сказал Томас, подходя ближе. Он победно улыбался. — Видите ли, мистер Гольдфус, на ваш арест выдан ордер. Мы должны были подыскать предлог и использовать его. Вчера мы его нашли — фальшивое свидетельство о рождении.
В квартиру вошли еще четыре агента. Томас объяснил:
— Мы захватили этих ребят, потому что знаем, вы не только подделываете свидетельства о рождении…
— А что еще?
— Еще вы лучший агент, который когда-либо был у Советов, и это не комплимент, — ответил Томас, улыбаясь.
Мистер Гольдфус тоже улыбнулся. Оба смотрели друг на друга молча. Квартира была подвергнута обыску. Люди ФБР нашли свидетельство о рождении на имя Мартина Коллинза, документы на имя Гольдфус, 3545 долларов, билеты на имя Коллинза на 1 июля 1957 года на теплоход до Гавра и сильный коротковолновый передатчик типа «Галикрафтер», который стоял совершенно открыто между двумя картинами. Агенты ФБР помогли мистеру Гольдфусу собрать небольшой чемоданчик. При этом Томас заметил, что Гольдфус выбросил пару использованных бумажных носовых платков. Томас вынул их из корзины для мусора. При этом Гольдфус побледнел. Томас развернул платки. На них были маленькие черные точки. 20-летняя подготовка Томаса секретными службами различных стран подсказала ему, как опасны для Гольдфуса эти черные точки микрофильмов.
Через два дня Америку потрясла сенсация — арестован очень опасный советский агент. Найденные при аресте микрофильмы удалось расшифровать, они помогли установить его биографию и настоящее имя. Этот человек был полковником советской разведки. 10 лет он без помех вел разведывательную работу. Его имя — Рудольф Иванович Абель.
Вечером 23 июня 1957 года телетайпы разнесли по всем континентам это известие. В последующие дни и недели сообщения о деле Рудольфа Ивановича Абеля стали сенсацией номер один. Много узнал мир об Абеле, однако далеко не все. Например, он не знал ничего об обеде, на котором присутствовал один сухощавый господин и два очень серьезных пожилых человека.
Обед состоялся в уютном сельском домике на песчаных холмах в штате Мериленд.
— Господа, — спросил Томас Ливен, — почему вы такие серьезные? — Он вопрошающе посмотрел на Эдгара Гувера, шефа федерального ведомства криминальной полиции, и назагорелого сорокалетнего Джеймса Б. Доновена, волосы которого были уже седыми. Доновен был защитником Абеля на предстоящем процессе. И сам ответил на свой вопрос:
— Пожалуй, вы вспоминаете о тех годах во время войны, когда оба возглавляли две конкурирующие разведывательные организации, не так ли?
Казалось, он попал в точку. Гувер улыбнулся. Доновен раздраженно хмыкнул. Действительно, защитник во время войны был офицером секретной миссии знаменитой «ОСС» — управления стратегической службы. В различных операциях сталкивались его люди с работниками ФБР Гувера.
— Будем надеяться, что за едой мы быстрее придем к цели, — предположил Томас.
— Что за цель? — недоверчиво спросил Доновен.
— Помочь вашему подзащитному и США, — ответил Томас.
Гувер посмотрел на Доновена.
— Абель попадет на электрический стул. Это ясно. У нас больше, чем надо, обличающего материала.
Доновен пожал плечами.
— Хотел бы я знать, как вы хотите доказать, что мой подзащитный является советским шпионом?
— Докажем, — Томас утвердительно качнул головой.
— Однако думать, что такой человек, как Абель, кончит жизнь на электрическом стуле, просто невероятно. У меня сердце обливается кровью от одной этой мысли. Он — гений!
— Позвольте напомнить, мистер Доновен, как вы работали во время войны в Швейцарии? Уже через шесть месяцев швейцарцы выставили вас, а Абель? Десять лет работал в Штатах, и никто его не мог обнаружить.
— Остановитесь, Шойнер, — Доновен перевел взглядс Томаса на Гувера. — Что вы хотите? Говорите открыто.
— Видите ли, — продолжил Томас, — ФБР непредъявит наиболее обличающий материал, и Абель будет спасен от стула.
— Но мистер Гувер считает, что Абель должен сесть на электрический стул, — сказал Доновен.
— По правде говоря, вы правы, но что, если у ФБР появились новые планы относительно этого человека?
— Что же из этого?
— В этом случае возможен другой приговор. Пожизненно, 30, 20, 10 лет тюрьмы.
— Что будет с уликами, о которых говорил мистер Гувер?
