— Тоже мне, разработка, — улыбнулся генерал ГРУ, — я тебе потом наши приборы покажу. Они по колебанию оконных рам весь разговор записывают. Новейшие установки отдают сначала в разведку, к нам, а уже потом передают вам для прослушивания пьяных разговоров наших офицеров и генералов, ругающих Советскую власть и вас больше всего на свете.
Волков ничего не ответил.
— Где запись разговора? — спросил Сизов. Полковник достал из внутреннего кармана пиджака небольшой магнитофон и включил его.
" — Как дела? — послышался голос связного.
— Это я должен спрашивать, — пробормотал Валентинов, — может, вы наконец объясните столь срочный вызов? Я бросил все свои дела, чтобы примчаться сюда.
— Правильно, — сказал связной, — получен новый приказ из Москвы.
Срочно сворачивайте всю работу и выезжайте в Болгарию, оттуда можете вернуться в Москву, вам будут подготовлены соответствующие документы".
Сизов нахмурился. Волков усмехнулся и, поднявшись с кресла, прошел к столику, налил себе немного виски. За время, проведенное в Германии, он приучился к этому крепкому напитку.
" — В Болгарию, — усмехнулся Валентинов, — у них такой же бардак, как и везде. Раньше из Западной Европы ездили через ГДР в Чехословакию. Новые времена?
— Мне не поручали обсуждать с вами такие детали, — быстро ответил связной.
— Конечно, не поручали. Значит, конец. Передайте, я все понял. Завтра утром вылетаю в Софию. Канал связи прежний?
— Да".
«Кажется, эти типы были правы, — огорченно подумал Сизов. — У них действительно не было другого выхода». Он уже ждал, чтобы Волков выключил магнитофон, когда снова раздался голос резидента:
" — Вас что-то беспокоит?
— Нет-нет, ничего. Просто мне хотелось бы поскорее закончить нашу встречу. Что у вас по нашей группе войск в Германии? Вы подготовили все документы?
— Да, конечно. Я возьму их с собой. Очень неприглядная картина".
— Стоп, — быстро приказал Сизов, — перемотай еще раз, я послушаю.
Какая картина?
— Неприглядная, — явно наслаждаясь произведенный эффектом, заметил Волков, — а вы говорите, что мы не умеем работать.
Сизов махнул рукой, уже не обращая внимания на слова полковника. И снова услышал: «очень неприглядная картина». И ответ связного, огорчивший его более всего остального.
" — Я передам в Москву. В Софии вас будут ждать.
— Прощайте.
— Прощайте. Желаю успехов". Лента закончилась.
— Все? — спросил Сизов.
— Все, — подтвердил Волков.
— Связного вы отпустили?
— А вы хотели, чтобы мы и его убрали? — спросил полковник.
— Не говори глупостей, — нахмурился генерал, — я всегда был против ваших методов работы. Но где эти документы? Куда он их дел?
— Мы их не нашли.
— Он сказал: «Завтра выезжаю в Софию и возьму документы с собой».
Значит, документы были с ним в Праге. Нужно было более тщательно осмотреть его автомобиль.
— Мы смотрели. Там их не было.
— Может, твои люди их просто не заметили?
— После нас смотрели специалисты чешской криминальной полиции. Они тоже ничего не нашли, — стараясь не реагировать на нервное состояние генерала, терпеливо ответил Волков.
— Нужно было выяснить, где он жил, и посмотреть в его номере, — пробормотал Сизов.
— Тоже сделали, — сказал Волков, — обыскали номер в отеле. Все просмотрели. Документов там никаких не было. С собой он их, конечно, не брал.
Во всяком случае, при себе их у него не было, иначе бы мы нашли эти бумаги.
— Тогда куда он их дел?
— Не знаю.
— А я знаю, Волков. Я знаю, что будет, если эти документы попадут в Москву, в КГБ или ЦК КПСС. Меня не тронут, я посредник и нигде не фигурирую. А вот тебе, полковник, и твоим людям будет плохо, очень плохо. Боюсь, что даже генералам будет не так плохо, как вам. Они просто расхитители социалистической собственности. А вы убийцы, полковник. Убийцы и изменники. Вам даже парашу не разрешат убирать за ними. Вас просто расстреляют. Это ты, надеюсь, понимаешь?
— Понимаю, — Волков отвернулся и тихо добавил:
— Я все понимаю. Но документов у него с собой не было. Двое моих людей сидят в Праге и живут в том самом номере отеля, где жил Валентинов. Они даже паркет разбирали. Весь номер простучали. По сантиметру. Я им даже аппаратуру послал в Прагу. И ничего они не нашли. Никаких бумаг в номере нет.
— У него наверняка была своя агентура в Праге — уставшим голосом заметил генерал, — постарайтесь выйти на его людей. Может, удастся найти хоть какие-нибудь концы. В любом случае эти документы должны попасть к вам раньше, чем они попадут в Москву. Только тогда ты можешь спокойно хамить своим генералам. Только в этом случае, Волков. И пить твое любимое виски. Ты ведь уже нашу водку не пьешь, тебе нужно шотландское дымчатое. Совсем загордился, полковник, решил, что бардак в стране — и ты на коне. Забыл, как все в жизни меняется. И если ты документы не найдешь, то… сам понимаешь… При всех других вариантах тебя ждет пуля в затылок в лагерях Нижнего Тагила.( В лагерях Нижнего Тагила сидели, отбывая наказание, осужденные по суду бывшие работники правоохранительных органов — МВД, КГБ, прокуратуры, разведки и контрразведки.
Иногда подобные «привилегии» допускались и по отношению к крупным партийным чиновникам, осужденным на длительные сроки заключения. В обычных лагерях эти категории лиц не содержались. (Прим. авт.)) Устраивает тебя такая перспектива?
Вместо ответа Волков коротко выругался и, снова поднявшись, налил себе уже гораздо большую порцию виски, выпил одним залпом и только потом сказал:
— Найду я эти чертовы документы. Из-под земли достану, но найду.
— Правильно. И очень быстро, иначе КГБ сумеет просчитать, кто был заинтересован в убийстве резидента Валентинова. Теперь давай о главном — через три дня получишь новый конверт. Обговори другой банк, в который они должны перевести деньги. На этот раз это будет люксембургский банк. Я дам тебе точные реквизиты. И объясни, что мы будем каждый раз менять банк, куда они будут переводить деньги. Ты меня понимаешь?
— Они говорят, что им удобнее в немецкий банк.
— Это им так удобнее, — заметил Сизов, — а нам нет. Поэтому пусть выполняют все условия по нашим договоренностям. Понял?
— Да.
— Теперь можешь идти. Машина у тебя внизу?
— Конечно.
— Мог бы приехать и на такси.
— В такую погоду? — изумился Волков. — На улице собачий холод. Где я найду ночью такси? Да и потом — таксисты с Западной стороны не любят ездить в Восточную зону. Они еще плохо ориентируются и боятся сюда ездить.
— Хотя бы поменяй машину, — посоветовал генерал, — и будь осторожен.
Какой номер на твоем «БМВ», прежний?
— Ну конечно.
— Увидимся через два дня. До свидания. Волков кивнул и вышел, захватив свое пальто и шляпу. Закрыл за собой дверь. Вызвал лифт. Уже в подъезде надел пальто, шляпу и, подняв воротник, поспешил к машине.
Сизов увидел мелькнувшую фигуру из окна квартиры. Заметив, что машина отъехала, он подошел к телефону. Немного подумал и, подняв трубку, набрал номер.
— Это я, — сказал он, — действуйте как договорились. Номер его автомобиля прежний.
— Вас понял, — услышал он ответ и сразу положил трубку.
«Так надежнее», — подумал генерал. Пусть хоть немного понаблюдают.
Может, это он сам проболтался. Или, еще хуже, работает на несколько хозяев.
Нужно будет звонить в Москву, доложить, что первые поступления уже прошли. А эти армейские генералы думают, что он старается ради них. При этой мысли Сизов улыбнулся. «Действительно смешно», — подумал он.
Москва. 20 января 1991 года
В этот день было обычное совещание у председателя КГБ. Докладывали руководители главных управлений и отделов. Больше обсуждали положение на Ближнем Востоке и в Кувейте. После того как все вышли, Крючков попросил задержаться Шебаршина.
— Какие-нибудь новые данные по убийству Валентинова у вас уже появились? — осведомился своим бесцветным голосом Крючков.
Это было в его правилах. Он никогда и ничего не спрашивал при посторонних людях, даже если эти посторонние были его заместителями, с которыми он работал много лет. Годы, проведенные в ЦК КПСС и КГБ СССР, научили его сдержанности. По натуре замкнутый человек, Крючков был фанатично предан работе и часто перестраховывался в ситуациях, когда можно было несколько рискнуть. Что касается секретности, то это был, по его глубокому убеждению, основной показатель профессионализма. Именно поэтому он задал вопрос лишь после того, как остался вдвоем с Шебаршиным.
— Ничего нет, — вздохнул генерал, — я думал подключить к этому расследованию Дроздова.
Это был один из руководителей управления, осуществлявшего активные действия за рубежом. Дроздов особо отличился в Афганистане, и теперь его управление структурно входило в Первое главное управление КГБ СССР.
— Да, — подумав, ответил Крючков, — это будет правильно. Обычными методами мы ничего не добьемся. Это такой позор. Убивают нашего резидента, о котором знали лишь несколько человек.
