Но на берегу время текло по-другому: оно летело, как выпущенная из винтовки пуля. Скунс улыбался симпатичной белокожей девушке, явно только сегодня приехавшей, Бульдог застыл, словно соляной столб, Бегемот схватился за сердце и медленно открывал рот, чтобы отдать команду, но никакая команда уже не могла изменить ход событий: вцепившийся в руль Боло выжал газ до упора, и скутер на максимальной скорости уходил в открытое море! Как и было рассчитано, никто даже не потянулся за оружием. Когда сотрудники тайной полиции пришли в себя, они схватились за мобильные телефоны, а старший группы нажал кнопку рации прямой связи с дежурной службой. Но это тоже было предусмотрено Лернером.
Человек на яхте «Ориент» с двенадцати часов следил за желтым флажком и, когда он рванулся с места, включил направленный генератор радиопомех. Полицейские трясли свои радиопередающие приборы, хлопали по ним ладонями и кулаками, снова подносили к лицу: все безуспешно — связи не было!
Гидроцикл с желтым флажком стремительно мчался к горизонту. Основная масса отдыхающих не обратила внимания на происшествие: они по-прежнему купались, загорали, пили коктейли и прохладительные напитки, флиртовали, играли в карты и нарды, читали книжки — на разных языках, но в одинаковых ярких обложках. Предусмотрительно отошедший в сторону Ахмед делал вид, что полностью увлечен смуглой итальянкой со жгучими, распущенными по плечам волосами и в полностью открывающих ягодицы стрингах. И только Бегемот, Скунс и Бульдог поняли, что произошла катастрофа, что небо обрушилось на землю и что ответственными за эту вселенскую катастрофу являются именно они!
— Шайтан, куда это он?! Шайтан! Вы что стоите?! — кричал Бегемот, размахивая кулаками, в одном из которых была зажата рация.
— Давай, поднимай самолеты! — вторил в унисон ему Скунс, только на одну октаву ниже.
— Лучше вызвать на перехват пограничный катер! — по мере сил проявлял себя и Бульдог. Он был самым младшим по званию, и потому его голос был еще тише. — Но связи нет!
— Связи нет! — подтвердил Скунс и виновато посмотрел на старшего группы.
Но тот исчерпал свои командные возможности и молча смотрел вслед уходящему скутеру. «Ямаха» с желтым флажком все уменьшалась и в конце концов превратилась в почти неразличимую точку.
— Бегом на рецепцию, там есть телефон! — Бегемот, наконец, вышел из оцепенения. — Хотя по открытой связи нельзя… Ладно, вперед, там разберемся… Никуда он не уйдет, шайтан, никуда!
Троица полицейских нервной походкой направилась к зданию отеля. Ахмед сделал наконец вид, что обнаружил угон скутера, суетливо бросился в море, забежал по пояс и принялся размахивать руками и изрыгать проклятия. В остальном на пляже шла обычная жизнь. Только молодой турок в легких брюках и расстегнутой до пояса рубахе целенаправленно наблюдал за происходящим, хронометрируя развитие событий по наручным часам. Потом он неспешно двинулся к выходу с пляжа, а через несколько минут сел за руль белого «Фольксвагена» с тонированными стеклами.
— Все нормально, босс! — почтительно доложил он. — Прошло семь минут, препятствий не замечено. Эти побежали звонить. Какие указания?
— Спасибо, Абдулла, — сказал Грант Лернер и вытер потное лицо платком. — Давай в аэропорт.
«Ямаха» развивает скорость восемьдесят километров в час. Через десять минут она выйдет из территориальных вод Турции… Все идет по плану. От Боло требуется только крепко сидеть в седле и держать курс строго на юг. Это просто, к тому же у него есть компас… А главное, что от него требуется, — это, выйдя в нейтральные воды, включить радиомаяк…
— Они хотят поднять самолет и вызвать пограничный катер! — напряженным тоном сообщил Абдулла. — Сказали — никуда не денется!
— Не бери в голову, — устало сказал Грант, закрывая глаза. Он не спал три дня. — На все воля Аллаха…
— Да, это не так-то быстро делается, — вслух рассуждал Абдулла. — Самолет, корабль… Пройдет час, а то и два…
Грант Лернер одобрительно кивнул. Ему нравилось, когда агент принимает происходящее близко к сердцу. Но Абдулла не знает плана всей операции, не знает и «ключей», в изобилии заготовленных ее разработчиком.
Конечно, даже в нейтральных водах у беглого преступника мало шансов скрыться. Если он несется на скутере неизвестно куда, полагаясь лишь на судьбу и удачу, то гидросамолет и военные катера перехватят его через несколько часов. А если его подберет какое-нибудь судно? Ведь такое тоже может произойти, тем более, что в этом районе очень оживленное судоходство…
Как раз сейчас в двух милях от морской границы Турции движется на восток греческий сухогруз «Либерти»… А на запад идет русский танкер «Севастополь» с сорока тысячами тонн сырой нефти… Что уж говорить об американском эсминце «Непобедимый», задействованном в операции НАТО по предотвращению морского терроризма… Кстати, «Непобедимый» по случайному стечению обстоятельств именно в эту минуту лег в дрейф на траверзе Кемера, и специально подготовленный человек сидит за пеленгатором, который настроен как раз на частоту радиомаяка, спрятанного за пазухой у Боло… А территория военного корабля — это территория государства, под флагом которого он ходит. Азы международного права в данном конкретном случае подкреплены авторитетом США и орудиями эсминца… Так что волноваться за судьбу Боло нет решительно никаких оснований!
— На все воля Аллаха, — повторил Грант Лернер и заснул.
До аэропорта было полтора часа езды, и он хорошо выспался. Через три часа из аэропорта Анталья вылетел в Рим рейсовый «Боинг-747». Среди девяноста восьми пассажиров на борту находился и ничем не примечательный Витторио Джотти. Аккуратный, трезвый, с небольшой сумкой, наполненной обычными для морского отдыха вещами, с заранее заказанным билетом — он ничем не привлекал к себе внимания. И так было всегда.
* * *
21 октября 2002 года, ближний космос
…Прошло еще девяносто три минуты, за которые низкоорбитальный спутник видовой разведки «Лакросс» успел сделать новый виток вокруг земного шара. Там, внизу, за это время умерло чуть меньше шести тысяч землян и родилось чуть больше десяти тысяч, совершено около шестисот краж и зарегистрировано сейсмологическими станциями два землетрясения, к счастью, не превышающих два с половиной балла по шкале Рихтера. В Северной Африке из-за ошибки пилота «Боинга-747» случилась крупная авиакатастрофа, в Приморье вспыхнул широкомасштабный таежный пожар, а в Баренцевом море за эти девяносто три минуты успел сесть на прибрежную банку и развалиться на две части норвежский траулер… И еще много чего произошло на Земле.
Но «Лакросс» не интересовался широкомасштабными стихийными бедствиями и страшными катастрофами, его внимание не привлекало строительство насыпных островов в Персидском заливе и возведение в Дубае самого высокого небоскреба в мире. Его не интересовали ни мягкий, изысканный Париж, ни строгий, чопорный Лондон, ни романтическая Флоренция, ни уникальная Венеция…
Зато ровно в 16.32 по московскому времени, когда спутник проходил над широтой никому не известного поселка Колпаково, автоматически включился передатчик, и дежурный оператор Центра космической связи в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли получил через каналы стратегической спутниковой связи подтверждение: активация сканера проведена, сигнал устойчивый, работа идет в штатном режиме.
Ветеран холодной войны «Лакросс» был размером с автобус «Икарус», весил тридцать тонн, а распахнутые крылья солнечных батарей придавали ему сходство с огромным самолетом и создавали иллюзию, что аппарат парит в безвоздушном пространстве, а не летит, как выброшенный из пращи камень. Со своей стодвадцативосьмикилометровой орбиты он взирал на умирающую подмосковную деревню с таким же самозабвенным интересом, с каким медитирующий буддийский монах рассматривает собственный пупок. Погружающееся в сумерки шоссе Е30, габаритные огоньки пробегающих по нему автомобилей — мощная оптика фиксировала мокрый серо-коричневый, как на полотнах старых голландцев, пейзаж.
Колпаково — это тридцать пять дворов, половина из которых давно пустует: около полусотни жителей, зеленая будка сельмага, старый заброшенный мехдвор… И все, пожалуй. Со своей высоты «Лакросс» мог бы разглядеть даже двух alkachey, устроившихся с бутылкой самогона в закутке разваленного гаража: один задумчиво закусывал рассыпанными на треснувшей бетонной плите жареными семечками, а другой держал в руках надорванный лист глянцевого журнала, куда, скорее всего, эти семечки совсем недавно были завернуты, и читал вслух. Более того, «Лакросс» был в состоянии даже распознать этот текст, переведя его с русского на английский, попутно определив тип шрифта и способ типографской печати (что было практически недосягаемой задачей для колпаковских индивидов), — но ему и это не было нужно.
