День этот, закончившийся двумя убийствами, начался, как и всякий другой. Утро было даже приятнее, чем обычно. С Тихого океана дул свежий бриз. Ветер задирал девичьи подолы, приоткрывая такую красоту, какую далеко не каждый день увидишь. Словом, утро было приятное.
Когда я пришел в бюро, Бетти, моя миленькая секретарша, уже сидела за своим письменным столом. Корреспонденция – в основном счета – лежала вскрытой на моем столе. Казалось, день будет ничем не примечательным.
Неприятности не заставили себя ждать вскоре после девяти утра вместе со звонком из финансового агентства. Чиновник, видимо, из тех, кому не спится, – этакая трудолюбивая рабочая пчелка – был, правда, корректен и вежлив, и тон был вполне дружелюбным, но то, что он сказал, в один миг испортило мне настроение. Он энергично напомнил мне, что налог с моих доходов я уплатил только до января, и заявил, что будет вынужден принять административные меры, если я немедленно не погашу задолженности.
Я горячо заверил его, что сегодня же вышлю чек, и бросил трубку.
В раздражении я уставился в маленькое зеркальце перед моим носом. Ростом я шесть с лишним футов и вешу двести фунтов. Кто меня увидит, сразу понимает, что я родился на Гавайях. Но то, что я являюсь частным детективом, этого, разумеется, по виду не определишь. У меня большая и представительная контора, и может сложиться впечатление, что нет причин жаловаться на недостаток работы. Но на сегодняшний день у меня не было ни одного клиента, и мой счет в банке уже успел покрыться ржавчиной. Значит, надо было браться за любую работу. Поэтому-то я и ввязался в грязное дело Мулдена.
Пока я еще сердито поглядывал на телефон, Бетти просунула в дверь голову. Судя по ее лицу, она слышала мой разговор. Но, казалось, она вовсе не была озабочена. Понятное дело – не она ведь пойдет в тюрьму, если я не смогу заплатить, все неприятности падут на мою шею.
– С вами желает поговорить одна дама, – сказала она. – Вы ее сразу примете, мистер Алоха?
Я успел спросить, богато ли она выглядит. За деньги я бы принял сейчас даже бабушку самого дьявола. Но в этот момент дама вошла сама.
Это была одна из тех женщин, которые увиваются около искусства. Может быть, вы даже слышали о ней или видели ее представление. Она говорит, что ее зовут Ивонна Сен-Жан. Насколько мне известно, когда-то она даже выступала в "Фоли Бержер", а потом осела в Лас-Вегасе, где зарабатывала себе на жизнь тем, что показывала американскому народу, как, собственно, выглядит в натуральном виде женское тело. Потом у нее вышли какие-то неувязки с договорами, и она была вынуждена, как говорится, сесть на свою хорошенькую попку и даже не могла накинуть на себя мех. К счастью для Ивонны, ее женские прелести пленили стареющего, но еще увлекающегося женщинами Тода Хаммера, шефа фирмы грампластинок "Стартайм".
Эта пикантная история рассказывалась в барах и Экспрессо приблизительно так: Тод сказал ей, что, если она захочет, он сделает из нее "звезду" грамзаписей. Она захотела, и он попытался это сделать. Но какими бы талантами она ни обладала, чем-то выдающимся их назвать было нельзя. Несколько долгоиграющих пластинок, которые она записала, были, образно говоря, закиданы тухлыми яйцами. Тод к тому времени привык к ее личику и за известные личные услуги продолжал оплачивать ее счета и золотую клетку. В свободное время она не брезговала выступать в различных стриптиз-шоу во всех заведениях города.
Представления ее действительно были хороши. А самое главное – ей было что показать. Люди предпочитали ее бочонку сладкого, как мед, пальмового вина, поскольку она представляла собой ровно сто пять фунтов чистого меда. От такого дивного телосложения мужчины просто с ума сходили.
Она прошла мимо Бетти и наполнила бюро ароматом духов, которые наверняка стоили пятьдесят долларов.
– Большое спасибо! – проворковала она Бетти, украсила подлокотник кресла, стоящего у моего стола, своим белым мехом, уселась и, забросив нога на ногу, привела всю мою кровеносную систему в сильное волнение.
– Я – Ивонна Сен-Жан, – возвестила она. – А вы, значит, Джонни Алоха, шеф детективной конторы?
Я хотел было ответить шуткой на ее прозвучавший как обвинение вопрос, но мой язык словно прилип к гортани. Первый раз я видел ее в такой непосредственной близости.
Когда я наконец обрел способность говорить, то спросил:
– Чем я могу вам помочь, мисс Сен-Жан?
Она сказала без обиняков:
– Докажите, что это был не Томми, и вызволите его оттуда, где он сейчас находится.
Она немного неправильно выговаривала слова, но мне ее манера говорить понравилась. Ее акцент был таким же восхитительным, как и все в ней.
Порученное дело меня не особо заинтересовало. Так как я знал о ее связи с Тодом Хаммером, то единственный Томми, которого она могла иметь в виду, мог быть известный Томас Мулден, бродяга, музыкант по случаю, который в своих кругах больше известен под кличкой Томми-Тигр.
Против мистера Мулдена штат Калифорния выдвинул в Верховном суде Лос-Анджелеса серьезное обвинение, Этот суд, возглавляемый достопочтенным старшим судьей Харрисом, признал его виновным в убийстве. Поэтому он теперь находился в окружной тюрьме Лос-Анджелеса и ждал перевода в камеру смертников в Сан-Квентине.
Ивонна продолжала щебетать:
– Я с удовольствием заплачу за это дело. Пять тысяч долларов. Из них две тысячи сегодня утром.
Такие слова пришлись мне по душе. Однако, насколько я был наслышан, Хаммер являлся работодателем Мулдена. И оба они основательно замешаны в "Пайоле".
"Пайола!" Опасное явление! Деньги для подкупа, деньги за молчание! Иногда все это носило и безобидный характер, но в большинстве случаев можно было столкнуться с коррупцией, шантажом, неприкрытым террором. Да, да, все это скрывалось под безобидным словом "Пайола".
Дело это дурно пахло, и все же я должен был подумать. Если принять во внимание, что эта сидящая передо мной прелестная женщина спала с Тодом Хаммером под одним одеялом, то она, видимо, тоже была связана с этим бизнесом.
Я осторожно спросил ее, говорит ли она от себя лично, или же от имени Тода Хаммера.
Она разыграла удивление.
– Конечно, от себя. Посетить вас было только моей идеей.
Я задумался, С одной стороны, две тысячи долларов решат мою проблему с налоговым агентством, а с другой, я был недостаточно хорошо знаком с ситуацией. Данные, полученные полицией относительно "Пайолы", вскрыли довольно интересные факты. Так, например, стало известно, что целый ряд мелких фирм по производству грампластинок находились либо во владении, либо под контролем людей, которых можно было назвать настоящими гангстерами, Против всех, кто пытался оказать банде сопротивление, применялась грубая сила. Если я возьмусь за это поручение, то даже не буду знать, работаю ли на них или против них.
Но зато Ивонна была прекрасна. А у меня не было денег. Человек из налогового агентства говорил очень решительно. Я бы с удовольствием заплатил эти налоги, если бы мог.
Ивонна сделала свое предложение еще слаще, приподняв повыше свою юбку и вытащив из-под нейлона четыре приятного вида ассигнации, что заставило мое сердце учащенно забиться, и положила их на мой письменный стол.
– Прошу, мистер Алоха, – сказала она с очаровательной улыбкой. Я взглянул на деньги, все еще ведя с собой внутреннюю борьбу. Так как Томас Мулден был признан судом виновным и приговорен к смертной казни, то на этом свете уже никто не мог бы ему помочь. Поэтому я придвинул деньги обратно.
– Я был бы очень рад помочь вам, мисс Сен-Жан, но при таких обстоятельствах я не могу взяться за дело.
Какое-то мгновение я надеялся, что она спрячет деньги туда, откуда их взяла, но вместо этого она перепорхнула с кресла на стул рядом со мной. В ее черных глазах сверкали молнии, а в голосе звучало возмущение:
– Но ведь Томми не виноват! Он не убивал девушку, как они все говорят!
Я поднялся и заявил, что судья и присяжные, к сожалению, пришли к другому выводу.
Она еще больше разозлилась.
– О! Лучше не говорите мне об этом! Что могут знать об этом судьи и присяжные! – Она прижала к груди свою маленькую ручку. – Я, Ивонна Сен-Жан, знаю лучше. Его просто... э... как это у вас говорят?
Она не могла найти слово. Я ей помог.
– Его заманили в ловушку?
Она просияла.
– Мерси! Именно это я хотела сказать.
– Кто же это сделал?
Она покачала головой.
– Этого я не знаю.
– Откуда же вы в таком случае знаете, что его заманили в ловушку? Она ответила классически простодушно:
– Потому что он мне это сказал. – И прежде чем я успел что-либо произнести, продолжала: – Прошу вас, мистер Алоха. Ведь вы по крайней мере можете поговорить с ним.
Против этого возразить было нечего. А две тысячи долларов были большими деньгами. К тому же могло случиться и так, что, если я поговорю с этим парнем и сделаю вид, будто пытаюсь для него что-то сделать, она вздумает отблагодарить меня и еще каким-нибудь, более личным способом.
