Картер Браун
Необычный труп
Я машинально снял трубку и так же машинально буркнул:
– Уиллер у телефона.
– Это Лоэрс, – проворчал мужской голос. Быстро окинув взглядом комнату, я представил на ковре блондинку или даже блондинок, демонстрирующих соблазнительные части тела. Но, к сожалению, никого не было.
– Добрый вечер, шериф, – недовольно произнес я, выключая стереофон.
– Наконец-то ты стал вежливым. Вот как частное предприятие может изменить характер человека.
– У вас действительно есть что сказать, или, может, вы просто ошиблись номером?
– Так вот! Три месяца назад ты покинул нас, чтобы отправиться к «Хамод, Ирвинг Сноу и компани». Мне захотелось узнать, как ты себя чувствуешь?
– О! Все идет как по маслу!
– Проклятый лгун! Ты бросил их шесть недель назад!
– А работа шерифа состоит в тон, чтобы всюду совать свой нос?
– Раньше, – продолжил он, не обращая внимания на мои слова, – у меня была язва и с тех пор, как ее убрали, мне скучновато. Знаешь, как-то привык к неожиданным болезненным приступам.
– Вам надо сказать об этом вашему психиатру, а не мне.
– Ошибаешься! Моя язва – это ты! Ты – полицейский, Уиллер, и, если придерживаться установленных правил, скверный полицейский, но почему-то всегда достигающий положительных результатов. Будет лучше, если ты вернешься к нам. В муниципалитете все обговорено. Так что приходи ко мне в бюро в понедельник утром.
– Вернуться? Мне? Да вы с луны свалились, шериф! Вы действительно думаете, что я вернусь в эту затхлую, вонючую дыру? – Моя рука сильнее сжала трубку. – В понедельник в девять утра, вас устраивает?
Первым делом, когда я появился в бюро шерифа, мое внимание привлекла симпатичная, светловолосая головка, склонившаяся над пишущей машинкой. Девушка подняла на меня нежно-голубые глаза, и я узнал ее.
– Аннабел Джексон! – радостно воскликнул я. – Пусть меня повесят, если я ошибаюсь.
– Это вы правильно заметили, – приветливо проговорила она и продолжила: – Представьте себе, мне было так хорошо работать с шерифом. Именно было хорошо, теперь, увы, все испорчено.
– Ну, что вы! Неужели вы забыли Уиллера… А если я вам скажу, что вы по-прежнему прекрасны, Аннабел?!
Она чуть вздрогнула.
– В девять утра! Вы расшибете себе голову. Кроме шуток, вы напрасно теряете свое время в полиции, лейтенант! Вам надо писать рекламные объявления для теле…
– Вы меня огорчаете, – заявил я. – Вы не представляете, что можете потерять. Кстати, чем вы заняты сегодня вечером?
– Если мне нечем будет заняться, то у вас совета не спрошу! Между прочим, шериф ждет вас.
– Должен ли я понять это так, что несмотря на такую погоду и такую рань он уже на место?
– Он сидит в кабинете с половины девятого.
– Да, в этом закоулке многое изменилось, и, если вам скажут, что изменилось к лучшему – не верьте ни единому слову!
– Я никому не доверяю, особенно лейтенантам полиции.
Добравшись до кабинета Лоэрса, я постучал и вошел. Шериф сидел в кресле и раскуривал трубку.
– Доброе утро, Уиллер, – сухо проронил он. – Садись.
– Благодарю за заботу, шеф, – поклонился я и взял стул.
– У меня для тебя есть одна работенка…
– Очень кстати, шериф, я как раз умирал от безделья. Что-нибудь вроде хорошо организованного убийства мне вполне подойдет. А кто он, этот покойник? – осведомился я, с надеждой глядя на него.
– Никто, – проворчал он.
– Да? – удивился я. Немного подумав, я возмущенно передернул плечами. – Тем хуже для вас. А в чем дело? Вооруженное ограбление? Наркотики? Рэкет? Зверское изнасилование вашей собственной секретарши?
Наконец, он закурил трубку, взял какой-то конверт и кинул его в мою сторону.
– Читай!
Я сразу заметил, что письмо было адресовано шерифу Лоэрсу. От роскошного конверта из плотной бумаги исходил возбуждающий аромат дорогих духов.
– Если это кто-нибудь, кто хочет вас растрясти, или угрожает кастрацией, не расстраивайтесь. Уиллер тут для того, чтобы защитить вас от убийцы-дистрофика.
– Читай! – проворчал он. – И перестань молоть чепуху. Можно подумать, что слышишь реплики артиста-комедианта.
Я сделал вид, что огорчился. Подобным образом я веду себя с дамами, когда получаю отказ. Потом я вынул из конверта и внимательно рассмотрел карточку с написанным на ней золотыми буквами текстом:
«Директриса и ученицы института Баннистер, женского колледжа, приглашают мистера… на закрытый праздник, который состоится двадцать четвертого октября в девятнадцать часов тридцать минут. В программе вечера: беседа с начальником полиции шерифом Лоэрсом и выступление великого иллюзиониста Мефисто…»
Ничего не понимая, я перечитал еще раз и вопросительно уставился на шерифа.
– Вас волнует Мефисто? Мошенник?
– Вполне возможно. Я ничего о нем не знаю, и мне наплевать на это.
– Тогда мисс Баннистер? А-а-а… понял! Она торгует белым товаром? Эти так называемые «колледжи молодых девочек» прикрывают всякие мошенничества. Там есть симпатичные блондинки? Сколько девушек исчезло с момента открытия колледжа?
– Насколько мне известно – ни одной. Уиллер, ты не будешь возражать, если я скажу несколько слов?
– Не стесняйтесь, шеф, выкладывайте!
Он глубоко вздохнул. Вены на его лбу вздулись.
– Заткнись! – рявкнул он.
– Хорошо, шеф.
В течение нескольких секунд он яростно затягивался трубкой.
– Вероятно, ты этого не заметил, – сказал он более спокойным голосом, – но сегодня – двадцать четвертое октября. Колледж мисс Баннистер – это самая шикарная школа воспитания во всем штате. Суперсливки общества посылают туда своих дочерей для совершенствования…
– …в области секса! – докончил я за него.
– Ради бога, оставь свои шуточки! Для… совершенствования поведения, изучения трюков, которые позволили бы им сверкать в обществе. Там находится дочь мэра, дочери нескольких сенаторов и прочих выдающихся граждан. Нужно очень хотеть потерять работу, чтобы отказаться от приглашения в такое место. Я позволил себя уговорить провести беседу, но уже тогда придумал способ, позволяющий счастливо избежать этого.
– Что же это за способ? – удивился я.
– Это ты.
– Я?
– Ты и никто другой. Днем я неожиданно подхвачу сильный ларингит, такой, что не смогу даже выругаться, не говоря уже о том, чтобы проводить беседу. Но, к счастью, найдется человек, который прекрасно заменит меня. Ты подходишь для этого больше всего.
– Вы с ума сошли! – ужаснулся я. – Меня могут посадить за совращение несовершеннолетних!
– Вот-вот, мое поручение тебя не затруднит, – заупрямился он. – Ты порядочный пройдоха. А с твоим знанием женщин…
– Женщин, да, согласен, но не сопливок!
– Тебе придется потрепаться не больше получаса, и я уверен, что Великий Мефисто приведет тебя в восторг.
– Вы слишком любезны, – пробормотал я. – Но, опасаюсь, что после беседы мне понадобится хороший адвокат.
– Итак, решено, сегодня вечером ты представишься мисс Баннистер, передашь ей мои извинения и скажешь, что я просил тебя провести беседу вместо меня. Ровно в семь тридцать… – Он иронически посмотрел на меня и ухмыльнулся. – Что это с тобой, Уиллер? Почему ты так побледнел?
– Я уже вижу их, – с отчаянием проговорил я, – пятьсот прелестных малюток с рогатками, спрятанными в карманчиках их передников.
Лоэрс показал головой.
– Ничего-то ты не понимаешь, Уиллер. Институт Баннистер очень, очень закрытый. Там находится более пятидесяти учениц одновременно. И разве я тебе не сказал, что это колледж для обучения достойному поведению будущих наследниц миллионеров и будущих профессорских жен? В колледже десять профессоров: шесть женщин и четверо мужчин. Самой младшей из учениц восемнадцать лет, а старшей – двадцать один.
– А-а-а! – облегченно вздохнул я и затем многозначительно добавил: – А-а-а!
– Наконец-то до тебя дошло! – саркастически произнес Лоэрс. – Я считаю, что посылаю тебе в привычную обстановку, а кто станет возражать – тот лжец. Закрытый колледж, украшенный пятьюдесятью, вероятно, очень сообразительными особами. В нем только четверо мужчин, так что это место, как я полагаю, покажется тебе настоящим раем.
– Согласен. Но я плохо представляю себя в роли оратора на тему нравственности. Правда, я могу прочитать лекцию о сохранении невинности в капиталистическом обществе.
– Завтра ты расскажешь мне, как все прошло, – промурлыкал он. – А теперь, до свидания! У меня полно работы!
Я был достаточно догадлив, чтобы быстренько улетучиться из кабинета шерифа. Два занятия заняли остаток моего дня: попытка составить тезисы для вечерней беседы и наблюдение за Аннабел Джексон, печатающей какие-то документы. В конце концов, она пригрозила ударить меня машинкой, если я не перестану пялиться на нее.
