Сзади меня Сэм произнес резким безапелляционным тоном:
— Кончайте вы оба! Охолони, Керригэн. А ты, Шелл, убирайся!
Я бросил через плечо:
— О'кей, Сэм. Но прежде я скажу. — Я повернулся к Керригэну: — Послушай, Джейсон Питер Керригэн. Давай разберемся. Я тебя терпеть не могу, и, если ты вывалишься в окно, я только рассмеюсь. Но не лезь ко мне, пока не будешь иметь что-нибудь на руках. Я угрожал Брэйну прошлой ночью, но не я прикончил его. Я даже не видел его после нашей стычки.
Он прервал меня:
— Какой стычки?
— Ты отлично знаешь, о какой стычке речь. Но я не перерезал горла этому типу. — С минуту я смотрел на лейтенанта, потом добавил: — Забавно. Я тебя презираю, но все же уверен, что ты не станешь преследовать невиновного.
Он посмотрел мне прямо в глаза и громко ответил:
— Скотт, черт побери, ты прекрасно знаешь, что я так не поступлю. Но держу пари, что тебе недолго гулять на свободе.
Он повернулся и пошел на своих кривых ногах к письменному столу Сэма вперевалку, как пингвин на раскаленном асфальте.
Этот паршивец действительно считал меня убийцей. Пылая от ярости, я вышел с неприятным ощущением, что, пожалуй, проиграл в нашей перепалке.
Студия «Магна» располагалась на участке в две-три сотни акров в стороне от бульвара Сан-Винсент в пригороде Голливуда. Чтобы попасть туда, необходимо проехать мимо трех охранников в трех воротах. Миновать первых двух не составляет труда, но пробраться мимо третьего невозможно без специального приглашения. У меня приглашения не было, однако мне повезло: я давно знал третьего охранника, бывшего копа Джонни Брауна, невысокого худого человека лет пятидесяти. Он как-то странно посмотрел на меня, когда я подошел.
— Привет, Джонни! — сказал я. — Как поживаешь?
— Нормально, Шелл. Ты слышал о прошлой ночи?
— Ага.
— Все слышали. Я сам не раз хотел врезать тому типу. — Он облизал тонкие губы. — Говорят, он тебе здорово вмазал?
Я облокотился на его стойку и медленно проговорил:
— Верно, Джонни. Я тоже его ударил. Но это все, что я сделал. Так что не пялься на меня.
— Что ты, Шелл. Черт, я нисколько не сомневаюсь. Не волнуйся, парень.
— Могу я пройти?
— Пожалуй. Ты… Я полагаю, у тебя не назначена встреча?
— Нет. Просто я хочу повидать Ирва Сили и Пола Кларка. Это для начала. Может, и Фелдспена потом. Так как?
Я не собирался посещать Фелдспена, но это было самое важное имя, какое я смог вспомнить. Джонни, казалось, был совсем не рад видеть меня, как бывало раньше.
Он опять облизал губы, нацарапал что-то на листке зеленой бумаги и протянул его мне:
— Возьми пропуск, Шелл. Как долго ты тут пробудешь?
— С полчаса, может, час. Спасибо.
Я прошел внутрь, провожаемый подозрительным взглядом Джонни, что мне вовсе не понравилось. Чертовски не понравилось.
Ирва Сили я застал гримирующим какого-то черноволосого мужчину, и мне пришлось подождать минут десять, пока он закончит. В здании номер 4, где располагались гримерные, у Ирва своя небольшая комната: его длинный, хорошо освещенный стол всегда завален кисточками и коробочками с красками и порошками, и чувствуется чуть приторный запах, как будто мелкие невидимые частицы пудры пропитали воздух.
Сили работал быстро, и, когда он закончил, черноволосый парень наклонился к зеркалу, пошевелил бровями и облизал губы. Словно репетируя, он одарил меня широкой улыбкой и вышел.
Когда мы остались одни, я спросил:
— У тебя найдется пара минут, Ирв?
— Разумеется. Что привело тебя сюда?
Как будто он сам не знал.
— Брэйн. До прошлой ночи я его нигде не встречал. Что ты мне можешь рассказать о нем?
— Ты хочешь спросить, кто еще, кроме тебя, хотел бы его убить? — Он ликующе рассмеялся, колыхнув огромным животом.
— Кончай. Не до шуточек.
— Ладно. Ну, ни одному из тех, кого я знаю, парень не нравился. И многих, в том числе и меня, обрадовала его смерть. Но я не знаю никого, кто бы мог это сделать.
— Я слышал, он ловко пользовался фотокамерой. Что скажешь?
— Это верно. Ты бывал в его мастерской на Стрипе? — Я рассеянно кивнул, а он продолжил:
— Большие окна по фасаду. Время от времени он выставлял в витрине фотографии кинозвезды, режиссера или другой какой-нибудь крупной персоны. Часто весьма пикантные. И приобрел массу недругов, но это, похоже, его не трогало, потому что он делал себе таким образом неплохую рекламу.
Я прокрутил эту мысль в голове:
— Ирв, не фотографировал ли он людей, заставая их врасплох? Ну, там, знаменитостей города и прочих. Может, предлагал им потом выкупить фотографии за большие баксы и в случае отказа выставлял в той витрине?
Сили нахмурился, но согласился:
— Возможно. Я могу лишь гадать. От этого паршивца всего можно было ожидать. Ты имеешь в виду малый шантаж?
— Не обязательно малый. Если он всерьез занимался этим, то мог получать за свои фотографии приличные суммы.
Сили ухмыльнулся:
— Хотел бы их видеть.
— Да уж! Есть еще что-нибудь?
Он покачал головой:
— Не-а. Просто паршивец. Его называли прокаженным.
— Ирв, почему ты так разъярился из-за него прошлой ночью?
— Я разъярился? — Он снова ухмыльнулся. — Не больше, чем всегда. Я уже говорил, что мне просто не нравился этот тип. — Конечно. О, черт, однажды он выставил в своей витрине мою фотографию. И я невзлюбил его с той поры.
— Что за фотография?
— Я поднабрался. Надрался, как лорд. Сидел на бордюрном камне на углу Голливуда и Вайн с бутылкой пива в руке. Ничего страшного, но я был не в лучшем виде.
— Он пытался выжать из тебя деньги?
— Не-а, ни цента. Мне передали, что фотография выставлена в его витрине. Я отправился взглянуть, не удержался и сказал ему пару ласковых, а он откровенно рассмеялся мне в лицо. Но я его не ударил.
— Ладно. Спасибо, Ирв. Ну я пошел.
— Постой. — Он протянул руку и похлопал меня по плечу. — Запомни, Шелл, я его не убивал. Хочу, чтобы ты это знал.
Я улыбнулся:
— Я на тебя и не думал, Ирв. Благодарю за информацию.
Когда я выходил, он смывал грим с рук.
Я не попал в монтажную, где Пол Кларк работал теперь старшим монтажером. Просто попросил вызвать его, и он вышел.
Он тепло пожал мне руку, подергал свой смешной нос и спросил:
— Ты уже схватил его?
— Схватил кого?
— Убийцу. Того, кто расплатился наконец с Брэйном. Ты ведь поэтому сюда заявился, нет?
— Ага. И спасибо. Ты не считаешь, что я мог сделать это? Мне уже легче.
— Ты мне кажешься слишком умным парнем для такого. Я бы и сам не нанес левый хук типу, которого собирался бы прикончить позже.
— Да, было бы глупо, — признал я. — Кстати, ты-то его не ударил.
— Естественно, нет, — весело подтвердил он. — И я рад, что не сорвался. Я пошел на попятный. Однако какая теперь разница?
— Никакой, полагаю. Послушай, Кларк, не уделишь ли ты мне немного времени?
— У меня есть несколько минут. А что?
В моем желудке, казалось, зашевелилось что-то живое, и я вспомнил, что с утра ничего не ел.
— Я здорово проголодался. Не могли бы мы перекусить в кафетерии?
— Разумеется.
Он провел меня в «Вельветовую комнату» студии, где я заказал себе сандвич с мясом, а Кларк — кофе. Когда нас обслужили, я сказал:
— Послушай, Кларк, я действительно хочу найти того, кто перерезал горло Брэйну. Ты ничего не подскажешь мне? Ну хоть что-нибудь?
Он отрицательно покачал головой:
— Не знаю даже, почему кому-то понадобилось убивать его. Ведь не станешь же убивать парня только потому, что он тебе не нравится.
— Ты не слышал, чтобы Брэйн шантажировал кого-нибудь?
— Шантаж? Он что, занимался этим?
— Возможно. Пока я только гадаю. А что ты скажешь о фотографиях, которые он выставлял в витрине своей мастерской?
— Я видел некоторые из них. Немногие сгодились бы для шантажа. Однажды он вывесил фотографию режиссера с чужой женой. Противно, конечно. Но я не слышал, чтобы кто-нибудь откупался от Брэйна. — Он широко улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, ослепительно выделявшимися на его красном лице, и добавил: — Не считая прошлой ночи.
— Еще один вопрос. Чего ты так рассвирепел на Брэйна вчера?
Он нахмурился:
— Это что, у частных сыщиков такая манера допрашивать с пристрастием? — Он раздраженно пожал плечами. — И ты еще спрашиваешь? Ты же сам видел его вчера! За две минуты он разозлил тебя так, что ты его ударил. Я был знаком с ним гораздо дольше, чем ты. И вчера он вел себя нехудшим образом. Он был — как бы это сказать? — невыносим. Словом, антиобщественный элемент. Он, видно, ненавидел людей. Не зря же его прозвали прокаженным.
— Понял. Больше ничего не можешь добавить?
— Извини, но ничего в голову не приходит. Рад был бы тебе помочь.
