— Вы заявили, что вас зовут мисс Гри, — начал Розенкранц. — Вы сестра миссис Карсон?
— Точно, мой голубок, — Чирли послала ему идиотскую улыбку.
— Вы певица из бара «Желтый кот» в Лонг-Бич?
— Была, — поправила его Чирли. — Сегодня днем меня выставили за дверь.
— Я вижу… И что же вы делали в квартире мистера Карсона, когда туда нагрянула полиция?
Еще более хриплым голосом Чирли ответила, не меняя выражения каменного лица:
— Я лежала плашмя на кровати, одетая только в костюм Евы, и старалась заменить свою сестру у своего зятя.
Большинство полицейских рассмеялись. Уже и без того красное лицо Розенкранца стало багрово-пурпурным.
— Не стройте из себя дурочку! — возмутился Розенкранц. Он кинул взгляд на бумаги в руке и продолжил: — Задержавшие вас люди сообщили, что вы сидели на диване одетая, держа в одной руке стакан с вином, а в другой сигарету.
— Значит, вы все знаете, — усмехнулась Чирли.
Инспектор размышлял, как ему лучше взяться за эту штучку, чтобы продолжить допрос. Он спросил после некоторого раздумья:
— Вы по-прежнему утверждаете, что вы сестра миссис Карсон?
Чирли долго не думала.
— Во всяком случае, во мне есть изюминка. Вы бы очень удивились, если бы я сообщила, где она находится, но я ничего не скажу, чтобы не смущать вашу девственность.
На этот раз никто не засмеялся. Повернувшись к инспектору Филипсу, Розенкранц осведомился:
— Вы проверяли ее данные по нашей картотеке?
— Этим занимаются, — проронил Филипс.
— Теперь вы, мистер Карсон, — продолжал Розенкранц. — Вы не хотите, чтобы при вашем допросе присутствовал адвокат. Вы действительно в этом уверены?
— Абсолютно, — уверил его Карсон. — У меня нет ни малейшей необходимости в адвокате. Я никогда не слышал ни от кого ничего более дикого. Зачем мне было убивать жену? Я любил ее, и прошло всего лишь две недели после свадьбы.
— Таким образом, вы подтверждаете свое первое заявление?
— Безусловно.
— Чья это была идея провести медовый месяц в кемпинге?
— Шеннон, моей жены.
— Вы в этом уверены?
— Без сомнения.
Розенкранц повернулся к Уэнси.
— Билл, распорядитесь, чтобы вошел продавец трейлеров.
Продавец вошел, но на его лице не отражалось ни капли энтузиазма. Это, разумеется, присуще каждому гражданину, когда тому приходится иметь дело с полицией. Он невольно ступал на цыпочках. Инспектор Розенкранц спросил его, не узнает ли он кого-нибудь из присутствующих здесь, и тот указал на Карсона, которому продал трейлер.
— Теперь скажите мне, — продолжал Розенкранц, — кто, по-вашему, был инициатором покупки — муж или жена?
— Скорее муж… Во всяком случае, он не стал торговаться, как делают большинство покупателей. Он сразу выбрал его и на следующий день забрал.
— Благодарю вас, это все, — заявил Розенкранц.
Чирли взяла сигарету из пачки на столе инспектора и закурила.
— Понятно, что мой зять торопился получить трейлер, — констатировала она. — Он должен был жениться на следующее утро и хотел отправиться в спокойное местечко, чтобы делать то, что делают все молодожены Америки. Потому что, насколько я знаю свою сестру, а я знаю ее двадцать лет, мой зять должен был оставаться весьма воздержанным до того момента, когда они пройдут через мэрию.
Розенкранц опять повернулся к Уэнси.
— Уведите мисс Гри, — зловеще процедил он сквозь зубы, — и держите ее где-нибудь, пока не принесут ее досье и я не кончу с Карсоном.
— Слушаюсь, инспектор, — произнес Уэнси и взял Чирли за руку, добавив при этом: — Пошли, мисс!
— Послушайте, флик, без фамильярностей! — запротестовала она, вырываясь. — Когда берут товар, то платят!
Она направилась к двери и, проходя мимо Карсона, положила руку ему на плечо.
— Не давайте себя запугивать этим типам, Джеймс, — посоветовала она. — Вместо того чтобы тратить время на нас, они бы лучше занялись поисками Шеннон и этих двух монстров. Но ведь это паршивые флики! Они настолько тупы, что не смогли бы воспользоваться и зубочисткой, если бы не было инструкций.
Уэнси уже вышел, когда Розенкранц крикнул ему:
— Если сторож Карпинтери и служащий из Вентури прибыли, то пусть войдут.
— Как вам будет угодно.
Когда Чирли ушла, Карсон заявил:
— Я уже пытался объяснить вам нормальным языком, но готов повторить все сначала. Думаю, что вам бесполезно говорить, что вы теряете драгоценное время. Я не знаю, на чем основана ваша версия, но она глубоко ошибочна.
Розенкранц пожал плечами.
— Она основана исключительно на фактах, мистер Карсон. Честно говоря, факты не вяжутся с вашим заявлением.
— Какие факты? — удивился Карсон.
Вместо ответа инспектор повернулся к двоим людям, которых впустил Уэнси. Один из них был в форме, к нему и адресовался инспектор.
— Вы Нейл Хенсон, сторож озер и лесов, расположенных на территории Карпинтери? Там, где кемпинг, да?
— Да.
— Узнаете ли вы кого-нибудь из присутствующих здесь?
— Да, мистер инспектор, я узнаю мистера Карсона. Последние две недели он провел на моем участке вместе с миссис Карсон. Во время сезона пребывание в кемпинге ограничивается одной неделей. Но так как это было их свадебное путешествие, для них сделали исключение.
— Отлично, — заявил Розенкранц. — В течение этих двух недель вы что-нибудь заметили?
— Ни в коем случае, — возразил сторож, покачивая головой.
— Все, что я о них узнал, было с чужих слов.
— Например?
— Некоторые отдыхающие утверждали, что находят мужа несколько хмурым. А одна из женщин объявила, что, по ее мнению, он просто груб.
— Боже мой! — воскликнул Карсон. — Ведь у нас было свадебное путешествие. Все, что мы хотели, так это немного уединения и чтобы нас оставили в покое.
— Благодарю вас, — обратился Розенкранц к сторожу, и, повернувшись к другому субъекту, спросил: — Вас зовут Роберт Дудли?
— Да.
— Вы начальник почтового отделения в Вентури?
— Управляющий… Мой пост находится на юге города.
— Вы узнаете этого человека? — инспектор указал на Карсона.
— Узнаю, сэр, но не знаю его имени. Во всяком случае, я его не знал, пока не прочел в газете об этом происшествии. Но он останавливался вчера вместе со своей женой у моего отделения. Дело было вечером. Вернее утром, около часу ночи. Они остановились, чтобы решить вопрос.
— И как, вам показалось, они вели себя?
— Ну, мне кажется, что они спорили, если вас это интересует. Женщина настаивала, чтобы объехать Вентури стороной, по сто первой Национальной, а муж не хотел. Он опасался, что дорога все еще блокирована между Малибу и Санта-Моникой. Он утверждал, что это заставит их сделать объезд по горной дороге. Он еще сказал, что при таком дожде и с таким прицепом, к которому он не привык, это рискованно, а он не желал рисковать.
— Каким образом случилось, что вы так хорошо все слышали?
— Они и меня втянули в этот спор. Они спросили меня, не в курсе ли я, свободна или нет для проезда сто первая Национальная.
— И вы говорите, что они спорили?
— Безусловно, мистер инспектор.
— Дискуссия протекала в доброжелательном тоне?
— Ну, они не кидались громкими и бранными словами, не били друг друга по щекам, ничего такого они не делали. Но, тем не менее, спор казался довольно серьезным. И когда муж оплатил мою справку, то его последние слова были, что уже очень поздно, что он устал, что завтра он должен явиться на работу и, следовательно, он предпочитает внутреннюю дорогу. И он объявил жене: «Если тебе это не нравится, ты можешь вернуться поездом».
Карсон совершенно забыл об этом инциденте. Сейчас он окончательно потерял терпение.
— Но, боже мой! — воскликнул он. — Ведь я шутил, и Шеннон это отлично понимала. Если я и настаивал, то лишь потому, что не желал очутиться на горной дороге с этим проклятым трейлером.
Розенкранц вынул из досье две фотографии большого формата и, расположив их перед Карсоном, осведомился:
— Вы узнаете это, мистер Карсон?
— Безусловно… Это поворот, где сто первая Национальная уходит от побережья и углубляется внутрь страны.
— Точно узнаете, мистер Карсон?
— Точно.
Розенкранц положил перед ним другое фото.
— А теперь вы можете мне сказать, что означает вот это?
— Это указатель, согласно которому мы поехали по сто восемнадцатой Национальной.
— Нельзя сказать, что эти повороты похожи друг на друга, не так ли?
— Нельзя.
— А между тем, если я вас правильно понял, миссис Карсон их спутала.
Карсон понял, куда клонит инспектор, и постарался ему все объяснить:
— Было поздно, и мы устали. Шел дождь… Шеннон плохо соображала, что происходит. Но, как я уже раньше объяснял, не успели мы повернуть, как я сразу понял, что мы ошиблись поворотом.
