– Нашли труп вашего мужа, и теперь полиция разыскивает вас.
Она налила немного виски и улыбнулась, глядя на меня.
– Вы любитель драматических эффектов, не так ли?
– Думаете, я лгу?
– Конечно. Кто это был здесь и передал вам новости? Ваш сообщник?
Я сел на стул так, чтобы видеть лужайку.
– Никто ничего мне не сообщал, это передавали по радио. В машине было радио, и я его слышал. Полиция ищет вас в связи с убийством. И не только полиция, девица в машине тоже искала вас.
Мадлон выслушала мой рассказ со скучающей миной. Единственная реакция – она достала из сумочки зеркальце, губную помаду и покрасила себе губы. Я наблюдал за ней. Вид у нее был очень высокомерный и надменный. Но если на миг отвернуться, а затем снова посмотреть, то не верилось, что женщина может быть так прекрасна.
– Я готова, – сказала она. – Мы можем вернуться в город.
– Вы мне не верите? Она засмеялась:
– Вы действительно мастер на все руки: и взломщик, и лжец, и мошенник. Даже пытались шантажировать меня. У вас разносторонний талант, но верить вам – это же почти оскорбление. Вы не находите?
Я крепко схватил ее за руку:
– Вы забыли – я еще и похитил вас. Тогда почему бы вам не передать меня в руки полиции?
– Не хочу вводить в расходы налогоплательщиков.
– А я скажу почему. Потому что не можете.
– Оставьте меня в покое, – поморщилась она.
Я схватил ее за другую руку и крепко сжал в широком рукаве халата.
– Мне нужны деньги, и вы скажете мне, где они. У одной у вас нет шансов, а на том свете деньги вам не понадобятся. Защитить вас могу только я.
– Защитить? От кого? – спросила она саркастически.
Я покачал головой и отпустил ее, чтобы достать сигареты.
– В вашей машине есть радио?
– Есть. Ну и что?
– Вы можете легко проверить, говорю ли я правду. Новости передаются каждый час.
– Хорошо. Я включу радио, – сказала она.
Мадлон взяла сумку и пошла к двери.
Я кинулся за ней. Она стояла на веранде, искала в сумочке ключи и озиралась по сторонам.
– Подождите! – крикнул я.
Но она не обратила на меня внимания. Тогда-то это и произошло.
Сумка вылетела из ее руки, словно подхваченная порывом ветра. Мадлон вздрогнула и проследила, как сумка пролетела метра два и шлепнулась на веранду. Что-то ударило в стену дома.
Мадлон словно окаменела.
Я же сразу сообразил, что это был выстрел из карабина и что стрелок должен был находиться на другом конце лужайки, на расстоянии примерно двухсот метров.
Я подбежал к Мадлон, схватил ее, втащил в дверь и швырнул на пол. И в тот же миг со стола сорвалась кофейная чашка и разлетелась над нами на мелкие осколки.
Я оттащил Мадлон подальше от входа, ногой захлопнул дверь, и тут же пуля пробила филенку и сбила со стены сковородку, висевшую на гвозде.
Все стихло, слышно было только учащенное дыхание Мадлон. Мы лежали на полу, наши лица почти соприкасались. В ее глазах появился страх.
– Вам достаточно доказательств? – Я встал на колени.
Она попыталась сесть. Ее щеки были в пыли, а из маленькой ранки на шее, задетой осколком, сочилась кровь.
– Оставайтесь тут, – сказал я.
Я подполз к окну и осторожно выглянул из-за рамы. На освещенной солнцем лужайке никого не было. Но где-то дальше, на опушке леса, должен был сидеть в засаде тот тип со своим карабином.
Вероятно, он не решался подойти ближе. По крайней мере, до наступления темноты.
– Идиот проклятый! – воскликнула она и стремительно поднялась с пола.
Я молча прыгнул, схватил ее за талию и вместе с ней бросился на пол. В тот же момент оконное стекло покрылось паутиной трещин, а в центре появилась дырка.
– Что это значит? – возмутилась Мадлон. – Вы с ума сошли?
Она лежала рядом со мной, и я обнимал ее, словно красивую дикую кошку. Освободив руку, я снял осколок стекла с халата, поднес к ее лицу и отбросил. Она широко открыла глаза и, кажется, наконец поняла, в чем дело.
– Ах! – воскликнула она.
– Если вы хотите быть мишенью, то сначала скажите, где находятся деньги. Вам они больше не потребуются.
– Что же делать? – растерянно спросила она.
– Многое, если вы снова не попытаетесь выкинуть какую-нибудь глупость. Будете теперь сидеть на месте?
–Да.
– Хорошо.
Я пополз в спальню, сдернул с кровати два одеяла, одним занавесил там окно, а с другим вернулся и встал у разбитого проема.
– Прикройте чем-нибудь лицо, – сказал я, – сейчас полетят осколки.
Женщина закрыла лицо руками. Я подбросил одеяло вверх, и оно повисло на круглом карнизе для занавески. Ткань тут же дрогнула, и в ней образовалась дыра.
Я осмотрелся. Задняя дверь была заперта, окно занавешено. В кладовой не было ни окон, ни дверей. Теперь стрелок не мог заглянуть в дом. Во всяком случае, я надеялся на это. Оставалось закрыть чем-нибудь второе окно, однако я хотел иметь возможность хотя бы с одной стороны дома выглядывать наружу.
– Могу я теперь встать? – спросила Мадлон.
– Нет еще.
И тут мне в голову пришла идея.
– Снимите-ка свой халат.
Она подняла голову и холодно посмотрела на меня:
– Вы не придумали ничего лучше?
– У вас ведь под халатом что-то есть?
– Да, пижама.
– Снимите халат и бросьте мне.
Она пожала плечами и сняла халат. Пижама была синяя, с широкими рукавами. Я подполз к подоконнику, встал сбоку и набросил халат на карниз над окном. Он был достаточно прозрачен, и через него я мог видеть лужайку.
– Так, – сказал я, – теперь ему у нас ничего не разглядеть.
Мадлон встала:
– Так что же делать?
– Понятия не имею.
Я вынул из пиджака пистолет и взглянул на обойму. Там было только два патрона.
– Но здесь мы не можем оставаться! – заявила она.
– А что вы предлагаете?
Я сунул пистолет за пояс, достал сигареты и угостил Мадлон.
Мы сели за стол. Со своего места я наблюдал за лужайкой.
Положение наше было, конечно, хуже некуда, но у меня уже созревал план. Все зависело от того, есть ли у Мадлон деньги или нет, а я был уверен, что есть. Нет смысла ломать себе голову над тем, кто убил Батлера: она, или тот мужчина, который в нас стрелял, или оба вместе. Я даже начал восхищаться этим холодным интеллектом, скрывающимся за красивым лицом, и мне стало ясно, что, как только ее муж был убит – причем не важно кем, – она завладела деньгами.
– Вы пользуетесь большим успехом, – заметил я. – Все стремятся к вам: и я, и тот стрелок снаружи, и добрая сотня полицейских. – Я выпустил кольцо дыма. – Не знаю, есть ли смысл делать предложение женщине, окруженной столькими поклонниками.
– Что за предложение? – Она выгнула бровь.
– Нет, пожалуй, это действительно бессмысленно, – продолжал я. – Совершенно бессмысленно, если у вас нет денег.
Она покачала головой:
– Прекратите говорить о деньгах. Видимо, вы все же не можете понять, что я скорее пойду в ад, чем отдам Диане Джеймс хотя бы цент.
Я положил сигарету и пристально посмотрел на нее.
– К чертям Диану Джеймс, – сказал я. – Она выходит из игры.
– Что вы хотите этим сказать?
– То, что слышали. Она с самого начала обманывала меня. Она сказала мне, что вы находитесь в Санпорте, чтобы уговорить обыскать ваш дом. Ей было наплевать на то, что меня могли поймать.
– И это еще не все, – добавила Мадлон. – Представьте, что я застала вас врасплох, а вы со страху убили меня. Разве это не было бы трагично?
Нет, конечно, я не был таким идиотом и не стал бы убивать хозяйку, но ведь Диана вполне могла на это рассчитывать, размышлял я. Да, коварство и хитрость – вот главные качества Дианы Джеймс.
– Итак, вам это ясно? – спросил я. – Ваша подруга миссис Джеймс вычеркивается из списка участников.
– Так, – холодно проговорила Мадлон, – теперь вы переносите свои симпатии на меня?
– Да, – ответил я.
– Я чрезвычайно растрогана, – усмехнулась она.
– Поберегите свои чувства. Деньги у вас?
– Возможно. – Мадлон пожала плечами.
– Где они? – настаивал я.
– Я же сказала – возможно.
– Этого мне недостаточно, – возразил я, стараясь держать себя в руках. – Давайте карты на стол.
– Зачем? Это вы нуждаетесь во мне, а не я в вас.
– Боюсь, что вы не осознали как следует свое положение. Как только стемнеет, я скроюсь отсюда. Это у вас нет ни малейшего шанса, но я-то выберусь, И тогда никто не помешает вашему приятелю пристрелить вас. Вас радует перспектива быть жертвой – обладательницей ста двадцати тысяч долларов?
Она задумчиво уставилась перед собой:
– Так какое предложение вы хотите мне сделать?
– Я по-прежнему хочу знать, есть ли у вас деньги.
– Есть.
– Это не блеф?
Ее глаза стали холодными.
– Я только могу вам сказать, что они у меня есть.
Я с сомнением посмотрел на нее. Неплохо было бы ее немного помучить.
– Ваше положение незавидное, – сказал я наконец. – Вы уже почти покойница, с какой стороны ни смотри. Если вас не застрелит этот парень, то арестует полиция и обвинит в убийстве. С вашей внешностью вам, возможно, удастся избежать электрического стула. Но вас осудят на пожизненное заключение, а это тоже не блестящая перспектива.
