разговорить. Не знал, с чего начать разговор, какой задать вопрос, да так верно, чтобы пришелец начал открываться. О чем землянин, разумные предки которого заселили планету более двух миллионов лет назад, может поговорить с внезапным межгалактическим визитером?
Как вариант, друг про друга или про иные вселенские разумы, помимо их существующие.
Идея пришла мгновенно.
Сезонов молча встал и повернул лицо к стеклу, успев поймать на себе изменившийся взгляд инопланетянина, проскользнувший под упавшей на лоб челкой.
— Что-то случилось? — послышался в наушнике голос Калдыша.
— Мне нужен лист бумаги и карандаш. Или ручка, — сказал лейтенанту Сезонов.
Тот не удивился его просьбе, не стал расспрашивать. Подполковник некоторое время постоял возле дверей, прислушиваясь к шорохам за спиной. Но было тихо: пришелец действительно не двигался с места и будто бы даже не дышал.
Дверная ручка провернулась, на пороге оказался Калдыш и протянул Сезонову пару альбомных листов и наточенный простой карандаш.
— Спасибо, — подполковник кивнул и, когда дверь за лейтенантом закрылась, вновь сел за стол напротив инопланетянина.
«Я, конечно, не художник, но очень сильно постараюсь», — подумал Сезонов, следуя карандашным грифелем по белому листу, воспроизводя на бумаге ярославское чудовище из своих далеко не приятных жизненных воспоминаний. Он не поднимал глаз на пришельца, уверенный, что тот и так наблюдает за ним. Его рисунок, скорее всего, может, и не так четко и ясно, видят находящиеся через стенку омичи — смотрят на экран монитора, куда камеры транслируют с разных ракурсов, как он пытается изобразить незнакомое им нечто. Голос Калдыша в наушнике молчал.
Когда через минуту существо оказалось на бумаге, с большими глазами, цепкими лапами, длинным хвостом, в целом похожее, Сезонов развернул рисунок к космическому гостю и пальцами подтолкнул лист ближе к нему, ясно и четко задав вопрос:
— Знаете, кто это?
Он не надеялся, что этот пришелец, который сидит перед ним, знает о том, что на бумаге. Он лишь попытался ступить шаг по одному плану, скорее безнадежному. Просто случайно предположил: может быть, эти с виду разные пришельцы — из одного мира.
Его ждал внезапный успех.
Недолго всматриваясь в рисунок, опустив лицо, инопланетянин нагнул голову, кивая.
— Каа́лы.
Он заговорил. Дал короткий и ясный ответ. Подполковник не мог поверить в удачу. Ему не почудилось: негромкий низковатый голос пришельца, произнесший чисто и ровно, но непонятное слово.
— Коалы? — Сезонов подумал, что ослышался, поверив, что космический гость назвал пушистого зверька из Австралии. Инопланетянин помотал головой и произнес по буквам русского алфавита.
— На вашем языке они произносятся так. Очень долго было подбирать транскрипцию. — («Да он еще и филолог! И такие, кажется, для него сложные слова знает: „произносятся“, „транскрипция“. Удивительный субъект!») — Дикие и чудовищные звери с такими развитыми рефлексами, групповыми и индивидуальными инстинктами, что порой считают, точно у них есть разум, причинно-следственные цепочки, логические связи в голове. Но по мне они просто паршивые животные, которых пора истребить.
Пришелец смотрел на рисунок, не поднимая на подполковника глаз. А тот изумленно смотрел на космического гостя, вслушиваясь в каждое слово, пытаясь уловить хоть что-то, какие-нибудь акцентные помехи, что угодно, что бы выдало во внешне человеке хотя бы иностранца, не говоря уже о неземной расе. Пришелец говорил без запинки, с интонацией, приятным низким тембром. Сезонов был не просто удивлен, но восхищен: услышать от инопланетянина сразу несколько смысловых взаимосвязанных и логичных, правильно выстроенных предложений по всем правилам русского языка — нечто, приравненное к чуду!
— Кошмар какой, — промычал Сезонов, воскрешая в памяти те немногие встречи с тварями в Ярославле, задав новый вопрос: — И они где обитают, как живут?
Подполковник понял, что ухватился за ниточку, которую теперь ни за что нельзя отпускать и терять из виду, а только следовать по ней и собирать все тайны происхождения пришельца, сидевшего напротив, в клубок. Он не мог, не должен и не хотел оставлять эту линию разговора, не должен был давать пришельцу вновь замкнуться, замолчать.
— Дикие они. Вдали от народа, от поселений. В местах непроходимых или там, где можно заманить в ловушку: окружить и сожрать. Мигрируют с места на место. Ночные звери. Днем выползают, если подыхать собрались от ран или старости, или большая пасмурность, так что светил не видно из-за туч и осадков. — («Ночные — как и понял о них то немногое, что успел приметить, капитан Багров.») — Провоцировать их нельзя: накидываются, только когда против себя почувствуют реальную опасность. Ненавистники шумного и резкого. Молодую особь еще можно одолеть, но одну и то с трудом. А если взрослый, если два, три, стая накинется — конец конечный. Откуда вам о них известно?
Инопланетянин наконец поднял голову. Лицо расслабленное, но в глазах — подозрение, сомнение. Сезонов понял: это первое проявление интереса со стороны пришельца к землянину. И этим первопроходцем в завязывающихся отношениях между двумя внешне схожими расами с разных планет (и, может, даже вселенных) стал именно он, подполковник. Добился контакта с внеземным разумом. Ну, это он с Ярославля научился.
— Не так давно я встречался с ними, видел живьем.
Пришлось открыть правду — лишь бы не дать пришельцу замолчать. Омичам это слышать совершенно нежелательно, но ничего: перед теми, кто следит за ним в кабинете, будет поставлено жесткое веление впредь не упоминать данной темы и не пытаться выведать ответы на возникшие вопросы.
Пришелец молчал, разглядывая подполковника. Не верил, что землянин видел существо? Нужно срочно продолжать беседу-допрос, не давать не говорить!
— Получается, что и вам они известны, — осторожно заметил Сезонов.
— Они из моего мира.
Это уже интересно. То есть в одной чужой вселенной существуют две расы — или два вида (как минимум): человекоподобные — и страшилища. Это как на Земле четыре царства, сотни и тысячи видов, семейств, родов и так далее. Это как землянин и собака — оба на одной планете. В том, другом, неизвестном мире, откуда пришелец, есть разумный вид (из которых он сам), а есть фантастические твари, которые могут сожрать автомобиль производства АвтоВАЗа.
Сезонов хотел перейти к главному вопросу — об имени и роде космического гостя, но боялся раньше времени спугнуть его, едва разговорившегося после стольких трудных недель тщетной обработки силовыми структурами.
— Их впервые заметили на нашей планете год назад. Точно известно о двоих. До сих пор проводятся поиски таких же новых возможных существ, которые могли остаться незамеченными в прошлый раз.
— Может, у вас этих тварей только две и будет.
— Почему вы так говорите?
— За мной охотилась парочка таких паршивцев. Как раз год назад. Помчались за мной,
