— Салют, Лори! — с облегчением проговорил он. Потом снова забеспокоился, пытаясь вспомнить имя, которым назвался. Ах да, Грин! И он проговорил в трубку:
— Вас беспокоит Алан Грин.
— О, здравствуйте! Как поживаете?
— К сожалению, я так и не смог освободиться вчера вечером. Работа, понимаете! Она казалась обрадованной.
— Но ведь вы меня предупреждали об этом, — сказала девушка.
— Ну, а как сегодня вечером?
— Вы свободны?
— Совершенно! — он посмотрел на часы, затем сказал: — Сейчас ровно семь. Что, если я заеду за вами в восемь?
— Хорошо. Это будет чудесно!
— У меня нет вашего адреса.
— А-а... — ему казалось, что он слышал, как бегут ее мысли... — Я... э... я встречу вас на углу Сурс-стрит и Четвертой авеню в восемь часов. Согласны?
“Проблемы с родителями, — подумал Грофилд. — Или, может быть, нужно потихоньку обмануть своего дружка”.
— Отлично, — ответил он.
— Там на углу есть старый монастырь. Я буду ждать вас внутри.
— Согласен! До скорого!
Грофилд вышел из кабины и влез в “импалу”. Паркер, сидящий за рулем, слушал последние новости. Грофилд уселся рядом.
Паркер завел машину и направился в южный квартал города, где располагалось множество мотелей. Там можно снять что-нибудь на ночь. Потом Грофилд возьмет машину и отправится на свидание. Так они решили.
Паркер за исключением Клер избегал контактов с женщинами, когда находился “на работе”. Что касается Грофилда, то у себя в театре он ограничивал свои потребности Мэри. С одной стороны, он любил ее достаточно сильно, чтобы рискнуть унизить изменой. Но, с другой стороны, когда он был далеко от дома и “работал”, то почти всегда находил девушку, которая развлекала бы его в часы бездействия.
— Слушай!
Грофилд повернул голову к Паркеру, а тот указал на радио.
Диктор говорил о полицейском, о флике в униформе по имени О’Хара, убитом днем в одной из закусочных.
— Возможно, — продолжал диктор, — это дело рук бандитов, которые совершили ограбления прошлой ночью.
— Что же это происходит? — забеспокоился Грофилд.
— О’Хара! — проговорил Паркер. — Это один из фликов Очарованного Острова. Он помогал им искать наши деньги!
— О!!!
— Не прозевай телефонную кабину. Мне нужно будет очень срочно позвонить Лозини.
Грофилд вздохнул.
— А мне, видимо, придется позвонить моей маленькой Лори...
Паркер вышел из машины за три дома от указанного адреса.
— Желаю удачи! — сказал ему Грофилд.
Паркер кивнул ему и ушел.
“Импала” сделала небольшой круг и остановилась в заранее условленном месте.
Было около девяти часов вечера. С того момента, когда они услышали о смерти О’Хара, прошло два часа.
На небе серебрился узкий серпик. Во вторник наступила новая фаза луны.
“Нолан Билдинг” простирался на целый квартал, включая Лондон-авеню, Сетер-стрит, Вест-стрит, Хой-стон-авеню. Большую часть нижнего этажа занимал банк, выходящий фасадом на Сетер-стрит. Здесь же располагались посредническое агентство и большой ресторан, названный почему-то “Ривербот”. Он выходил на Лондон-авеню. Со стороны “Ривербот” был и вход в холл помещения контор, с лифтами и табличками со списком владельцев.
Паркер пришел на несколько минут раньше и стал изучать меню ресторана “Ривербот”, выставленное в одной из витрин. Он видел, как за это время пять человек прошли в холл. Ни один из них не был Лозини.
Паркер собирался в свою очередь войти в холл, когда увидел подъехавшую к краю тротуара машину. Ока остановилась прямо против входа. Это был черный “олдсмобил”, которым пользовался Лозини сегодня вечером.
Паркер видел, как Лозини и какой-то толстяк вышли из машины. Они пересекли тротуар, а машина отъехала. Тот, другой, был крупным и тяжелым и чувствовал себя, без сомнения, намного лучше, опираясь на палку. Или сидя.
Паркер подождал еще пару минут и вошел.
Холл напомнил ему зал одного ювелирного магазина, который он неудачно ограбил. Здесь же был поджарый служитель в униформе, совсем не сонный в отличие от того, из ювелирного, а наоборот, очень оживленный. У лифта, улыбаясь, стоял молодой пуэрториканец, его помощник.
Паркер отметился в регистрационной книге под именем Эдвард Латан, сказав, что направляется в “Голдинг финансиер, 1712”. Он уже собирался войти в лифт, когда подошел еще один человек. Паркер взглянул на него и сразу понял, что тот тоже явился на совещание.
Этот человек иронически улыбнулся Паркеру, как бы подчеркивая, что узнал его, потом обратился к служителю:
— Отметь меня, Джимми, ладно?
— Хорошо, мистер Калезиан. В голосе Джимми Паркеру послышалась тщательно скрытая неприязнь.
Улыбающемуся пуэрториканцу Калезиан заявил:
— Мы поднимемся одни! Я пришлю тебе кабину.
— О’кей, — отозвался молодой лифтер, с лица которого, видимо, ничто не могло смахнуть улыбку.
Паркер и Калезиан вошли в лифт, и когда дверца закрылась, Калезиан нажал на кнопку семнадцатого этажа. Потом, слегка улыбнувшись, сказал:
— Итак, вы Паркер?
— А вы что-то вроде флика? — парировал Паркер. Калезиан улыбнулся еще шире. Он, казалось, был в восторге.
— Как вы догадались?
— Служащий не приезжает позже своего патрона. Только флик, получающий хорошее жалованье, может позволить себе это. Хотя бы для того, чтобы показать свою независимость.
Калезиану не слишком понравилось такое объяснение, но он не подал виду.
— Вы тоже настоящий детектив, — сказал он. — И, пожалуй, рады будете узнать, что в ответ на наш запрос о вашей персоне мы получили из Вашингтона рапорт, и очень странный.
— Странный? Что это значит?
— Имя Паркера совершенно неизвестно! Все было нормально. Он действительно был в розыске, но под различными именами. Имя же Паркера до сих пор нигде не упоминалось. А что касается его примет, то лицо его совершенно изменила пластическая операция лет десять назад.
Лифт остановился, и дверцы бесшумно раздвинулись.
— Это здесь, — подсказал Калезиан.
Номер 1712 находился справа. Незапертая дверь вела в пустую приемную, в глубине которой была еще одна открытая дверь. В нее были видны несколько человек, сидящие на кожаном диване и в креслах.
Калезиан вошел первым, Паркер следом.
Лозини расположился за большим письменным столом из красного дерева, на котором стояли лишь телефон, пепельница да лежала пачка сигарет.
Лозини бросил на Паркера недовольный взгляд, мрачно посмотрел на часы, но промолчал. Затем, быстро взглянув на Калезиана, посмотрел куда-то за Паркера.
— Вы один?
— Да. Мне нужно позвонить по телефону.
— Зачем?
Лозини был возбужден, нетерпелив, кажется, уже готов забыть про ситуацию, запрещающую показывать зубы.
— Я должен предупредить моего товарища, чтобы он взорвал ваш дом, — невозмутимо ответил Паркер.
Калезиан в углу рассмеялся.
Толстый тип, пришедший вместе с Лозини, издал приглушенный возглас. Лозини молча смотрел на Паркера, подошедшего к телефону. Тот повернул к себе аппарат и стал неторопливо набирать номер кабины, в которой его ожидал Грофилд.
На самом же деле в доме Лозини не было никакой бомбы. Не было даже времени, чтобы установить ее там, но угроза взрыва должна была подействовать!
Все словно онемели.
В комнате было шесть человек, не считая Паркера, и все шестеро смотрели, пока Паркер медленно набирал номер телефона, наблюдали за выражением его лица.
Как условились, Грофилд снял трубку при первом же звонке, ответил:
— Грил-Рум Соенси!
Паркер продиктовал ему номер телефона, обозначенный на аппарате.
— Ты записал?
Грофилд повторил номер и спросил:
— Все в порядке?
— Да, — ответил Паркер и повесил трубку.
— Вам позвонят? — сказал Лозини.
— Совершенно точно!
— И если вы ему не ответите, то он взорвет дом?
— Да.
— Моя семья в доме!
— Я знаю!
Лозини заколебался, следует ли ему прийти в ярость или вести себя благоразумно. Сдавленным голосом он проговорил:
— Я ничего против вас не затеваю. Мы собрались на совещание. У нас ведь общая проблема. Мне незачем иметь против вас дурные намерения!
— Если я исчезну, — сказал Паркер, — то исчезнет и проблема!
Лозини покачал головой:
— Вовсе нет! О’Хара был не один в этом деле. Он был недостаточно смел. Я вам уже сегодня сказал днем, что нахожусь в скверном положении, которое может еще ухудшиться. Из-за причин, не имеющих ничего общего с вами. Я, возможно, даже потеряю своего мэра... — Лозини направил палец на Паркера, и продолжал: — Попросту говоря, я чувствую, что здесь что-то затевается! Кто-то атакует мои слабые фланги, и не будь вас, я, скорее всего, ничего бы и не заметил, пока бы это все не закончилось и я бы сел в калошу!.. Своим появлением сюда вы ускорили события, вызвали суматоху, и вот теперь я стал замечать некоторые детали, которым раньше не придавал значения, они просто ускользали от меня...
