Картер Браун - Меня прислал Чарли

— Я хотел бы выразить вам свою благодарность, сэр, за ту хитрую уловку, благодаря которой вы избавили нас от этого перекормленного гуся, — официально заявил я. — Кроме того, я хотел бы задать вам пару простеньких вопросиков.

— Так ты ставишь выпивку? — весело спросил он.

— Вот это другое дело, — хмыкнул я. — Скажи, человек-скелет не может каким-то образом оказаться твоим племянником из Эндсвилла, штат Небраска?

— Все мои племянники были умерщвлены во младенчестве, — самодовольно ответил Борис.

— Так, может быть, это ты придумал убить Эдди, только из этого ничего не вышло? — продолжал я свои допрос.

— Что заставляет тебя так думать?

— Просто дикое предположение. — Я пожал плечами. — По-моему, все было организовано вполне по-русски. Очень хитро — понимаешь?

— Эта смерть была бы слишком легкой и чистой для Эдди, — грустно ответил Борис. — Нет, мой друг, если бы я строил планы на этот счет, Сэквилл умирал бы медленно, от какого-нибудь хитрого яда — так, чтобы до последней минуты мог слышать мой гомерический хохот!

— Это — ответ на два моих вопроса, — покладисто кивнул я. — Но есть еще кое-что, товарищ. Сделай мне одно одолжение.

— Вот почему я так высоко ценю твою дружбу, Ларри, — ответил Сливка голосом, полным искренней печали. — Ты всегда требователен и никогда не предлагаешь ничего взамен. Дружба с тобой удовлетворяет мазохистским потребностям, которые таятся в глубине души каждого русского человека! — Он нежно улыбнулся мне. — Знаешь ли, что ты — чистой воды ублюдок, друг мой, и — что самое главное — тебе на это наплевать?

— Мне нужен адрес Эдди в Вестчестере, — беззаботно заявил я. — Ты можешь раздобыть его у Хэлла Уайта? Он ничего не заподозрит, если ты его спросишь, а вот ко мне отнесется с большим неодобрением.

— Конечно, Ларри, — ответил Борис, бодро кивая. — Для чего же еще существуют друзья?

— Не знаю, как тебя и отблагодарить, товарищ! — честно признался я.

— Сейчас я тебе объясню! — И продюсер величественным жестом, достойным Великого князя, подозвал к себе бармена. При этом он вытянул указательный палец чуть не на четверть дюйма. — Я хотел бы познакомить вас с моим другом, мистером Бейкером, — торжественно провозгласил Борис, обратившись к нему. — Если в конце недели вы представите ему все мои расходы — вместо того, чтобы приплюсовать их к счету, он заплатит вам наличными и, вне всякого сомнения, присоединит к сумме щедрые чаевые. — Борис ободряюще улыбнулся мне. — Не так ли, мистер Бейкер, мой добрый друг?

— Чертов шантаж, и ты это знаешь! — Я был почти в шоке, но делать было нечего. — Да, мистер Сливка, вы совершенно правы!

— Считая с этой минуты и до самого конца недели, — обстоятельно наставлял Борис бармена. — Наливайте мою выпивку в стакан большего размера, ну а количество ее можете увеличить раза в три.

— Да сэр! — бодро отвечал бармен.

— В твоей русской душе садистские потребности как-то органично сочетаются с мазохистскими! — взвыл я.

— Тебя это раздражает, Ларри? — Его глаза усталого сенбернара заглянули мне прямо в душу, медленно наполняясь кровавыми слезами. — А я-то надеялся, что ты станешь гордиться, узнав, как многому я научился здесь, в Америке. Ведь у вас это называется дружбой, разве не так?

— Только меня сюда не приплетай, ты, осколок забытого режима! — заявил я убийственным тоном. — Позволить тебе купаться в выпивке целую неделю — более чем солидная плата за один только никому не нужный маленький адресочек!

— Я даже не смел и мечтать о такой прекрасной дружбе, как наша, — с повлажневшими глазами растроганно, прошептал он. — Моя русская меланхолия вынуждает меня заливаться слезами всякий раз, как только я об этом подумаю. Но я не должен плакать в таком месте, а то другие этого не поймут. Что мне делать, чтобы сдерживать себя, мой самый дорогой друг?

— Ты мог бы…

— Уже знаю! — перебил меня продюсер. — Бармен! Тройной мартини!

Добраться до заветного дома удалось примерно к четырем часам пополудни — Борис притащил адрес сразу после обеда. Выведя свой автомобиль из гаража на Второй авеню, я через некоторое время углубился в самое сердце округа Вестчестер. Деревенский пейзаж лежал под слоем снега примерно сантиметра в три и потому казался поистине прекрасным; кроме всего прочего, снег только подчеркивал уединение, в котором стоял дом. Мне пришлось проехать примерно три мили от ближайшего маленького городка по настоящей грунтовой дороге. Снег покрывал ее сплошь, как и все остальное, потому большую часть пути я не был уверен, что не сбился с заветной колеи и что машина моя не несется через деревенские поля прямиком к чьей-нибудь прочной изгороди.

Настоящая крепость, как сказал Эдди лейтенанту, и это оказалось весьма точным описанием. Вдали темнела электрифицированная ограда, являющая собой резкий контраст окружающим белым полям, и поэтому на расстоянии дом более смахивал на тюрьму, нежели на человеческое жилище.

Я остановил машину в паре футов от запертых ворот и нетерпеливо нажал на клаксон. Через некоторое время на сцене появился персонаж довольно грубого вида, обряженный в синюю униформу, и хмуро уставился на меня.

— Откройте! — Мой голос звучал требовательно. — Я тороплюсь!

— Неужели? — Человек в синей униформе в свою очередь внимательно оглядел меня. — А кто вы, собственно, такой?

— Ларри Бейкер, главный сценарист в Сэквилл-шоу, — убийственно-бодрым тоном отрекомендовался я. — Эдди сегодня вечером занят на репетиции похорон Фуе, поэтому не смог явиться сюда лично и, соответственно, послал меня. Я привез сообщение для его жены, и Эдди торопил, говоря, что это по-настоящему срочно!

— Неужели? — пробормотал человек нерешительно. — Полагаю, вы можете проехать, мистер Бейкер. Я позвоню в дом и сообщу о вашем прибытии.

Пару секунд спустя ворота отворились и я въехал во владения Эдди. Вблизи дом выглядел просто огромным и более всего походил на современный лабиринт, с многочисленными фасадами из зеркального стекла и бетона, расположенными на четырех или даже пяти разных уровнях. Стоило мне ступить на застекленное парадное крыльцо, как меня обдало волной теплого воздуха. Затем отворилась входная дверь и исполненный чувства собственного достоинства дворецкий важно склонил передо мной голову.

— Добрый вечер, сэр. — Его акцент был настолько британским, что это казалось просто невероятным. На мгновение я даже подумал, что он меня разыгрывает. — Могу ли я взять ваше пальто?

— Благодарю. — Я вступил в просторную прихожую, и дверь с тихим свистом затворилась за мной. — Как это делается? — весьма нервно поинтересовался я.

— Фотоэлемент, сэр, — тактично объяснил дворецкий. — Когда кто-то поднимается на парадное крыльцо, он обязательно пересекает луч света, благодаря чему в доме раздается сигнал предупреждения и автоматически начинается подача теплого воздуха. Таким образом, когда парадная дверь открыта, мы избавлены от холодных сквозняков. Когда посетитель входит в дом, он пересекает другой световой луч, вызывая к жизни систему, которая несколькими секундами позже автоматически закрывает дверь.

— Явно производит впечатление! — сдержанно заметил я.

— Да, сэр, — слегка кивнул дворецкий. — В самом деле.

Ожидая, пока он пристроит мое пальто, я неожиданно понял, что уже несколько минут слушаю струнный квартет, исполняющий «Шорохи весны». Неужели Эдди еще и музыкантов нанял?

— Итак, сэр, — заметил в этот момент дворецкий. — Не угодно ли следовать за мной?

— Откуда эта музыка? — спросил я, вертя головой. — Звучит так, словно вы замуровали музыкантов где-нибудь в стене.

— Весь дом оснащен стереоустановками, сэр, — церемонно объяснил дворецкий. — В каждой комнате имеется контрольная панель, таким образом, каждый может установить в комнате полную тишину или же включить какую-то конкретную магнитофонную запись или пластинку — это уж у кого какой вкус. С другой стороны, в доме имеется достаточное количество записей, чтобы обеспечивать разнообразную музыку в течение ста семидесяти двух часов и без повторений. — На его лице заиграла легкая, по-зимнему прохладная улыбка. — Можно сказать, сэр, что этот дом непрерывно дает концерт самому себе — и каждому, кто по той или иной причине оказался в числе слушателей.

— Неплохой фокус, — с уважением отметил я.

— Вы совершенно правы, сэр. — И он жестом указал мне на наклонный коридор, который вел наверх из главного холла. — Позволите показать вам дорогу, сэр?

— Безусловно, — согласился я. — Никаких лестниц?

— Совершенно верно, сэр. Мистер Сэквилл их не любит.

И я в полной тишине последовал за дворецким по коридору, стараясь приспособиться к его величавому шагу. Мы дошли до верху, где коридор перешел в нечто вроде дорожной развязки футов в двадцать шириной. Отсюда можно было двинуться по одному из следующих четырех коридоров — два из них вели наверх, в противоположных направлениях, два других точно таким же образом направлялись вниз.