— Нужно относиться к этому спокойней, малыш. Вспомни, что я тебе говорил.
— Знаю, Майк, я постараюсь. Просто я все время думаю о папе.
— Он много для тебя значил, правда?
— Больше всего на свете. Он столькому меня научил — музыке, искусству... Вещам, на которые у людей уходит так много времени. Такого чудесного папы еще ни у кого не было.
Я молча подвел его к большому креслу у камина и присел на подлокотник рядом с ним.
— Растон, — начал я, — твоего отца больше нет, но он наверняка не хотел бы, чтобы ты горевал. Я думаю, он предпочел бы, чтобы ты продолжал заниматься всем, чему он тебя учил, и стал таким, каким ему хотелось.
— Я буду таким, Майк, — сказал он. Его голос звучал бесцветно, но в нем чувствовалась убежденность. — Папа хотел, чтобы я превзошел других во всем. Он часто говорил мне, что ни одному человеку не хватит жизни для достижения всего, на что он способен: слишком долго нужно овладевать основами. Потому-то он и хотел научить меня всему с самого детства. Тогда, став доктором или, может, ученым, я как бы обгоню себя.
Разговаривая, он оживился. Пусть выговорится, подумал я, это единственный способ сбросить с себя тяжесть.
— Ты молодчина, парень. Держу пари, он тобой гордился.
— О, да. Если бы только он успел прочитать свой доклад.
— Какой доклад?
— На симпозиуме ученых. Они встречаются каждые пять лет и назначают победителя президентом на один срок. Ему сильно этого хотелось. Он готовил доклад обо мне.
— Понятно, — сказал я. — Может быть, мисс Грэйндж прочтет доклад вместо него.
Этого не следовало говорить. Он поднял на меня несчастный взгляд.
— Вряд ли, ведь ее ищет полиция.
— Кто тебе наболтал об этом, малыш? — опешил я.
— Утром сюда приезжала полиция. Тот здоровенный заставил нас всех рассказать, где мы были ночью и вообще. Потом он сказал нам про мисс Грэйндж.
— А что с ней?
— Ее машину нашли в реке. Они думают, что она утонула.
Будь у меня под рукой кирпич, я бы запустил его в окно.
— Харви! — заорал я. — Эй, Харви!
Тот примчался бегом.
— Кажется, я просил разбудить меня, когда приедет полиция. Так какого черта вы этого не сделали?
— Да, сэр, я хотел, но мистер Дилвик посоветовал дать вам выспаться. Прошу прощения, сэр, это был скорее приказ, чем пожелание.
Вот как. Ну и поквитаюсь я с этой жирной мордой.
— Где все?
— После того, как полиция сняла с них показания, он приказал разъезжаться по домам. Мисс Мэлком и Паркс отправились за машиной мистера Йорка. Сержант Прайс просил передать вам, что сегодня вечером он будет в управлении и хотел бы повидать вас.
— Хорошо, хоть кому-то я понадобился, — пробормотал я и повернулся к Растону: — Мне нужно ехать, сынок. Может, ты побудешь у себя в комнате до приезда Рокси... то есть мисс Мэлком? Идет?
— Хорошо, Майк. Почему ты назвал ее Рокси?
— Я всем придумываю прозвища.
— Для меня ты тоже придумал? — спросил он, а в глазах его плясали искорки.
— А как же.
— Какое?
— Сэр Ланселот. Он был храбрейшим из храбрых.
Выходя из комнаты, я слышал, как он тихо повторял:
— Сэр Ланселот, храбрейший из храбрых...
В начале девятого я добрался до низкого каменного здания, стоявшего неподалеку от шоссе. Небо опять хмурилось, в воздухе чувствовалась сырость. По сторонам запотевшего ветрового стекла скатывались мелкие капельки влаги. На дороге висел знак: “Управление полиции штата”. Я поставил машину возле него.
Сержант Прайс ждал меня. Когда я вошел, он кивнул и отложил пачку бумаг, которые читал перед этим. Я бросил шляпу на пустой стол и придвинул себе стул.
— Харви передал ваше приглашение, — сказал я. — Какие новости?
Он откинулся на спинку вращающегося кресла и постучал карандашом о стол.
— Мы нашли машину Грэйндж.
— Слышал. А ее пока не нашли?
— Нет. Дверца была открыта, и тело могло унести течением. Если так, найти его будет не так-то просто. Оно все тащит за собой. Знаете, река впадает прямо в залив.
— Это только предположение. Ее могло и не быть в машине.
Он прикусил карандаш.
— Судя по всему, она находилась там. Видны четкие следы покрышек, где водитель умышленно свернул с дороги, не доезжая до ограждений моста. Кроме того, машина шла с большой скоростью. Она упала в тридцати футах от берега.
— Вы ведь не из-за этого вызвали меня? — перебил я его.
— Быстро соображаете, мистер Хаммер.
— Майк. Терпеть не могу официальности.
— Ладно, Майк. История с похищением — вот что меня интересует.
— Считаете, есть связь?
— Связь может быть, если Грэйндж убили.
Я улыбнулся.
— Вы и сами быстро соображаете.
Еще раз я повторил всю историю, начиная со звонка Билли при аресте. Он слушал внимательно и не произнес ни слова, пока я не кончил.
— И что вы об этом думаете? — спросил он.
— Кто-то неплохо потрудился.
— Вы подозреваете, что оба дела как-то связаны между собой?
Я взглянул на него, прищурясь.
— Не знаю... пока. Для похищения неудачно выбрали время. Похититель рассчитывает на деньги. А этим даже не удалось скрыться со своей жертвой. Вообще говоря, сомнительно, чтобы одного и того же человека пытались похитить дважды, но ведь Йорк хотел замять дело из опасения огласки. Этим он снова ставил мальчишку под удар. Вероятно, похититель, взбешенный провалом своей затеи, ошивался поблизости, ожидая случая сквитаться с Йорком, и увидел свой шанс, когда тот направился к Грэйндж.
Прайс достал сигареты и предложил мне.
— В таком случае, деньги не были главным мотивом. Похититель, у которого сорвалось дело, обычно старается побыстрее и подальше смыться.
Я закурил и выпустил в потолок облако дыма.
— Вообще, мутное дело, верно?
Прайс согласился.
— Вы знаете, что Йорку и так недолго оставалось жить?
— Нет. А что? — его, похоже, удивила неожиданная перемена разговора.
— Представьте себе такую картину, — сказал я. — Йорк знал, что он не жилец на этом свете. В лучшем случае, он протянул бы еще пару лет. За каждым преступлением лежит мотив, как бы глубоко он ни был запрятан, в девяти случаях из десяти мотив самый простой — деньги. У него целая куча родственников, которые только и ждали, когда он откинет копыта. Один из них мог узнать, что в его состоянии любое потрясение способно угробить Йорка. Он сговорился с кем-то устроить похищение, а когда оно кончилось ничем, решил действовать напрямик. Он убил его, сделав так, что подозрение пало на Грэйндж, потом убил ее и для большего правдоподобия инсценировал самоубийство в приступе раскаяния.
Прайс спокойно улыбнулся.
— Вы проверяете меня на сообразительность? Я мог бы понаделать дырок в этой истории, стреляя из пугача. Брать для такого дела подручных — значит напрашиваться на шантаж и потерять все, ради чего старался. Йорк сам как-то причастен ко всему этому, потому что он что-то искал в квартире Грэйндж. Попробуйте еще раз.
Я рассмеялся.
— Нет смысла. У вас на все готов ответ.
Он подвинул мне через стол бумаги.
— Здесь показания всех, кто был в доме. Расхождений как будто нет. По их словам, никто не выходил из дому, значит, ни у кого не было возможности прихлопнуть Йорка. Это опять указывает на кого-то постороннего.
Я просмотрел протоколы показаний. Маловато. Показания каждого помещались на одном листке и занимали едва четверть страницы. Помимо кратких сведений о себе, все отделались утверждением, что улеглись в постели и не вставали до того момента, когда я созвал их утром в гостиную.
Я вернул бумаги Прайсу.
— Кто-то врет. Больше ничего?
— Мы не стали выжимать из них информацию, хотя Дилвику и хотелось. Кто соврал?
— Кто-то. Билли Паркс сказал мне, что ночью слышал, как кто-то спускался по лестнице.
— А может, он слышал вас?
— Нет, это было раньше.
— Мне он ничего не говорил.
— Вероятно, боялся, что кто-нибудь опровергнет его слова, просто, чтобы очернить его, если он не смолчит. Вообще-то я почти обещал ему, что сначала разберусь с этим сам.
— Ясно. Йорк хоть раз говорил с вами доверительно?
— Нет. Я не так давно его знаю. После похищения он нанял меня охранять сына, пока он не убедится, что опасность миновала.
Прайс бросил карандаш на стол.
— Мы тычемся вслепую, — сказал он отрывисто. — Для убийства Йорка была какая-то причина. По той же причине убили Майру Грэйндж. Пожалуй, нам сейчас следует сосредоточиться на поисках ее трупа. Когда мы убедимся в ее смерти, у нас, по крайней мере, будет с чего начинать. А пока я считаю доказанным, что ее нет в живых.
Я встал, собираясь уходить.
— Я ничего не считаю доказанным, сержант. Если она убита, ее можно сбросить со счетов, если нет — она остается под подозрением. Я тут покручусь, посмотрю, что получится. Что делает Дилвик?
