— Когда ты будешь готов, Джордж… — спокойно обратился к нему инспектор.
Рис вздрогнул и повернулся.
— Ах да, конечно. Я уже закончил…
Инспектор кивнул и направился к выходу, за ним засеменил Рис. Они ушли не оглядываясь. Я на цыпочках подошел к двери и удостоверился, что она закрылась на замок. Затем я лег на пол, приложил ухо к двери и прислушался. До меня донеслись удаляющиеся шаги, затем все стихло. Я встал на ноги и поспешил в спальню.
— Джинкс! Джинкс! — прошептал я у стенного шкафа и открыл дверь, из-за которой он и появился.
— Ты записал разговор? Все получилось?
— Все в порядке. Но не надо было так рисковать, если бы ты не намекнул мне, что они идут в спальню…
— Ты же знаешь, — весело перебил я. — Всегда шевелю мозгами.
— Ну да, шевелишь. Откуда ты взял, что я предлагал тебе кого-то ограбить. Ни о чем подобном и не слышал, тем более такая сумма…
— Надо было просто заинтересовать их, чтобы заполучить сюда ещё разок, — успокоил я его. — Ну пошли, послушаем запись.
— Нет! — завопила Холидей. — Они могут вернуться!
— Остынь.
Она присела. Лицо её снова приняло озабоченное выражение, а губы дрожали.
— Ну что ты за женщина, в конце концов? То ты демонстрируешь чудеса храбрости, то дрожишь как осиновый лист, то лупишь по копам из ручного пулемета, то перепугана до смерти. Сплошные крайности… Нервная система штука деликатная, можно и с ума сойти. Расслабься.
— О, Господи… — простонала она.
— Ну, пожалуйста. Я только хочу послушать запись. Джинкс сделает звук потише…
Наконец Холидей пожала плечами, и мы все втроем сгрудились вокруг звукозаписывющей машины. Джинкс взял запись, смел пыль с бороздок пластинки, поставил её на вращающийся диск и включил мотор, послышалось легкое шипение.
— Прибавь немного звук, — попросил я.
— …Снова застать тебя в этих апартаментах, — раздался голос инспектора. — Мы-то думали, что вы уже на пути в Аризону…
— Я попытался это сделать, хотел достать машину, — ответил ему мой голос…
— О, Господи, мой голос совсем не похож.
— Его узнать нетрудно, — заверил меня Джинкс.
— Это ещё у двери, а я-то думал, что надо стоять только рядом с микрофоном…
— Сам удивляюсь, — согласился он.
— Ну-ка, поставь сначала.
Джинкс поставил звукосниматель на начало и снова включил вертушку.
Стук во входную дверь.
Я: — Помни, что я тебе сказал. Слушайся моих советов.
(Пауза, звук отпираемой двери).
Инспектор: — Не возражаете против нашего вторжения?
Я: — Ну почему же… конечно нет.
(Звук закрываемой двери).
Инспектор: — Несколько удивлен застать тебя снова в этих апартаментах. Мы-то думали, что вы уже на пути в Аризону…
Я: — Я пытался это сделать, хотел достать машину.
Инспектор: — Не меньше трех автобусов в Аризону ежедневно, парень. Я же говорил тебе…
Я: — Да, сэр. Я помню. Не хотелось бы, чтобы вы сочли меня нахалом. Я не их твердолобых придурков, которые делают как раз противоположное тому, что от них требуют. Конечно же я сделаю все, как вы сказали, и уеду из города. Разве мы не собираемся уехать из города?
Холидей: — Поверьте, это именно так.
Инспектор: — И когда же? (пауза). Неужели ты не ценишь, когда к тебе хорошо относятся? Я дал тебе шанс. Может быть это было моей ошибкой с самого начала (пауза).
Я: — Я на самом деле ценю ваше отношение ко мне, сэр, и как раз собирался на автобус в Аризону. Холидей подтвердит это. Разве мы…
— …Инспектор, инспектор. вы должны извинить нас за беспорядок в спальне. Горничная там ещё не прибирала.
(Звук захлопывающейся двери).
Джинкс снял звукосниматель с пластинки.
— Тут они вошли в спальню, — сказал он, — а у меня не было времени выключить мотор, ведь они могли услышать щелчок переключателя, так что я оставил все как есть…
Мотор продолжал вращаться и производил довольно много шума.
— О, Господи, — заметил я. — Как он гудит.
— Я набросил на него жакет Холидей. Вот так, — тут он укрыл аппарат её жакетом. Гул заметно уменьшился. — Видишь, Холидей, не один он быстро соображает.
— Давай проиграем конец записи. Когда они вернулись из спальни.
Он снова поставил звукосниматель на пластинку.
Я: — Точно не знаю, сэр. Это идея моего приятеля…
— Нет, что-то пропущено. Он спрашивал меня, что это будет за дело.
— Я не смог записать, — объяснил Джинкс. — К тому времени, когда я снял жакет Холидей с аппарата, он уже сказал это.
— Начни сначала, — попросил я.
Я: — Точно не знаю, сэр. Это идея моего приятеля.
Инспектор: — Где он сейчас?
Я: — Трудно сказать, но я смогу с ним связаться.
Рис: — Когда ты собираешься провернуть эту операцию?
Я: — Мы не вдавались в подробности. Он только сказал, что можно провернуть выгодное дельце, но нам потребуется помощь, детали мы не обсуждали. Это была его идея.
Инспектор: — Ну, вот что ты сделаешь. К девяти часам ты приведешь своего друга сюда, и мы обсудим детали.
Я: — Я постараюсь, сэр. Я буду очень стараться.
Инспектор: — Что ты хочешь этим сказать — ты постараешься? Ты же сказал, что сможешь с ним связаться.
Я: — Конечно, сэр, но мне трудно сказать, сумею ли я сделать это до девяти. Он сейчас затаился, и до него очень трудно добраться. Так что, если до девяти я с ним не свяжусь, вы уж не сердитесь.
(Пауза).
Инспектор: — Мне незачем просто так ходить сюда. До завтра тебе времени хватит?
Я: — Уверен, хватит.
Инспектор: — Позвони мне в управление. Если меня не будет на месте, скажешь, что звонит мистер Бейкер.
Я: — Да, сэр. Мистер Бейкер. (Пауза). Инспектор, а как насчет тех двух, в штатском, что были в гараже — Пратта и Дауни? Что если Мейсон притащит их сюда?
Инспектор: — Все, что тебе нужно сделать — это разыскать своего приятеля.
Я: — Да, сэр.
(Пауза. Здесь мы с инспектором наблюдали, как Рис намекал Холидей на то, чем он хотел бы с ней заняться).
Инспектор: — Когда ты будешь готов, Джордж…
Рис: — Ах да, конечно. Я уже закончил.
(Пауза. Звук открываемой и закрываемой двери).
Джинкс снял звукосниматель и выключил мотор.
— Великолепно. Отличная запись, — похвалил я.
— Одна фаза пропущена…
— Подожди, вот проиграем ему эту запись, — я рассмеялся. — Уж он-то ничего не пропустит.
Холидей пребывала в сумречном расположении духа, которое не покидало её все время прослушивания записи. Я предложил ей сигарету и зажег спичку. Она не поднимала глаз.
— Мне казалось, что прослушав запись ты немного успокоишься, подбодрил я её.
Холидей по-прежнему молчала.
— Похоже, она не произвела на тебя никакого впечатления.
— Нет.
— Черт побери! Мы снова на коне… Чего же ты хочешь?
— Дай ей самой пораспоряжаться… Это её немного позабавит, — вмешался Джинкс.
Она даже не посмотрела в его сторону.
— Ты злишься, что это была моя идея?
— Не будь дураком.
— Ну хорошо, — согласился я. — Отныне это твоя идея. Распоряжайся. Ты слышишь, Джинкс?
— Какая разница? — возразил Джинкс. — Мы все завязаны в этом деле. Я то не возникаю по поводу руководства, хотя и выложил восемнадцать сотен.
— Ну чего можно ждать от женщины, которая не понимает, ради чего мы рискуем. Вот смотри, — теперь я обращался к Холидей. — Ты не сможешь активно вмешаться в игру, потому тебя и гложет злость из-за того, что эта идея первому пришла мне в голову — так уж получилось.
— Большой человек. Хозяин, — снова завела она свою песню.
— Это ни к чему хорошему не приведет, — заметил Джинкс.
— Я просто ей не нравлюсь, — пояснил я. — Она невзлюбила меня с первого взгляда.
— Это до добра не доведет, — Джинкс встал между нами, неодобрительно качая головой.
— Конечно, черт побери, ни к чему не приведет. Разве только в морг и очень скоро.
— Кто это так напуган? У кого штаны мокры от страха? И ты ещё хочешь думать за нас! Взбалмошная истеричка хочет руководить нами! У тебя настроение меняется каждую минуту, то ты паникуешь, то бьешься в истерике, вот когда мы окажемся в морге, сама будешь соображать…
— У меня хватило ума вытащить тебя из той вонючей тюряги, — вспыхнула она.
— Дело было не во мне, — огрызнулся я. — Тебе нужно было вытащить своего братца, а его убили. Отлично ты все спланировала.
Она подалась ко мне, её глаза горели злобой.
— Послушайте… — Джинкс пытался удержать её за руку, но она рывком освободилась от его опеки.
— Ты послушай, — сказала она ему. — Этот сукин сын просто ненормальный. Черт побери его вместе с его проклятым интеллектом и университетским образованием. Может быть он и может поглядывать на нас свысока, но это не дает ему права рисковать нашими жизнями ради своих безумных идей. Если мы пойдем за ним, нас всех перебьют.
