— Не думаете ли вы, что я позволю вам удрать?
— Не понимаю…
— Куда вы едете на этот раз?
— Возвращаюсь в Пайн-Сити. А что?
— Я поеду с вами!
— Вы что — сумасшедшая?
— Я никогда в жизни так не развлекалась, — с веселым азартом сказала она. — И если вы думаете, что я упущу счастливый случай, то это вы сумасшедший! Я не отстану от вас ни на шаг, лейтенант Эл Уилер! А если попытаетесь от меня избавиться, я позвоню шерифу. Я пожалуюсь на вас!
— На меня? За что?
— За похищение! — ответила она с веселой яростью. — Или вы забыли, как схватили меня за руку, вытащили из дома и бросили в свою машину! Я слабая, беззащитная женщина, у меня нет даже мужа, который мог бы заступиться за меня! Я все это выложу шерифу! Я расскажу, что вы гнали машину как сумасшедший, что вы силой втащили меня в дом, бросили на диван и…
— Минутку — крикнул я. — Да кто вам поверит! Это нагромождение лжи, и вы это отлично знаете сами!
— Я-то знаю, и вы знаете, — сказала она сладко, — а шериф не знает! Я приведу кучу свидетелей, которые видели, как вы меня тащили из дома Кауфмана.
Я был побежден.
— Ладно, — сказал я. — Удачная ночь! Ко всему прочему, мне еще не хватало нарваться на вас!
— Поезжайте ко мне, — предложила она. — Я последую за вами на своей машине. Я соберу вещи, и мы двинем в Пайн-Сити.
— Хорошо.
— И не думайте замышлять что-нибудь против меня.
Мы многое сможем вдвоем. Так что пусть между нами не будет недоразумений, Эл Уилер!
— Ладно, ладно, согласен, — сказал я. — В моей квартире хватит места и вам, не беспокойтесь.
— И чего еще между нами не будет, так это дурацких платонических отношений. Лично мне в этом расследовании больше всего нравится следователь!
Нет лучшего украшения для кухни, чем блондинка.
Джо стояла перед плитой и готовила яичницу. Кофейник закипал. На ней были свитер цвета слоновой кости и черные брюки «маки», названные так, я думаю, в честь французского Сопротивления — наверное, потому, что они скрывают непокорные области…
В окна врывалось солнце, и мои часы показывали десять тридцать утра.
Джо проворно выложила яичницу на тарелку, налила кофе. Я сел завтракать. Она и готовить тоже умела!
Покончив с едой, мы налили по второй чашке кофе и закурили по первой сигарете. Джо посмотрела на меня.
— У тебя озабоченный вид. О чем ты думаешь?
— Я думаю, где можно спрятать труп?
Она слегка побледнела.
— Как ты можешь с утра думать о подобных вещах!
Да еще сразу после завтрака!
— Ты сама спросила, — напомнил я. — Ты вообще выразила желание принять участие в следствии.
— Это правда, — согласилась она. — Раз я не хочу расставаться со следователем, я должна участвовать в расследовании.
— Ну так вот, тогда постарайся вникнуть в ход моих мыслей: только труп поможет продвинуться дальше! — сказал я. — Если бы только я мог его найти!
— Что тебе дался этот труп? Ты его потерял или как?
Чей это труп?
— Девушки. Пепельной блондинки, которую звали Ольга Кельнер. Она уехала из Вэйл-Хейтс несколько дней тому назад. Я почти уверен, что она убита, но, в таком случае, где ее труп?
— Есть масса мест, куда можно спрятать труп так, чтобы его никто никогда не нашел.
— Назови хоть одно.
— Море.
— Не подходит. Тело обычно всплывает, или море его выносит, или рыбаки его находят.
Джо подумала:
— Можно захоронить.
— Да, но для этого нужно рыть землю, и кто-нибудь, прогуливаясь, может заметить, что земля здесь не такая, как везде. Это вызовет кое-какие ассоциации и не забудется. Никто не пытается отделаться от трупа, захоронив его. Это все равно, что тащить его на спине в целлофановом мешке.
— Ладно, тогда его можно спрятать в погребе, стенном шкафу или еще в каком-то убежище!..
Я покачал головой.
— Я не хотел бы заострять внимание на этом вопросе сразу после завтрака, но хранить у себя покойника не первой свежести…
Джо позеленела.
— Дай закурить!
— Пожалуйста. — Я протянул ей сигарету, щелкнул зажигалкой. — Этот Снэк Ленниган — мифический персонаж — ключ к разгадке. А мы даже не уверены, что он существует!
— Все очень сложно, — задумчиво сказала Джо.
В гостиной зазвонил телефон. Я снял трубку.
— Привет, мальчик! — сказал, сюсюкая, сладкий голосок Аннабел. — Наш старый добрый шериф собирается сказать вам пару слов, так что отодвиньтесь на десять шагов, пока я соединяю!
Через две секунды голос Лейверса затрубил мне в ухо:
— Уилер! Хаммонд имеет сведения об Анжеле Маркой. Она родом из Палмерстоуна. Знаете? Это в пятидесяти километрах отсюда.
— Знаю.
— Она работала там около двух лет официанткой в ресторане. Внезапно три месяца тому назад бросила работу, но с квартиры не съехала. Хотя она ни с кем не общалась, говорят, и без работы у нее денег хватает. Последний раз ее видели месяц тому назад.
— Знакомая история. Это все, шериф?
— Все. Хаммонд пока в Палмерстоуне, но я буду удивлен, если он откроет еще что-нибудь. За почтовым отделением следят по-прежнему, но убежден, к ящику никто не придет. А как вы? Что нового? Нашли след?
— В настоящее время ничего сенсационного. Сейчас я собираюсь искать труп.
Несколько секунд трубка молчала. Наконец Лейверс шутливо высказался:
— Зачем? Вы что — потеряли его? А если серьезно, о ком речь?
— Кельнер. Я убежден, что ее прихлопнули. Она исчезла из Вэйл-Хейтс с неделю тому назад так же таинственно, как и Лейла Кросс. С тех пор ее не видно и не слышно.
— Интересно. И где вы думаете найти ее труп?
— Не знаю, сэр. Полагаю, что он должен быть недалеко от Вэйл-Хейтс. Она оставалась там некоторое время после исчезновения Лейлы, что позволяет предположить, что Кельнер не боялась убийцы Лейлы. Но, в силу каких-то обстоятельств, ее все же пришили — либо в самом Вэйл-Хейтс, либо в его окрестностях.
Лейверс недоверчиво заворчал:
— Все это только гипотезы и, может быть, немного интуиции. Во всяком случае, мы в тупике и выйдем из него, только если нам здорово повезет. Делайте все, что считаете нужным.
— Да, сэр.
— Держите меня в курсе.
Он повесил трубку.
Вернувшись на кухню, я налил третью чашку кофе.
— Ты снова в раздумьях! — бросила с упреком Джо.
— Ты знакома с Кауфманом два года. Скажи мне, что ты о нем думаешь?
— Я думаю, что это грязный тип! Дерьмо!
— А Порки Смит? Ты его знаешь?
— Не слишком хорошо. Пожалуй, одно: он правая рука Эли. Мне об этом говорила Марлен, и у меня было впечатление, что она его боится. Она сказала однажды, что по сравнению с Порки Эли просто любитель. Когда Эли нужно было свести счеты, работу делал Порки.
— Похоже.
Джо вопросительно посмотрела на меня.
— Зачем ты задаешь мне все эти вопросы насчет Кауфмана?
— Из-за последней ночи, — ответил я. — Как подумаю… Явился на вечер, наплел им историю, будто бы послан Ленниганом, и, когда они заметили, что это брехня, я удрал. Тогда Порки пустился по моим следам и поймал меня у тебя. Он достал свою пушку, а он умеет ею пользоваться, и на большой скорости обыскал меня… Короче, это профессионал! Тот еще бандюга! Но как только я открылся, он внезапно увял, как осенняя роза под снегом. Потрудился съездить в отель и проверить точность моих заявлений. Вернувшись, был готов сделать все, лишь бы я остался доволен.
— К чему ты ведешь?
— Когда мы вернулись к Кауфману, я допрашивал его довольно бесцеремонно, даже угрожал… И он ползал на брюхе: «Да, лейтенант», «Нет, лейтенант». В это время Порки играл роль лакея и подавал мне выпивку.
— Я все-таки не понимаю…
— Есть одна-две вещи, которых не следует забывать…
Мы знаем, что Кауфман — настоящий главарь Лос-Анджелеса. Он участвует во всех незаконных махинациях Западного побережья. У него шикарные знакомства.
Я вторгся к нему и наболтал сказок. Когда он узнал, кто я в действительности, он увял. Что касается Смита, он мог бы уверить, что он ворвался к тебе с пистолетом для того, чтобы защитить тебя, потому что наш отъезд из дома Кауфмана весьма смахивал на похищение. Они могли бы даже повредить моей работе у шерифа, ведь они люди с весом. Но что сделал Кауфман? Он не грозил подать жалобу, он не кричал, не возмущался, не вызвал десяток адвокатов, которые у него на жалованье, он не сказал мне:
«Убирайся отсюда, я тебе обещаю испортить твой послужной список». Ничего подобного. Как только я сказал, что я фараон, они принялись меня всячески обхаживать, даже забыли выпить свои собственные виски.
Джо быстро закивала:
— Понятно… Такое поведение ненормально для людей их положения…
— Точно. А почему? Потому что им есть что скрывать.
Что-то действительно серьезное. Когда они узнали, что я полицейский, то испугались: вдруг интересуюсь именно тем, что они так тщательно скрывают. И как облегченно они вздохнули, решив, что я веду дело, либо их вовсе не касающееся, либо мало касающееся! Вот они и бросились обнимать меня!
