«Они хотят уморить меня голодом!» – вдруг мелькнула у меня страшная мысль. Вот почему они сразу меня не застрелили, а оставили гнить в этой преисподней. Чем дольше я думал об этом, тем больше убеждался в правдоподобности этого предположения. Смерть показалась мне настолько реальной и близкой, что я даже вскочил на ноги, словно надеясь отогнать ее.
Я пережил все ужасы войны, вернулся на родину и теперь должен умереть. Смерть будет мучительной, подумал я. Потом мои руки машинально стали шарить по поясу, расстегивая и стаскивая ремень не гнущимися от холода пальцами. Я быстро сделал петлю и, сам удивляясь своей деловитости, стал прикидывать, на какую скобу ее прицепить. Потом я поднялся по скобам к решетке и пристегнул ремень к ней. Мне страшно не хотелось этого делать, но я не мог доставить удовольствие Красавчику, который будет приходить каждый день и смотреть на мое истощенное голодом тело, наблюдая, как смерть неотступно овладевает мною. Это было мучительно! От одних только этих мыслей сознание мое мутилось.
Перед моими глазами, как в фильме, который пустили со скоростью, в тысячу раз превышавшей положенную, пронеслись события последних дней. Я сунул голову в петлю. Уже тогда, когда я оторвал ноги от скобы, в моей памяти возникла Алиса Керью, с лицом, прижатым к металлическим прутьям решетки. «Заклинаю вас, помогите мне», – сказала она… Неоплаченный долг Джону Керью.
Непослушными руками я пытался сорвать с себя петлю, захлестнувшую шею и вытягивающую из меня остатки жизни… Неоплаченный долг Джону Керью – пронеслось у меня в голове. Неоплаченный долг Джону…
Мир взорвался у меня перед глазами цветными красками калейдоскопа. Что-то ударило меня сверху. Острая боль пронзила тело. Но это все были пустяки.
Я знал, что я жив.
Под тяжестью моего тела решетка, вмонтированная в проем окна, была вырвана из гнезда, и я упал на каменный пол с пятиметровой высоты. Я поднялся на ноги и ощупал себя. Ничего не было повреждено. Я поднял голову. Там, в проеме окна, на небосклоне по-прежнему сияла одинокая звезда.
Моя звезда.
Но теперь во мне уже проснулась ненависть.
Я подобрал с пола пиджак и, вцепившись в скобы, полез наверх. Окошечко было маленьким, и я с трудом протиснул туда свои плечи.
Внизу, в двух метрах от меня, плескалось море. Вверх уходила гладкая бетонная стена метров шести высотой. Оттолкнувшись от края уступа, на котором я стоял, я прыгнул в воду. От холодной воды перехватило дыхание. Вынырнув, я медленно поплыл вдоль бетонной стены. Через несколько метров моя рука наткнулась на железную лесенку, всю заросшую водорослями. Вцепившись в нее негнущимися пальцами, я стал подниматься. Вода потоками стекала с меня.
Поднявшись по лесенке, я очутился на ровной бетонной площадке, освещаемой призрачным светом луны. Тень, которую отбрасывала моя фигура, выросла до невероятных размеров. Неподалеку от берега стояло какое-то судно, поблескивая огнями. Я пересек бетонную площадку и оказался возле каменного строения. Разыскав дверь, я увидел, что из-под нее пробивается узкая полоска света. Длинное окно, похожее на бойницу, было занавешено, но между шторами оставался узкий просвет, в который я увидел человека, сидящего на стуле перед дверью. На коленях у него лежал автомат.
Я прошел дальше вдоль стены. Она привела меня к пропасти из бетона, в которой тоже плескалась вода. Вдоль дома шел узкий, всего в полфута, карниз. Из окна, которое находилось в десяти метрах от угла, лился неяркий свет.
Я сбросил с себя мокрую одежду и, оставшись в одних плавках, ступил на карниз босыми ногами.
Прижавшись всем телом к стене, я ощущал холод мертвого камня, напоминающий мне холод смерти, который я пережил некоторое время назад.
Шаг за шагом я продвигался к освещенному окну. И когда уже был совсем близко, я услышал голоса.
Их немного приглушал шум моря, вернее, волн, бьющихся о бетон, но тем не менее я слышал отчетливо каждое слово.
– …не хотел, чтобы вы знали, кто я такой, но обстоятельства сложились так, что дальнейшая конспирация была бы просто бессмысленна. – Этот голос был мне знаком, но я никак не мог вспомнить, кому он принадлежит.
– Да, в связи с этим убийством обстановка накалилась до крайности.
Это без сомнения был голос Красавчика.
– Капитан Блейк – глупый осел, – проговорил первый голос. – Он до того засекретил эту девчонку, что только у глупцов не может возникнуть подозрение, что здесь не все чисто.
– И этот парень наделал нам много хлопот, – послышался третий голос.
«Рон, – усмехнулся я. – И ты здесь. Ну что ж, зато одним махом уничтожу все змеиное гнездо».
– Об этом потом, – сказал первый голос. – Сначала о сложившейся ситуации. В городе за последние дни было замечено много людей Кей-Кея. Что-то затевается.
– Это серьезное осложнение. Может, они что-нибудь пронюхали о нашем складе?
– Не думаю, – сказал Красавчик. – Это знает только тот тип – Уолкер, что сейчас в подвале. Он никому не мог об этом сообщить.
– У Кей-Кея всегда был хороший нюх, особенно на то, когда у его противников начинаются неприятности, – услышал я голос Рона Флетчера.
– А почему вы сразу не убили Холидея? – спросил первый голос.
– Мы думали, что расправились с ним. Ребята увидели его машину на обочине шоссе, а под ней копавшегося в двигателе человека. Они трахнули его по голове и спустили вместе с машиной в пропасть. Только потом выяснилось, что это был механик с бензоколонки.
– Это была ваша ошибка, – сказал первый голос. – Это очень сфокусировало внимание вокруг дела об убийстве.
Я снова двинулся по карнизу. Когда свет упал на мое лицо, я заглянул в комнату.
За столом сидело трое. Красавчик, верный своей привычке, поигрывал скальпелем, Рон Флетчер сидел, положив руки на стол, как школьник, третьим оказался мистер д'Эссен. Он сидел, чуть развалясь на стуле, и дымил при этом сигарой.
– Что мы сделаем с этим парнем, Элом Уолкером? – спросил Красавчик. – Я думаю, что ему лучше подохнуть там без еды и питья.
– С врагами надо всегда рассчитываться быстро и без хлопот, – зло сказал д'Эссен. – А с этим Уолкером тем более. Это очень опасный человек. Он опасен всей нашей организации и поэтому должен умереть немедленно. Затем нужно разыскать этого О'Брайена. Вероятно, они работали вместе, иначе я не могу объяснить невероятную осведомленность Уолкера в делах города. А О'Брайен единственный полицейский города, который может взяться за это дело. И разберитесь с этой гардеробщицей Френси. Совершенно непонятно, почему она не выходит на работу и почему ее видели в обществе Уолкера, когда мы почти накрыли его?
– Хорошо, – Красавчик встал с места, кинул скальпель на середину стола. – Я пойду распоряжусь.
– Не надо, – медленно и спокойно сказал д'Эссен. – У меня есть к тебе еще одно маленькое дело.
Красавчик насторожился. Он стоял спиной к окну, и я видел, как его рука поползла к заднему карману.
– Не надо, – повторил д'Эссен.
В его руке появился пистолет, дуло которого было направлено в грудь Красавчику.
– Я совершенно не переношу, когда покушаются на то, что по праву принадлежит мне. И это правило распространяется на мою жену.
Красавчик, напружинив ноги, прыгнул по направлению к двери. Пуля настигла его в тот момент, когда его рука уже совсем было схватила дверную ручку. Пуля была выпущена из «кольта» 45-го калибра, поэтому лоб Красавчика разворотило, как снарядом из гаубицы.
Стукнувшись головой о косяк двери, Красавчик медленно сполз на пол. Его белый костюм был забрызган темно-багровыми сгустками, а через страшное отверстие во лбу был виден трепещущий, все еще живой мозг.
«Как пауки в банке», – подумал я и отвернулся.
Дверь распахнулась, и на пороге выросла фигура человека с автоматом в руках. Он окинул комнату взглядом и поморщился, увидев труп Красавчика.
– Все в порядке, – произнес д'Эссен. – Можете идти.
Когда он вышел, д'Эссен повернулся к побледневшему Рону Флетчеру.
– Вот и все, – проговорил он. – Теперь мы будем работать вдвоем. Он был слишком нерадивым. – Д'Эссен посмотрел на труп Красавчика. – Он допустил ряд промахов, из-за которых и обрушились на наши головы все эти неприятности.
Флетчер кивнул.
– Теперь надо ликвидировать Уолкера и О'Брайена, и тогда все пойдет своим чередом.
– О Боже, – вдруг ни с того ни с сего произнес д'Эссен. – Каким же дураком был мой сын. Ты знаешь, почему он стал подкапываться под меня?
– Нет.
– Потому, что я не разрешил ему жениться на этой маленькой потаскушке. И он решил докопаться до какого-нибудь темного пятна в моем прошлом. Дурак! Когда он мне все выложил, я хотел отправить его годика на два в психиатрическую лечебницу. Но не успел… Провести такое расследование только для того, чтобы девчонка, которая явилась причиной всего этого, досталась ему?! – д'Эссен разразился нервным смехом.
