в считанные дни научившись пользоваться практически всеми благами современного человечества: от электрического чайника до транспортного средства. Не ясно, насколько законы физики отличны и разнились на Земле и Галактионе, однако все природные явления в этом мире инопланетный гость воспринимает как должное и естественное здесь, где ему суждено пробыть неизвестно сколько — может, даже навсегда.
Почти каждый день Яго подвергается, что называется, исследованиям. В центре медицины ему назначают одни и те же анализы, он сдает одни и те же нормативы, его направляют на одни и те же обследования. Параметры и объемы, которые требуется достичь, постоянно корректируют и наблюдают, как изменяется тело галактионца, его организм, реакции на раздражители и перемены. Регистрируют причинно-следственные, зависимые связи, отсутствие таковых, фиксируют постоянства или нестыковки в полученных данных. Как выяснил Сезонов, послушав Ягосора и ознакомившись с медицинской карточкой галактионца, по всему выходит, что он действительно неотличим от представителя человеческого рода. Исключительное отличие от землянина ему даруют темные кровяные тельца и клетки, которые невероятным и пока необъяснимым образом хамелеонят, когда галактионец оказался на планете иной звездной системы с другим атмосферным давлением и воздушно-газовым составом.
Выслушав достаточно длинную, но не монотонную речь Ягосора, Сезонов обратил лицо к зеркальной поверхности и приподнял бровь, зная, что служащие увидели его взгляд и, надеясь, истрактовали верно: мол, что, правду всю сказал ваш галактионец, не соврал нигде, не приукрасил?
— Надо перерыв устроить, Валерий Игоревич. Пора, — произнес голос Калдыша в наушнике. — Сейчас к вам придут спецы, заберут его на отдых.
— Понял, — сказал подполковник и развернулся к Яго: — Сейчас сделаем перерыв. После продолжим еще, вы готовы?
— Я хоть сейчас готов. Но понимаю, что наговорил тут достаточно, чтобы дать вам время прийти в себя после услышанного.
Галактионец дернул уголком губ, при этом глаза у него были прищурены.
— Приятно слышать, что желаете беседовать, — кивнул Сезонов.
— Я неделями не говорил, а тут такой повод язык разболтать, — хмыкнул Яго.
— Какой повод? До этого с вами тоже пытались наладить диалог. Это был ваш выбор, что вы избрали тактику молчания, а мне решили открыться. При этом вас сейчас слышат и другие, еще четыре человека за стенкой.
— В лицо им неприятно смотреть. Вы иной.
Сезонов не понял, что галактионец имел в виду, а сам Яго не продолжил. Двери позади подполковника открылись.
Сезонов сам не заметил, как при разговоре с галактионцем сидел к нему в открытой и доверительной позе, склонившись к столу, вопреки наказам о безопасном поведении, а Калдыш даже не предостерег его в микрофон — видно, лейтенант сам оказался под гипнотическим воздействием пришельца. Вошедшие спецназовцы, с обеих сторон подойдя к пришельцу, отстегнули ножные ремни, требовательно, но не грубо схватили под локти. Сезонов поднялся вместе с Яго и пропустил военных с галактионцем вперед, успев поймать на себе сложно трактуемый взгляд, которым одарил его инопланетный гость.
Выйдя в коридор вслед за спецназовцами, подполковник наткнулся на ожидавшего у комнаты Селиванова. Тот, пышущий нетерпением узнать о впечатлениях Сезонова от близкого контакта с пришельцем, смотрел на московского сослуживца.
— Валерий Игоревич, вы какой-то волшебник, чес-слово. Разговорили этого молчуна, как вам удалось?
— Вы слышали разговор? С какого момента? — Сезонов посмотрел в спину полковнику, который, обогнув его, вошел в комнату и взял со стола карандашный рисунок.
— Буквально минут десять, может четверть часа назад зашел понаблюдать — и увидел, услышал большие успехи, — негромко произнес Селиванов, внимательно разглядывая рисунок инопланетного зверя. Секунды спустя он развернулся к Сезонову, помахав листом: — Приобщу к материалам, если вы не возражаете.
Полковник перевел взгляд на тонированное стекло, будто прошил тяжелым взором, чтобы всем четырем сотрудникам управления по ту сторону стены стало предельно ясно, насколько важен этот рисунок. Раз уж так сложилось, раз на камерах они увидели нарисованную на листе щетинисто-пластинчатую зверюгу совершенно не с планеты Земля, придется приоткрыть перед ними небольшую завесу военной тайны.
Селиванов вышел из комнаты, обставленной камерами, закрыл дверь и пригласительным жестом указал Сезонову в кабинет. Их как ждали: техники и военные устремили на старших офицеров молчаливо-вопросительный взгляд, готовые услышать нечто вроде введения в курс «Что за животные с карандашного рисунка». Они будто поняли, что с большой долей вероятности речь пойдет о страшном хвостатом чудище с наброска подполковника.
— Итак. Уважаемые товарищи присутствующие, — полковник понизил голос, оставшись стоять спиной к входной двери и зрительно убедившись, что в кабинете осталось лишь шестеро, включая его самого. Техники, сидя на вращающихся компьютерных креслах, развернулись лицом к Селиванову, сложив руки на подлокотниках. Владыкина стояла рядом с Калдышем у стола. Сезонов шагнул к сейфу.
— Минутами ранее вы стали свидетелями, как подполковник Сезонов сделал карандашный набросок неведомого чудовища. — Селиванов пригвоздил своим железобетонным взором и так недвижимых служащих управления к своим местам. — Этот зверь родился не из его головы. Это животное существует. Вернее, существовало — было ликвидировано в результате спланированной операции месяцами ранее. Оно и его такой же собрат. Вы четверо отныне предупреждаетесь о запрете распространения третьим лицам данной информации в какой-либо форме и какими-либо способами — о существовании и внешности зверя, равно как и операции по его ликвидации. Сейчас эта страница нашего с вами разговора, в прямом и переносном смысле, должна уйти в архив секретного грифа и лучше бы вообще сгинуть.
Полковник мотнул головой и выдохнул, еще раз взглянув на рисунок в руке.
— Вам и самому это удивительно, товарищ полковник, не правда ли? Об этом животном? — подал голос Сезонов.
— Честно признаюсь, удивлен. Поражен. Даже испуган. В некоторой мере. Когда понимаешь, что это — правда, действительность, реальность. — Селиванов хмыкнул, но улыбка тут же сползла с его губ, а лицо посуровело.
— Товарищ полковник, разрешите вопрос? — Калдыш шагнул вперед, обернувшись на Владыкину и кинув взгляд на техников.
— Да?
— Имеем ли право хоть сейчас, совсем немножко узнать об этом звере с рисунка?
Лейтенант кивнул подбородком на альбомный лист и обернулся к подполковнику, будто отвечать должен был он, несмотря на то, что вопрос задавался старшему по званию.
— Валерий Игоревич? Просветите этот очаровательный и деловой коллектив, насколько считаете нужным. Раз такая ситуация сложилась. Раз вы сами избрали такую тактику общения с нашим инопланетным гостем, что не упомянуть о животных не получилось.
В голосе Селиванова промелькнули желчные нотки. «То есть меньше рот разевать про «ярославское дело», сказали, говорят избирать любые средства подхода к пришельцу, а сейчас пеняют, как одним из этих методов явился тот, где надо было молчать», — про себя хмыкнул Сезонов. Он развернулся к омичам и, подбирая
