слова, ответил, вплетая в голос фальшивые нотки честности:
— Так понял, что в стенах управления всю поступающую информацию об этом инопланетном госте называют общим именем «дело о пришельце». Больше полугода назад было другое дело — «ярославское». Как ясно из названия, оно непосредственно касалось Ярославля и тоже было связано с пришельцами. Дело закрытое, доступ к нему только у единиц. Я лишь знаю о его существовании. Но также знаю, как выглядел тот инопланетный зверь, обнаруженный под городом.
Непродолжительное молчание, возникшее после слов подполковника, было нетяжелым, но по взглядам присутствующих Сезонов понял, что те пытаются осмыслить сказанное.
— Если хотите перекусить, Валерий Игоревич, у нас на нижнем этаже буфет есть, в соседнем крыле. — Селиванов посмотрел на Сезонова.
— Спасибо, не голоден. Позавтракал в гостинице.
— Можете тогда вот чай.
Полковник указал ладонью на стол с чайником и стаканчиками и подошел к техникам, сложив лист вдвое рисунком внутрь. Сезонов услышал, как начальник департамента допытывается до служащих о качестве и полноте звука и картинки. Подошли Владыкина и Калдыш.
— Что думаете выяснить от него далее? — лейтенант заложил руки за спину.
— Даже не знаю… Столько мыслей в голове, в стройный порядок привести не получается. Сам волнуюсь не меньше вашего, — подполковник вздохнул. — Главное, его не спугнуть и сильно не тревожить, иначе не захочет разговаривать. Как-то порционно надо, аккуратно. И при этом всем нам хочется вытянуть из него много информации и побыстрей.
— Может, пока попробовать узнать о его жизни, его биографию? — предложила Владыкина. — Так уже поймем, кто он такой и откуда, что его окружало всю жизнь, чем жили его народ и семья. А в это время параллельно мы, — тут Екатерина указала кружкой с чаем на Калдыша, — будем думать, как расставлять опросные приоритеты далее.
— Слушай, а ведь это действительно интересно! — лейтенант, оценив мысль, кивнул Владыкиной.
— Можно попробовать, да, — согласился Сезонов. — Запасной вариант: начать спрашивать о его жизни в Омске и Новосибирске, но в обратном порядке — не про Новосибирск сперва, а Омск, хотя бы с работы в троллейбусном управлении.
— Договорились, товарищ подполковник.
— Тактику составляете? — к беседующим подошел Селиванов.
— Да. Думаем сегодня посвятить часы опроса его жизни на родине. Если дело не пойдет, перейти на Омск, а потом на Новосибирск, — кивнул Сезонов.
— Что ж, вы вольны, Валерий Игоревич, действовать так, как считаете. Катерина, Анатолий, тоже делитесь соображениями, контакт держать плотный, максимальное сотрудничество с нашим московским гостем, — полковник строго посмотрел на подчиненных.
— Так точно, Владимир Дмитриевич.
Калдыш посмотрел на наручные часы. Оставшиеся считанные минуты до нового раунда встречи с пришельцем прошли в обсуждении стратегии следующих сорока минут.
— Всё равно, Валерий Игоревич, полагаемся на вашу находчивость и импровизацию в случае чего, — напоследок сказал Калдыш, провожая подполковника до дверей кабинета.
Селиванов, сказав пару добрых напутственных, удалился на селекторное совещание, надеясь в течение допроса пришельца появляться в кабинете и наблюдать за происходящим. Техники вновь удобнее регулировали свои кресла. Владыкина переставила стул ближе к телевизионному столу, чтобы через стекло лучше видеть пришельца. Того уже завели в комнату. Он остался в наручниках, привязанный к ножкам скамьи. Вид у него стал живее: глаза искрились, губы шевелились — он смотрел в столешницу и что-то беззвучно произносил.
На этот раз, когда Сезонов вошел в комнату, галактионец сидел прямо, повернув лицо к вошедшему.
— Вижу, готовы продолжить нашу беседу? — спросил подполковник, садясь напротив Яго по другую сторону стола. Он хотел, почему-то теперь доверившись пришельцу, опереться о стол и наклониться к нему ближе. Однако понимал, что согласно инструкции безопасности общения делать этого специально не стоило, даже если ты к опрашиваемому проникся и вовсе уже не думаешь, что он, завладев твоим доверием, всё же нападет.
— Поговорю с вами. Насколько хватит сил. Терпения. Желания. Раз уж мы начали, — негромко произнес Ягосор, размяв пальцы.
— Что ж. — Сезонов откашлялся и, глядя галактионцу прямо в глаза, сказал: — Чтобы помочь вам ориентироваться в нашем мире и согласовывать поведение с окружающим, мне надо понять, чем и как вы жили на своей земле, своей планете. Я понимаю, что такая помощь предложена поздно и, вероятно, уже не столь актуальна — вы уже столько месяцев провели здесь, в новой, чужой обстановке. И я прекрасно помню, как вы упомянули о своей нелегкой судьбе. Если воспоминания вас до сих пор задевают, вам тяжело возвращаться к тому времени, тогда я…
— Ничего, всё нормально, — перебил Ягосор, мотнув головой, и на миг опустил глаза. — Думаю, смогу ответить на вопрос о своей семейной трагедии и трагедии всей нашей фамилии. Нашего царства.
Сезонов молча развернул лицо к стеклу, взглядом указав сидевшим по тут сторону омичам с этого момента писать звук и видео предельно внимательно и полно, ничего не упуская. Сам подполковник взял ручку, вместе с несколькими новыми альбомными листами принесенную из кабинета, для записей особо интересных эпизодов (хотя что греха таить: вся еще не рассказанная Яго история уже являлась одним интереснейшим эпизодом!).
— Можете сперва рассказать немного об обществе, где вы жили? Власть? Жители? Может быть, вера? — спросил Сезонов.
Галактионец, глядя на свои руки, сложенные на столе, повел желваками и заговорил. Подполковник впитывал каждое слово, делал пометки на листе и кивал. Что ж, получалось, что в мире Ягосора всё цивилизованно и разумно: такие же, как на Земле, три ветви власти в условиях дуалистической монархии. Есть полицейский отдел. Небольшая планета — единое государственное образование, поделенное на земли с управленцами — наместниками. История религии и единая вера связана с легендами о жившем многие сотни лет назад расе, который небесными высшими силами был обращен к Просвещению, стал Единым правителем Галактиона, достиг Первейшей Мудрости и с тех пор, поныне, с незримых с земли небес управляет судьбами галактионцев. Считается, что последующие Верховные императоры планеты — прямые наследники раса-бога — Аллавира. Согласно этому, последний правитель Галактиона, дядя Ягосора, был и последним прямым потомком Аллавира.
— Дядю убили. Закололи. Его супругу… Она сражалась до последнего… Была сброшена с балкона дворца. Я не знаю, как погибли родители. Не был рядом с ними в тот миг. Но враги их точно не пощадили: они камня на камне, живого места нигде не оставили… Выжгли и разрушили всю дворцовую площадь. Убирали за собой, уходя, всё то прошлое, что могло напомнить о правящем доме, к которому я принадлежал. Насилием творили новую историю.
Голос Яго зазвучал тише. Взгляд упирался в стол. Всё равно ему тяжело говорить об этом даже сейчас, спустя время.
— Сколько лет вам тогда было?
— Шестнадцать.
Ягосор
